После падения Константинополя, среди оставшихся без единого центра православных автокефалий зародилась религиозно-историософская и политическая идея, целью которой являлось, так или иначе, обосновать особую религиозно-политическую роль и значение своей страны, как преемницы Византии. Дело в том, что столица Византии – город Константинополь – считался у православных наследником (правопреемником) Рима – т.н. «вторым Римом».

Эта идея, основанная на концепции «переноса империи» (translatio imperii), использовалась для легитимации притязаний тех или иных монархий на преемственность по отношению к Византии [163]. Так, например, в Болгарии со времён падения Константинополя, встречается идея, что Вторым Римом является город Тырново, который в XV веке являлся столицей Болгарского государства.

В России правопреемницей Константинополя была объявлена, разумеется, Москва. Автором данной концепции выступил старец псковского Елеазарова монастыря – Филофей [164] (ок. 1465-1542): «два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти» [165]. Согласно точке зрения русского историка и писателя Н.И. Ульянова (1904-1985), «политическая идея Москвы как третьего Рима в реальности восходит к общественно-политическому дискурсу царствования Александра II, то есть, связана с «восточным вопросом» и развитием русского империализма Нового времени» [166].

Впрочем, помимо Москвы, в России на звание столицы мирового христианства, претендовали так же и другие города. Так, священник Сергей Голованов в своей книге «Католическая церковь в России», рассказывает следующую легенду: «В Новгороде составляется “Сказание о белом клобуке”, который давался Константинопольскими патриархами новгородским архиепископам в награду. Сказание объясняло в легендарной форме почему архиепископ Новгородский носил клобук белого цвета, а не черного, как другие епископы. По мотивам сказания, вначале клобук носили папы римские. После отпадения папства в ересь, клобук, как знак первосвятительской власти, чудесным образом переместился в Константинополь. Позднее, после совращения последнего в унию с латинянами, клобук не менее чудесным образом перешел в Новгород к тамошним архиепископам. Смысл: Новгород – столица мирового христианства» [167]. Далее Голованов даёт разъяснения данному мифу: «На самом же деле, головные уборы цилиндрической формы (появившиеся в Константинополе под влиянием турок) римские епископы никогда не носили. Белый цвет клобука объяснялся тем, что многие новгородские владыки избирались народом из белого вдового духовенства, а не из монашествующего черного духовенства, как повсюду на Востоке» [168].

Следствием концепции «Москва – Третий Рим» явилось признание католиков еретиками. Общение рядовых граждан с иностранцами и инославными (включая католиков) крайне не приветствовалось.

Со стороны первого и единственного настоящего города Рима, по-прежнему предпринимались попытки восстановить единство церквей или хотя бы просто попытаться вернуть Католичество на русские земли. Так, в 1472 году в базилике святых апостолов Петра и Павла в Риме состоялось заключение династического брака между русским царём Иваном III и племянницей последнего византийского императора Фомы Палеолога – Зои Палеолог, которая ранее, до сватовства, совершила переход в католичество. На русской земле эта женщина известна под именем Софья. В частности, на крышке её саркофага, который находится в одном из соборов московского Кремля, острым инструментом процарапано имя «Софья».

Этот брак был задуман и предложен будущим супругам в 1469 году самим Римским Папой Павлом II. Возможно, с помощью этого брака Папа рассчитывал укрепить влияние Католической Церкви в России. Однако надеждам Папы не суждено было сбыться: никаких преимуществ на русской земле Католическая Церковь от этого брака так и не получила. Вполне возможно, что тому виной было давление Православной Церкви, оказанное на Зою по её прибытию на родину мужа. Хотя говорить что-либо однозначно сейчас весьма трудно. Во всяком случае, жизнь Зои, надо думать, сложилась удачно, тому свидетельство – многочисленное потомство, оставленное после себя венценосной четой.

