Потом, я, больше не в силах ее сдерживать, хотя мне, так приятно эти ее невероятно сексуальны поглаживания, но я, присаживаюсь, перед ней, на пятки, словно японка. Тем самым, стараясь, себя обезопасить от ее поползновений на мои естественные в теле углубления, принимаемые ею, за доступные во мне входы и выходы, для ее пальцев …

Я, конечно же, ей, все время сопротивляюсь, потому и присаживаюсь, к ней, спиной. Но, тут в нее, словно бес вселяется, и она надо мной наклоняется, рукой ведет по плечам и хватает меня за грудь! Но схватить не получается, грудь моя, из ее намыленных рук, выскальзывает …

— Ах! Прекрати! Ох, ну что же ты, делаешь, проказница?! — пытаюсь ее остановить, а сама…

А сама, ощущаю такое возбуждение, что от всего того что происходит со мной, от ожидания ее очередных, безрассудных действий, я начинаю, довольно заметно, дрожать, от внутреннего напряжения, нашего совместного, безумного рабовладения.

Она это, несомненно, улавливает и усаживается у меня за спиной, плотно прижимается.… При этом я, ощущаю, разведенные у меня за бедрами, ее горячие ноги, которыми она, на меня, наваливается. Ее рука легко скользит под мою прижатую, согнутую в локте руку и как я, не сопротивляюсь, то она…

Вот она, быстро рукой по моей груди провела, одной, другой рукой, а потом уже, из-за спины, обхватила меня, и крепко прижав, сдавила груди! Я хоть и ожидала, но, в первое же, мгновение, чуть, не завалилась, от дикого ощущения наслаждения.… И такие они, оказались, сладкие! И такие, тревожно приятные!

Ее руки заскользили, смещаясь по груди, я, невольно, к ее телу прижалась, обхватив своими руками ее сзади, за бедра. Ухватила ее руками и.…Ой, мама, мамочка моя! Как же приятны мне, эти наши соприкосновения…

Минуту, она все играется, а я, стыдясь, то, хватаю ее руки, то, наслаждаюсь их вдавливаниями, не в силах, лишить себя, такой приятной и необычной для моей груди ласки. Потом, я уже чувствую, как у меня нарастает внутреннее возбуждение….

— Нет, Мати, ты уже, руки лучше, свои убери, пока.…Убери их, пожалуйста…

— А я, что, плохо тебе делаю и тебе не нравиться? А если я, так? И, ее рука, неожиданно легко скользнула ко мне между ног.…И я, задыхаясь, стараясь не выдать себя, ей, как можно спокойнее, еле сдерживая себя:

— Ну и куда ты полезла, ты, раба хитрющая? И что я должна? Сидеть и ждать, или тебя наказать, за такую наглость? Как наказать? Что? Ущипнуть тебя? Но ты же, словно резиновая! А за что мне тебя взять? Но, это же, больно!

— Ну, хорошо, хорошо.… — говорю, и сама, пытаюсь освободиться от ее захвата моего тела, остановить и отвести от себя, все проникающие в меня, ее, возбуждающие пальцы…

Но, ее тело, так прижалось и охватило мое, что у меня ничего, поначалу, не получается… Несколько секунд мы боремся и наконец-то я, разворачиваюсь и усаживаюсь, к ней лицом, но, на некотором, от нее, безопасном расстоянии.

— Ну и как, за такое, мне надо тебя наказать? — снова, спрашиваю, хватая ее за руки. — Как, как? Ущипнуть? Где? Нет, я за твои соски щипать тебя не буду! Это же больно, что ты? И меня не надо, ты меня и так уже всю перещипала, где надо и где не надо! Нет! Не передразнивай! Не надо, я тебе говорю, глупая раба! Ну, ладно, хорошо, я попробую…

Несмело коснулась ее рукой. Ее тело такое горячее и словно резиновое, и оно, тут же, выскальзывает из моих, неуверенных в своих действиях, пальцев. К тому же, я, все время стесняюсь: мне все кажется, что нам, так, сходиться нельзя, а то мы, чего еще доброго.… Но, так я только секунды думаю, потому, как ее руки, снова, находит меня… Ее пальцы, не давая мне опомниться, снова врываются в запрещенные складочки, моего разгоряченного и затисканного ею, обнаженного тела.…И тут же я, спасаясь, кричу…

— Все, я больше так не могу! Либо ты, успокаиваешься, и мы играемся, либо я, выхожу…

— Как это выхожу, тебе что же, не нравится? Ну, хорошо, хорошо, я не буду к тебе, спереди, — говорит, но все равно и снова за моей спиной моститься, присаживается, прилаживается и начинает осторожно поглаживать шею, плечи …

— Вот так, хорошо… Хорошо…Можешь же, ведь, все делать спокойно, не бешено?

