Вчера я бы ответила, что лучше следующие полгода буду гореть в аду. Но сегодня проблема в том, что идея кажется мне чересчур привлекательной. Потому что парень, которого я видела из окна, больше походил на доброго самаритянина, чем на засранца, и мог заставить меня забыть, почему, прежде всего, я оказалась здесь. Заставить меня забыть причину, по которой я была официанткой в Лос-Анджелесе, а не студенткой Лиги плюща. И это совсем не хорошо.

Сжав губы, я сдержала отказ, стукнув зубами и отвернувшись, чтобы позаботиться о пожилой паре. Далее зашла шумная компания, а затем группа подруг, желающих догнаться напитками и поужинать. К тому времени, когда я вернулась, чтобы проверить Тревиса, он уже допил свой коктейль и прикончил половину стейка. Тонкая стопка бумаги лежала на пустом месте напротив него. «СОГЛАШЕНИЕ О НЕРАЗГЛАШЕНИИ» было написано сверху жирным шрифтом.

– Я собиралась спросить, могу ли принести Вам что-нибудь еще, но, похоже, что Вы принесли что-то для меня.

Тревис скрестил нож и вилку на тарелке и крутанул пальцами.

– Это обычное стандартное соглашение. Мне нужна твоя подпись, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

– Я хотела бы сначала ознакомиться с ним, – потянулась к документам.

– Без проблем, – Тревис вытер рот льняной салфеткой и откинулся на спинку стула. – Мой стейк был превосходным. Я вернусь завтра, и надеюсь, что этого времени тебе хватит, чтобы просмотреть контракт.

Большую часть дня я потратил, страдая херней. Загружал себя настолько, что убедить себя отсутствием времени для того, чтобы позвонить и отменить сегодняшнюю встречу с Делэни. Несмотря на мои отговорки, я хотел, чтобы она подписала контракт Тревиса, хотел, чтобы она поехала со мной в тур.

Это было именно то, что я сказал Тревису вчера на обратном пути в Малибу, все еще не оправившись от моей конфронтации с пьяным дураком, который собирался сесть за руль своей машины. Я принял несколько гребанных решений в своей жизни, но только одно из них привело к похоронам.

Если бы я был пьян той давней ночью, если бы во мне была хоть капля алкоголя, я бы остался, позволив линчевателям сделать то, что они жаждали. Но я знал, как это выглядело, поэтому ушел, эгоистично спасая себя.

А теперь я здесь. Жил в тени горы сожалений.

Я не мог позволить тому мудаку разрушить его жизнь или чью-то еще. Несчастье было жадным ублюдком – оно никогда не ограничивается только теми, кто его заслуживает.

Потом оставался вопрос с дверью, которую Делэни захлопнула перед моим носом. Я бы все отдал, чтобы находиться прямо сейчас по ту сторону, а не разбираться в мешанине эмоций, пробудившихся во мне вчера. Предпочтительно в ее постели, хотя в любом другом месте тоже было бы неплохо. Диван, кухонный стол, стена, пол, ванная. Пока ее гладкие ножки обвивались бы вокруг меня, притягивали бы меня, позволяя мне наслаждаться всей ее восхитительной сладостью. Сияющей кожей и блестящими волосами. Розовыми губами и сладострастной фигурой.

Мне надо было переспать с этим. Дать моему мозгу шанс сказать члену заткнуться нахрен. Потому что именно той головой я говорил с Тревисом.

Это неправильно. Неправильно было даже думать о том, чтобы взять Делэни в дорогу. Но я проводил каждую минуту с тех пор, как она умчалась прочь от меня, тоскуя по отблеску ее глаз – переливающейся мешанине синего и зеленого, которая способна заставить ревновать Карибское море. Я хотел укутаться невинностью, которую она так хорошо носила. Я хотел знать, почему она не набросилась на меня, как все остальные в этом поверхностном, одержимом знаменитостями, городе.

Я хотел знать, почему она, словно испугавшись, в панике сбежала от меня.

Заходя в офис Тревиса, настал мой черед бояться. Бояться, что она откажет. Бояться еще больше, что не откажет.

