Ведь я и правда думала, что отпугнула его, когда на прошлой неделе наткнулась на Дэймона в магазине. Но он, казалось, любил детей. Даже настоял на том, чтобы изменить наши предыдущие планы с ужином в ресторане на этот пикник в дневное время. Все ради того, чтобы я могла взять с собой Эву. У меня не было возможности выбраться вместе с ней из дома и подольше погулять, греясь под лучами солнца. Поэтому предложение Дэймона оказалось очень заманчивым. И я осознала, что не было ни одного человека, проявляющего ко мне какой-либо интерес после того, как удочерила Эву (уверена, что у многих молодых матерей-одиночек существует такая же проблема с мужчинами). Подобное произошло впервые. Я чувствовала головокружительное волнение, находясь здесь, пока не вспомнила, с чего все это началось.

Со лжи.

И не имеет значения, что я действительно начинала влюбляться в Дэймона. Рано или поздно он выяснит истинную причину, по которой я его разыскала, и на этом все закончится. Тем не менее, мне было приятно просто пообщаться с ним, несмотря ни на что. Птицы пели, Эва хихикала и махала своими ручками, а Дэймон смотрел на меня с блаженной улыбкой, сидя на одеяле. Ну и как я могла ему сопротивляться?

– Присаживайся, – сказал он, похлопав по одеялу. – Проголодалась?

Я кивнула.

– Да, – ответила я и взъерошила волосы Эвы. – Насчет нее не беспокойся: у нас с собой целая бутылка.

– Виски или вина?

Я бросила на него возмущенный взгляд, не оценив глупую шутку, а затем показала язык.

– Очень смешно. Молока.

Так как у меня своего молока не было, поскольку у меня никогда не было ребенка и, следовательно, я никогда не кормила грудью, то пришлось искать тех, кто мог его дать, по всему городу. Я вычитала, что для младенцев грудное молоко очень полезно, и оно помогает в развитии иммунной системы. Поэтому изучила данную тему от и до, как только Эва стала моей, ведь я хотела для нее всего самого лучшего. В одном из центров, в который я обратилась, родившие женщины оставляли свое молоко. Все они проходили обследование на наркотики, алкоголь и болезни, прежде чем делали пожертвования, поэтому я была уверена в том, что молоко безопасно.

– Как долго она должна им питаться? – спросил Дэймон. – Извини, не хочу показаться грубым. Просто среди моих знакомых ни у кого нет детей, и мне все это интересно.

Я улыбнулась.

– Все в порядке, это обычный вопрос. Сейчас ей уже больше года, поэтому я могу постепенно ее отучать, если захочу. Но грудное молоко имеет много преимуществ, поэтому думаю, что оставлю его в рационе еще на несколько месяцев.

– Но она ест и другую пищу, верно?

– Ага.

– О, это хорошо. У меня тут парочка бананов. Я их измельчил и уложил в контейнер. Не знаю, понравятся они ей или нет, – сказал он, подмигивая.

Я широко улыбнулась. Меня восхищало его хорошее отношение к Эве. И мне нравилось, что он не стал отстраняться, узнав о ее существовании. Многие люди спрашивали меня о ней – даже совершенно незнакомые люди на улице – и чаще всего это было похоже на допрос. Кто отец? А где он? Разве ты не слишком молода, чтобы становиться матерью?

Я знала, что Дэймону на самом деле интересны все эти вещи – видела это по его глазам. Но он пока не задал ни одного подобного вопроса. Наверное, он ждал, что я сама расскажу ему обо всем, когда буду готова. И я радовалась этому, потому что не хотела рассказывать о настоящей матери Эвы. Если бы я ему сказала, тогда он захотел бы узнать, где она. И как только этот чертенок вылезет из табакерки, я знала – в потоке эмоций взахлеб выложу и все остальное: и мои истинные намерения, и как я вдруг вспомнила о нем и решила встретиться. Но все это было задолго до того, как я узнала, каким хорошим парнем он может быть, когда захочет.

Усевшись на одеяло, я посадила Эву на свои колени. Дэймон усмехнулся и медленно протянул к ней руку.

– Посмотри, Эва, – тихо сказал он. Божья коровка только что приземлилась на его ладонь, и Эва в полном восторге посмотрела на нее.

– Это божья коровка, милая, – сказала я, поворачиваясь, чтобы она могла посмотреть на меня своими удивленными, широко распахнутыми глазами. – Они приносят удачу.

– Согласен, – сказал Дэймон, глядя прямо в мои глаза. – Я чувствую, что мне уже повезло.

На моих щеках заиграл румянец, но момент был испорчен, когда Эва начала извиваться и махать руками в направлении мальчиков, которые играли в футбол на другой стороне парка.

– Что ты там увидела? – спросил Дэймон, обернувшись. – О, они играют в мяч. Это то, чем я занимаюсь, – добавил он, поворачиваясь к нам лицом. – Любишь спорт, Эва? Моя команда выиграла чемпионат в прошлом году.

Эва хихикнула и ущипнула его за нос. Я рассмеялась.

– Вот что ты получаешь за хвастовство, мистер Большая звезда.

Он усмехнулся:

– Справедливо. Как твоя работа? – спросил он, протягивая мне пакет с крекерами.

Я засунула крекер в рот, сделав небольшой укус, и мои глаза закрылись от ощущения восхитительного аромата перца.

– Вкусно, – сказала я, проглотив кусочек. – У меня весь день расписан по минутам, но я справляюсь.

– Я не раз слышал об этой йоге. Тем не менее, никогда не занимался. Честно говоря, это всегда казалось мне скучным.

Я кивнула.

– Многие так считают. Уверена, для некоторых это действительно скучно. Знаешь, сколько людей – столько и мнений. Но все зависит от типа йоги, которую ты выбираешь. Некоторые ее виды успокаивают, когда все твое внимание сосредоточено на дыхании и позе, а другие больше ориентированы на тонус мышц и сердечно-сосудистую систему.

– Может, как-нибудь преподашь мне парочку уроков.

Я рассмеялась.

– Можно подумать тебе не хватает тонуса мышц!

Он улыбнулся мне.

– Да ладно, парням всегда мышц не хватает, так ведь?

– Ну, если ты так считаешь, – сказала я, улыбаясь в ответ.

– Какой у тебя план после того, как получишь степень магистра? – спросил он, закидывая в рот зеленый виноград и медленно прожевывая его.

Я пожала плечами.

– Честно? Не знаю. Изначально я думала о том, чтобы подать заявку на получение диплома в Спортивный Институт, но, в большинстве случаев, они требуют, чтобы их сотрудники работали по вызову. К сожалению, мне нужно более гибкое расписание.

– Всякое случается, да? – спросил он, кивая в сторону Эвы.

– Да, – ответила я, непроизвольно сильнее прижимая ее к себе. – Что насчет тебя? Как долго ты еще собираешься играть?

– Пока меня не выгонят, – сказал он. – Средний возраст выхода на пенсию для игроков – тридцать пять лет. Так что, у меня в запасе еще более десяти. А после этого, наверное, стану тренером. Честно говоря, я никогда не думал об этом. Когда был помоложе то все, о чем я мечтал – это стать профессионалом. На самом деле, планов я никогда не строил.

– Ну, по крайней мере, ты был прав в том, чтобы пойти в профессиональный спорт. Помнится мне, в колледже ты был очень самоуверенным, – сказала я с дразнящей усмешкой.

Он застонал.

– Знаю. Так неловко за это. Я постоянно спрашивал официантов, знают ли они, кто я такой, и считал, что должен получать свободные столики и бесплатные десерты.

– Поверь мне, я помню, – ответила я со смехом.

– Уверяю, теперь я не настолько ужасен... а, может быть, и нет, – сказал он с усмешкой, осторожно щекоча Эве пятки. – Ты хоть представляешь, кто я, Эва? И где мои бесплатные десерты? – добавил он шуточным тоном.

Малышка взвизгнула от смеха и потянулась, чтобы снова ущипнуть его за нос.

Дэймон усмехнулся:

– Да, она такая же, как ты. Ненавидит высокомерных, – сказал он, подмигивая.

Я собиралась ответить, когда Эва посмотрела на меня и открыла рот:

– Мама, – сказала она, обернув маленькую ручку вокруг моего указательного пальца. – Мама?

Я уставилась на нее в полнейшем шоке. Она никогда не произносила этого раньше, не говоря уже о том, чтобы сказать что-то такое два раза подряд. Эва много говорила, но большая часть ее слов – всего лишь детская тарабарщина, а не реальная речь. Единственные нормальные слова, которые она до этого момента произносила: «пока» и «нет».