Вода приятно освежает, и я нет, да нет, а ловлю свой довольно счастливый взгляд в отпотевающем стекле зеркала….

Пока мою свои короткие волосы то вспоминаю все, что было, только вот с ними недавно.…А что? Очень даже ничего, только.…

И это только снова как-то неясно вылезает и теснит приятные ощущения, воспоминания только что проведенной с ним ночи.

Ну что тебе надо еще, что? Ты ведь свое получила? Получила. Тогда что тебе еще от него надо? Ничего не надо и того что было достаточно, вроде бы…

Так, не пойму тебя, достаточно или же и все-таки и вроде — бы?

Да, вроде бы — достаточно!

Ну, тогда чего ты? Да чего ты, красивая!.. Смотри на себя, смотри! Ну и что ты видишь? Видишь мордочку счастливую? И не надо, только мне, корчить рожицы и бровки свои хмурить! Иди уже, давай к нему, а то опоздаете!

Вышла довольная….

Вытерлась насухо, халат накинула. Так, сейчас на кухню, а где же мой Голубь? Неужели же упорхнул? Это что же получается, пока я…

А тут, как зашла на кухню, так и остолбенела! Сидит мой голубь за накрытым столом уже полностью одетый, красивый и точно ведь такой же, каким вчера ко мне впервые зашел в белой рубашке…

— Ты что по утрам пьешь? — спрашивает, а сам уже взял и подносит к моей чашке чайник.

— Я?

— Да, ты! Ты по утрам, чай или…

— Я предпочитаю или…

— А ложечку как — одну, с горкой или без?

— Без.… Слушай…Ты что же, пока я…

— И что тут такого особенного? Неужели же мне за любимой женщиной уже и поухаживать нельзя?

— Правда?

— Что?

— Ну, что ты насчет женщины? Что я для тебя…

И пока чашка приятно обжигает руки, а я ее охватила двумя руками, то сама на него пристально и разглядываю, как будто вижу его впервые…

— Ты, знаешь,…— тяну многозначительно, скрывая половину лица за горячей чашкой, — а мне — понравилось.…И глаз не спуская с его лица.

А он тоже, поднес чашку и отпивает горячий чай, прячет за ней свою улыбку, как я догадываюсь. Это я вижу по его прищуренным и добрым глазам…

А глаза у него серые, — почему-то только сейчас отмечаю, — и они у него.…И тут же мой внутренний голос и мое эго во мне….

Да, что это я? — сама себе тут же.

Ты же сама говорила, что только для профилактики с ним и все! А сама уже о его глазах мечтаешь.… Нет, дорогая, так нельзя!

И почему же это нельзя? Да, почему?

А потому! Если ты так будешь и дальше думать о его.…Какого черта! О чем ты только что подумала?

Кто — я? Да я только, вот, о его глазах….

Не ври мне, себе хоть не ври! Ты только что вовсе не о его глазах подумала…

Так, хватит, он что-то ищет, отстань…

— Что ты ищешь? Нож? А зачем? Что ты хочешь мне сделать?…

И тут у меня внутри как ухнет! Я чуть чашку не роняю от того, что так подумала, что он ведь для меня может сделать еще так многое …

Ну, ты! — как бы орет внутренний голос, — ты чего от него добиваешься?

И тут у меня снова, как стукнет!

Ах, ты? — возмущается тут же внутренний голос. Неужели ты еще хочешь и ты с ним решила…

Ничего я не решила, а просто я, просто я женщина…

Потом все так стремительно и снова: я на него наваливаюсь неожиданно, чуть ли не разливая его чай, который он от неожиданности так и оставил в своей руке, но молодец! Тут же чашку в сторону и зарылся ко мне за полы халата. А я?

И от того как представила себе, что я могу потерять, так во мне такая буря, которая внезапно ударяет по низу живота, бьет предательски между моих ног и вместо того, чтобы собираться на работу, я его… Нет, мы с ним!… Мама!!! Потом все отрывками…

Постель не застеленная, валимся на нее вместе, а секунду перед этими мой халат летит в сторону. Я хватаю его за плечи, заваливаю на себя, а сама… И не успеваю ведь даже представить себе, как я сейчас выгляжу и что делаю… У меня все время все и только на инстинктах, инстинктах женщины…

Тяну, нет, срываю с него рубашку, помогаю ему ее через голову снять, не дожидаясь пока он расстегнет свои такие противные пуговицы. Все! Рубашка слетает.… Теперь я руки к нему туда, а он своими руками опирается надо мной, нависает всем телом…