Сменяя, свои бешеные приставания, на ласковые и нежные поглаживания, она меня, ими, успокаивает. И я, в буквальном смысле, плыву.… И вот, я уже, снова, лежу у нее между ног, голова, на ее животе покоится, а она, прижала меня к себе и своими руками, все время, мои груди нежно поглаживает…

Я попадаю в такое-то феерическое состояние, что только и могу, в ответ, на ее нежные прикасания, постанывать…

— М…м…м!

Потом, она, отпускает меня в свободное плаванье, только, удерживая, мою голову на весу и так, чтобы лицо лишь, выступало над водой, а все мое тело уже плавало, в одуряющее теплой невесомости.… И грудь моя, тоже, поднялась и поплыла.…

Теперь она, одной рукой подхватывает мою голову, а второй, грудью моею, осторожно играется. Перекатывает, как-то особенно ловко и нежно, от чего у меня, между ног, так все следом, за ее рукой, подхватывается и сжимается.… Ощущаю прикосновения, надавливания, оттягивания и все глубже и глубже погружаюсь, в неземные и сказочные ощущения радости и разрядки тела, снятия напряжения …

Нет, я свое тело изучила и знаю. Не скрываю, что я не паинька и по мере своего взросления, округления, я все время, себя ощупывала и это мне всегда нравилось. Но, такого, я еще, никогда не испытывала…

— Ну и что там у нее с разрядкой? Получилось? И она, потом, своей радостью с ней, так же, наверное, поделилась?

— Наверное,…Я не знаю подробностей…

— Стой, стой! Как это так, ведь, ты же об этом только что рассказывала, а теперь что? Почему замолкла на таких подробностях? И почему, не желаешь нам рассказать, так сказать, поделится и с нами их радостью…

— Как это так, не могу? Или не хочу, ты так, хочешь нам сказать?

Ну, хорошо! Допишу и добавлю, но только всего несколько строк…

Им еще, потом, очень долго грезились эти воспоминания о доставляемой нежной и теплой радости.… Да и как было о таком не вспомнить, когда все это впервые происходило с ними, и так неправдоподобно весело и легко…Особенно, когда они впервые так с ней заигрались в рабоовладение, как она, поправила ее, правильно…

— Бардак! — слышу внезапно и громко, как выкрик, у самой двери нашей комнаты. Открываю глаза, затем дверь нараспашку, женщина стоит и смотрит немного удивленно, а затем…Головка Мати, зашевелилась, она отлипает от моей груди, медленно оборачивается, оглядываясь через плечо:

— Ты чего кричишь, женщина? — спрашивает недовольно и сонно, но громко, — врываешься в комнату, спать не даешь…

Пока она говорит, одеяло предательски обнажает наши соединенные в прекрасных объятиях тела… Краешек одеяла медленно сползает, обнажая ее спинку, меня и я, стесняясь своей обнаженной груди, прикрываюсь рукой перед ней.

— Что вы тут за бардак мне устроили, лесбиянки чертовы! А, ну! Живо! Жопки свои оторвали и чтобы мне через пять минут были у меня на кухне! И хватит уже… — это она потому говорит, что Мати, не обращая на нее никакого внимания, склоняет голову ко мне на грудь и как будто бы ничего не происходит, целует меня.

— И хватит уже лизаться! А потом вы покажите мне, на что еще ваши пальцы способны, кроме того, чтобы ковыряться у своей подруги в ……

И этот звонкий матюг, такой откровенный, словно унизительная пощечина, так громко и нелепо звучит, как неожиданный выстрел! Я вспыхиваю, а Мати, наоборот, начинает ворочаться, а затем говорит мне неожиданно по-французски…

— Apparent, ce et est notre ménagère.. «Видимо, это и есть наша хозяйка»

— Рrobablement ce Оlga, un coup elle de la sorte à une voix haut jure.Dressons se, natal, elle nous de la sorte et non administre calmement coucher. «Наверное, это Ольга, наша хозяйка, раз она так громко ругается.…Встаем, родная, она нам так и не даст спокойно спать…»

Я тоже начинаю вставать и говорю ей: