Шейн свел брови:

— Правила Охоты запрещают котам предпринимать любые действия, которые непосредственно и преднамеренно препятствуют способности игрока конкурировать.

— Он обеспечит тебя всем, что нужно, и, в случае необходимости, вернет планшет, если вашему удачному спариванию будет что-то угрожать. — Фэллон ухмыльнулся. – А пока он за тобой ухаживает. Помни: они тоже должны нас завлекать.

Шейн вздрогнул, вспомнив смущающие детали вчерашнего виртуозного соблазнения.

— Но я ведь здесь? Мне бы не удалось пройти через все эти демонстрационные тесты, если бы я не осознавал, что спаривание является на арене моей единственной целью, — сказал он, стараясь, чтобы наблюдатели не догадались по его лицу, что он лжет.

— Я тоже. Единственная цель: приманить котика. Получить его. — Фэллон подмигнул. – Для меня это кратчайший путь в дипломатический корпус. А для тебя?

Подавив усмешку, Шейн мысленно послал своих братьев куда подальше:

— Скрываюсь от своих родственничков-убийц.

Фэллон окинул Шейна взглядом, оценивая его раны:

— Даже так? А перспектива оказаться брошенным толпе одержимых стояком котов лучше? Безопаснее?

— Закрой-ка рот, – усмехнулся Шейн, впервые действительно сожалея, что он встретил Фэллона на арене. Почему они не увидели друг друга позже? Побег с Нарона спас Шейну жизнь, но он оставил всех, кого знал. Даже бабушке не сообщил, что благополучно достиг центра подготовки, опасаясь, что его кровожадные братцы ей отомстят: ведь та помогла Шейну скрыться. Он отчаянно нуждался в друге, но только не здесь, не сейчас. Самый близкий, кого допустимо позволить себе на арене, это… — Союзник?

— Союзники. — Фэллон отправил в рот последний ломоть мяса. – Твой укус кровит. Какая Охота обходится без царапушек… Однако если начнется заражение, то тебе прямая дорога на эвакуацию. Плохо только, что так рано, — добавил он. – Хочешь, поделюсь антибиотиками из моей аптечки?

Шейн точно не знал, сослужит ли отметина, полученная прошлой ночью, хорошую службу или приведет к фатальным последствиям — проклятый котяра, сволочные гормоны, чертова жажда совокупления — но сойти с дистанции в его планы точно не входило.

— Хочу.

Когда тот обошел вокруг костра, чтобы передать тюбик с мазью, из кроны дерева прямо над ними раздалось угрожающее ворчание.

Побелевший как мел Фэллон отдернул руку.

В животе похолодело, но Шейн выдавил фальшивую улыбку. Вот так — а коту, видать, понравилось с ним развлекаться. Загнав подальше страх и неуместное предвкушение, Вест вытащил из своего рюкзака мокасины и сунул в них ноги.

— Двигай отсюда, а я его отвлеку, — бросил он Фэллону. — Встретимся позже. Сам меня не ищи. Если ему не нужна информация, он тебя все равно прогонит.

— Ясно. Договорились. — Фэллон сглотнул: — Спасибо.

— Ну, увидимся. — Шейн на это надеялся.

Он закрепил шкуру, чтобы не спадала, и бросился в лес — слава богу, кот не атаковал сразу же. Скрежет когтей о древесину, шуршание листвы над головой — вместо того чтобы устроить засаду на Фэллона, тот увязался за Шейном. Уже хорошо. Ему ведь нужен союзник, а заполучить такового не представлялось никакой возможности, если его котик охранял свою территорию — сейчас конкретно Шейна — слишком рьяно.

Углубляясь в чащу, он подумал, что в конечном итоге кот опять его поймает – от этих мыслей в животе запорхали бабочки. Ночью Вест мог ориентироваться только на тактильные ощущения да на запах. Одурманенный феромонами и сексом мозг в основном воскрешал в памяти виртуозный шипастый член и вызванные им ощущения. Марикет населяли племена котов. Некоторые из их представителей были так огромны, что почти вдвое превосходили человека ростом, хотя он почему-то думал, что его кошак не настолько большой. Любая крупная особь просто порвала бы его во время траха. Кроме того, когда тот подминал Шейна и накрывал своим телом, он чувствовал себя замечательно беспомощным, но отнюдь не раздавленным. Это сужало список возможных разновидностей. Может, кто-то из пантер? Они на планете преобладали, хотя существа из семейства кошачьих вообще не так уж редки, особенно пумы, которые, как известно, предпочитают охотиться по одиночке и преимущественно гонят добычу с заходом солнца и практически до зари.