Первая половина XVI века проходит под знаменем Реформации в Европе. В пику учения Мартина Лютера и других реформаторов, Римско-католическая Церковь созывает Тридентский собор (XIX Вселенский собор) который с небольшими перерывами проходит с 1545 по 1563 гг. Открывает собор Папа Павел III, заканчивается же он уже в понтификат Пия IV. «На соборе, помимо прочего, произошло подтверждение Никейского Символа веры, латинского перевода Библии («Вульгаты»), принятие второканонических книг в Библию и Тридентского катехизиса. Большое место было уделено таинству Евхаристии. Всего было принято 16 догматических постановлений, покрывших большую часть католической доктрины. Число Отцов собора (епископов и прелатов с правом голоса), участвовавших в его работе, колебалось: на первой сессии присутствовали 34, а на двадцать пятой и последней – 215. Им помогали теологи-консультанты, среди которых были знаменитые доминиканцы Катарино и Сото, иезуиты Лайнес и Сальмерон. Были также приглашены протестантские богословы, но они отказались принять участие в дебатах» [169].

Таким образом, начиная со времени Реформации, которая в том виде, какой приняла на Западе, так и не добралась до России, богословие Западной Церкви было занято своими внутренними проблемами, а Восточное предание, тем временем, было на долгие годы предано забвению. И не мудрено – Православная Церковь находилась где-то «там», далеко, на востоке, в то время как реформаторы были «тут же» – под боком.

Во второй половине XVI века в Россию пребывает иезуит Антонио Поссевино (1534 – 1611). Русский царь Иван IV был обеспокоен успехами польского короля Стефана Батория в Ливонской войне. В 1580-м году государь обращается к Папе Римскому Григорию XIII и просит того поспособствовать мирным переговорам. Папой был отправлен в Москву представитель – Антонио Поссевино [170]. В Москве Поссевино, с разрешения Ивана IV, проводит диспуты о вере. В.В. Розанов рассказывает о том, что в порыве ярости Иван Грозный чуть было не убивает Поссевино: «Известны споры Грозного с Поссевином, где он огорошил «западника» вопросом, для чего они бреют подбородок» [171]. В итоге всё закончилось благополучно. Миссия Поссевино оказалась весьма успешной, при его посредничестве был заключен Ям-Запольский мир между Россией и Речью Посполитой [172].

Иван Грозный обвинял католиков в страшных грехах, особенно ругал за бритьё бороды. Русский царь, который мог по своему усмотрению ставить, низлагать и карать епископов, не мог даже помыслить над собой какой-либо не подчиненной ему церковной власти, и на все просьбы Поссевино получал такие ответы: «Римлянам, Венецианам и Цесаревой области торговым людям в Московское государство приезжать и торговать повольно, и попам их с ними их веры ездить воля безо всякого возбранения, только им учения своего Русским людям не плодить и костелов им в государстве Московском не ставить, каждый в своей вере да пребывает, и грамотой утверждать то не для чего: в Московском государстве много разных вер, и мы ни у кого воли не отнимаем, живут, как кто хочет, но церквей по сие время не ставливали: а что до лютеран, то в Российском государстве всяких вер люди многие живут, и своим обыкновением, и к Русским людям не пристают; а хотя бы кто и похотел пристати, того тому чинить не попускают» [173]. Как мы видим из этого отрывка, Иван Грозный лютеран ставил выше католиков. Ещё царь говорил: «…А что просил в своих речах, чтобы государь позволил римской веры людям, которые будут приезжать в его государство, ставить и держать свои римския церкви, – и на то тебе не единова отказано: римской веры костелам здесь быть не пригоже, а которыя люди римской веры начнут приезжать в здешния государства, и в том государстве велел учинить повольность, кто в какой вере, тот в своей вере и пребывает, зазоры им и укоризны в том нет, учения же от них никакого не принимают» [174]. Таким образом, католическая миссия Поссевино потерпела провал. Результатом его посольства явилось лишь заключение мирного договора между Московией и Польшей.