Тревис был прав. Я хотел, чтобы Делэни стала моей девушкой. Но пока я смотрел на нее на этой дерьмовой сцене, поющую мою песню, непреодолимое желание поднялось из глубин моей души. Голод слишком громкий, чтобы его игнорировать. Я захотел... чего-то большего. Чего-то реального.

Захотел, чтобы Делэни стала настоящим. Не рекламным трюком. Не заполнителем. Захотел, чтобы она стала моей.

Это смешно, я знаю. Несбыточная мечта. Как и Шейн Хоторн, ничто в моей жизни не было подлинным. Но Делэни, она настоящая.

Теперь я почувствовал себя шестнадцатилетним подростком, который собирается попросить самую симпатичную девочку в классе быть его спутницей на выпускном. Не то чтобы у меня была такая возможность. Меня уже давно не было в старшей школе, когда все готовились к балу.

Оттолкнувшись, я чуть ли не врезался в дверь, прикусив щеку настолько сильно, что почувствовал вкус крови. Что, черт возьми, со мной не так? Был ли у меня какой-то внутренний сонар[6] , который направлял меня к самым сладким, самым искренним душам, не в силах противостоять их развращению?

– Мистер Хоторн, – ассистентка Тревиса метнулась ко мне, я нацепил улыбку рок-звезды, найдя ее как раз в нужный момент. – Мисс Фрейзер уже здесь. Если вы проследуете за мной, я проведу вас в конференц-зал.

С резким кивком я оттолкнулся от стены, которую подпирал, и пошёл за ней уверенными шагами к своей женщине. Если у меня было хоть немного милосердия, то мне следовало отвалить от нее и оставить в покое.

Но потом распахнулась дверь, и я увидел блестящую шапку темных волос, своенравные пряди, скользящие по бледным скульптурным скулам. Любопытство светилось в глазах Делэни, как будто она пришла за ответами и ожидала получить их от меня.

Ответы? Под тяжестью ее взгляда я даже не помнил своего имени.

Я обернулся, делая вид, что закрываю дверь, хотя помощница Тревиса делала тоже самое с обратной стороны, потому что нуждался в минуте, чтобы собрать свое дерьмо. Казалось, что оно разбросано по всем уголкам Земли, но отыскал свой стержень, как только дверь захлопнулась. Тебе не нужно быть собой, просто будь Шейном.

И вдруг он вернулся. Самоуверенный, дерзкий. Наполненный моей своё-дерьмо-не-пахнет бравадой, Шейн Хоторн откинул плечи назад и ухмыльнулся.

– Здравствуй, Делэни.

Хоть я и пыталась найти предлог, чтобы не ставить подпись, но так и не смогла. Как и пояснял Тревис, соглашение о неразглашении было в принципе идентично нескольким, найденным мной в интернете, и он был прав еще в кое-чем. Я устала прятаться, устала утопать в прошлом и притворяться, что у меня нет будущего. Мне хотелось сделать что-то со своей жизнью. И я устала пытаться убеждать себя, что Шейн Хоторн – дьявол. Он сделал больше хорошего за три минуты, чем я за три года.

Итак, теперь я находилась в Беверли-Хиллз, сидела в элегантно обставленном конференц-зале с потрясающим видом на город.

Ждала начала своего будущего.

Ждала Шейна Хоторна.

Десять минут спустя он ворвался в комнату. Густые каштановые волосы Шейна взъерошены, а джинсы прекрасно облегали ноги. Его губы были такими же соблазнительными, как и прошлой ночью. Будь он проклят.

– Здравствуй, Делэни, – даже простое приветствие, исходящее от рок-бога, похоже на сексуальное начало баллады, достойное обморока.

Трепет помчался по всей длине моего позвоночника, мой живот выполнил сальто, достойное Олимпийской золотой медали.

– Привет, – прохрипев, поздоровалась я, не в силах оторвать взгляд от уверенной развязности Шейна, когда он подходил ко мне. Его ноги остановились в нескольких сантиметрах от меня, моя голова откинулась назад, пока не прикоснулась к краю стул, сердце колотилось о грудную клетку, будто пыталось сбежать.

Вместо того, чтобы занять место напротив, Шейн выдвинул стул справа от меня, его левое бедро задело мое, когда он усаживался.