Шейна настиг охотник-одиночка вскоре после наступления темноты.

Получается, он прельстил пуму? Вест, дрожа, ступал по каменистой земле, вездесущая ежевика цеплялась за укутывающую тело шкуру. Сердце билось урывками. Кот преследовал его всю ночь, выматывая и трахая свою жертву, пока сопротивление не сломилось. Тиграм и ягуарам просто не хватило бы для этого терпения – характер не тот. Даже щедрая подачка наблюдателей имела смысл. Перед видами, которые сбивались в группы, одинокий кот был уязвим не меньше Шейна. Они оба нуждались в поддержке.

Итак, пума или, иначе, кугуар.

Наверняка пума. И если это так, то Шейн мог бы рассчитывать…

Подозрительное шевеление на противоположной стороне поляны. Он повернул голову, дыхание застряло в горле.

Его и правда угораздило спариться с кугуаром.

Сильное тело, сплошь состоящее из литых мышц, покрывала короткая золотистая шерсть от кончиков ушей, торчащих на голове, до подушечек пальцев босых ног. Четыре пальца, хотя Шейн вчера насчитал пять. Эти самые пальцы обхватывали Шейна за бедра, впиваясь выпущенными когтями в плоть, царапали спину. Эти руки притягивали его и держали, когда сопротивляться не оставалось сил.

Вест перевел взгляд выше.

Золотой мех от загривка к голове постепенно темнел, переходя в ярко-рыжевато-коричневый. Кончики ушей, которые Шейн жаждал потрогать, венчали темные кисточки, почти как у рыси. Из одежды на коте была только полоска черной ткани, обмотанная вокруг бедер, чтобы прикрыть пенис. С такого расстояния, Шейн отчетливо мог различить на ней маслянистое пятно, свидетельствующее, что гон у того в самом разгаре и он готов к сексу. Тело Шейна мгновенно отреагировало ответным покалыванием.

Наконец хвост — длиной где-то с треть высоты роста, — нетерпеливо подергивался из стороны в сторону, демонстрируя степень возбуждения своего хозяина, который, тем не менее, старался сдерживать себя и не набрасываться сходу. Кот не принуждал, он ухаживал.

Возможно, Фэллон был прав, высказав предположение, что Веста прочат в победители.

Боже, Шейн всей душой надеялся, что это не так. Он внимательно всматривался в его лицо, выискивая признаки ослабления интереса. Но черты были столь чуждые и непохожие на человеческие, что Шейн ничего не мог по ним прочитать. Раскосые желтые глаза с вытянутыми зрачками, сужающимися до черточек, тупой нос, что-то вроде баков, обрамляющих крупный чувственный рот.

Тот самый рот, который отсасывал Шейну накануне.

Временно или нет, но на данный момент этот кугуар его пара. Вест никогда не видел создания более экзотичного и прекрасного. Член встал, скорее всего, рефлекторно — во время Охоты коты прививали претендентам привычку подчиняться, а механизм адаптации организма к условиям запускался сразу с момента первого преследования.

Терпкий мускус феромонов влек Шейна пересечь травяное море, отделяющее его от кота. Витающий в воздухе запах пота и секса будоражил кровь, рот наполнился слюной. Несмотря на тяжелые травмы, Вест испытал неконтролируемый порыв тут же упасть на четвереньки и гостеприимно приподнять задницу.

Наверное, уже от одного только взгляда на эту скульптурную живую мощь, воплотившуюся в великолепном хищнике, Шейна захлестнула бы похоть. Желающие валом валили на Охоту и терпели долгий процесс изнурительных тренировок в надежде вкусить плотских утех с неуловимыми котами. Конкуренты выходили на арены каждый по своим собственным эгоистичным соображениям: большинство преследовали деловые цели, как Шейн и Фэллон, но были и такие, которые лишь хотели, чтобы их оттрахали самые изощренные и искусные любовниками в известных мирах.

Причина, в данный момент заставляющая Шейна гореть огнем, уже не имела никакого значения. Ничто не имело значения — ни подготовка, ни феромоны, ни даже опасная хищная красота.