Мои руки действуют, тянут ремень, дергают, нетерпеливо пряжку, все! Теперь… Из последних сил и только доставая до застежки молнии самыми кончиками пальцев, тянусь…

— Ну же! Давай! — И не шепчу уже, а почти выкрикиваю… — Брюки, брюки, помоги мне… Господи! А зачем же ты еще и трусы? — Он что-то пытается говорить разумное, а мне не понятно все это и только у меня уже между ног что-то невероятное сейчас происходит! Ужас что! Если сейчас он не войдет, то я не знаю, что я с ним сделаю…

— Ну же? Где он! Дай же мне его сюда! Сюда, я сказала! Потом…

О боже!!!! Мысль мелькает противная, гнусная.… Ну что же он у него!!! Почему он такой беспомощный? Он же красивый и сам же он, мой мужчина сексуальный и я уже под ним… Мамочка милая, ну что же мне делать? Я ведь сгораю, я вся горю, я так этого хочу!!!

Я тянусь, хватаю мое желание и пытаюсь его реанимировать, делать ему искусственное дыхание…. Но видно природа меня не понимает… Не понимает моего отчаянного состояния…

Я бьюсь, дергаю его бессильно, почти проклиная…Я стремлюсь, я так этого желаю, ну же!!! Ну!

Неожиданно, как толчок, мне в голову приходит, нет, не в голову, а ударяет откуда-то оттуда, где все так этого ждет и видно, это оттуда до меня сразу же доходит. Я догадываюсь — то ведет меня инстинкт продолжения рода и мной руководит природа, меня ведет первородная женщина …

Я ящерицей выворачиваюсь, заползаю, наоборот, под его нависшим телом, перекидываюсь, тянусь лицом к нему под живот, от напряжения открываю рот…

Потом я… Я не помню, как и что я с ним делаю…

Только почувствовала, как у меня, заполняя все пространство во рту… Секунд двадцать соплю, задыхаясь, а потом чувствую…. И тут мысль такая радостная! Нет, просто бешенная …

Это я! Я! Я такая! Это я ему так делаю, это я …

Сколько это продолжается? Не помню, только тело надо мной горячее и я, которая, все на французском языке с ним изъясняюсь.… И у меня это так и вертится, нет, не вертится, а я сама теперь уже кручу головой и даже пытаюсь уже отвертеться, от того, что уже в меня так настойчиво лезет…

Потом я… Я задыхаюсь, я умираю, я….

Стоп! Ты о чем это? Ведь ты же хотела об этом рассказывать издалека, а тут, что оказалось? Это надо же, как все быстро у тебя, это надо же?…

Да, надо! Но, что поделать? Я же предупреждала, я вам говорила, что я, если уж начну все это рассказывать, то вряд ли остановлюсь… Сами же этого от меня просили, сами!

Через час, после того, наверное, вспомнила, что надо же нам на работу. И пока мы с ним собирались — уже во второй раз — за сегодняшнее утро, я все на него, на аргументацию своего мужчины смотрю.…И не правда, думаю, говорят, что некоторые мужчины с проблемами нас игнорируют, не правда, главное, как мы сами к ним отнесемся, как захотим и с какой стороны подойдем к ним. Размышляю, а на себе нет, нет, да и ловлю его, как бы, испытующий меня взгляд его серых и теперь уже, точно, красивых и ласковых глаз.

— У, какие мы! — говорю ему, приподнимая его расслабленный, но по — прежнему — убедительный аргумент мужчины. — Мы сильные, мы, правда, мужчинки красивые!

И уже снова чувствую, как во мне начинает с новой силой шевелиться мой мягкий, пушистый зверек моего неугомонного удовлетворения…

Но это, я так подумала, от того, что мне надо будет его вот — вот, буквально, через какие-то полчаса отдавать. Отрывать от себя, от того, что с ним было у меня, а ведь я так умело его для себя завела …

На него, ведь, очередь уже и я, почему-то начинаю его снова ревновать. А что, если.…А если я его не отдам, что тогда?

Он прерывает мои рассуждения.

— Так, мы идем на работу или не идем? — спрашивает, уже сидя и надевая носки.

— А ты как хочешь, милый? — спрашиваю и такими его глазами жадными оглядываю, смотрю на его руки, на его тело и его аргументацию.… Так! Что это я, опять? Нет, мне его, хочу я или не хочу, но придется, ведь, все равно отдавать! И ведь надо! Отдавать другим надо.…Потому, что если не так, то мне с ним надо будет. … Нет, я на такое не соглашаюсь…