— Я не попрошу впредь. — Шейн вздернул подбородок, уверенно посмотрев на своего кота. – Поохотишься на меня, как тогда. Дай мне всего один раз. Последний. Пожалуйста.

Необыкновенные янтарные кошачьи глаза сузились.

Шейн затаил дыхание. Сам он понимал, что, просясь сейчас вниз, не планировал туда возвращаться в дальнейшем, тем самым формально признавая себя победителем Лора. Он просто должен был снова почувствовать под ногами твердую почву, чтобы попрощаться с ней и своим прошлым. А потом начать новую жизнь с Лором.

— Хорошо, — сказала кот.

— Лор! – послышалось из листвы где-то под ними. – Это я. Не нападай, у меня есть свой человек.

Лор напряг мускулы. Вест тоже насторожился. Он ненавидел кошаков. Ну, кроме его пумы, конечно, однако другие ему не нравились. Даже медтехники, которых посылали, чтобы о нем заботиться, нервировали, а появление наблюдателей — вообще плохой знак. Вопросы. Всегда одни вопросы. Много вопросов. Как будто он все выложит. Проклятые твари впутали его в это дело. Их интересовала его семья, они могли сколько угодно расспрашивать, но Шейн знал, это ни к чему не приведет; он удовлетворил бы жажду крови братьев только став жертвой на Охоте. Вот если бы его рано эвакуировали, покушения прекратились бы. С другой стороны, если бы Лор с ним не спарился и не привлек к нему внимание, то дикий кот никогда бы на него не напал. И с Фэллоном тоже ничего плохого бы не случилось.

Почему никто из них этого не понимал?

Руки крепче вцепились в мех Лора; скрежет когтей чужого кота раздавался громче. Шейна замутило, живот подвело от тревожного ощущения.

Лор расслабился и потерся щекой о макушку Шейна.

— Успокойся, это друг — Маэро. — Очевидно, на Марикете слово «друг» что-то и значило. Должно быть, что-то хорошее. Шейн просто спрятал лицо во впадинку на шее Лора. — Он не подойдет слишком близко, — сказал Лор с хриплым рыком. — Или, может, друзьям и здесь нельзя доверять? По крайней мере, во время периода гона. — Что тебе надо? — бросил Лор чужаку.

Шейн решился на того взглянуть. Кугуар, чернильно-черный, в отличие от золотистого Лора, кивнул ему:

— Наблюдатели сообщили, что твой человек преуспел, и весь вопрос только в том, насколько быстро вы с ним составите пару. Но я не поверил им на слово.

Поглаживая Шейна по бедру, Лор испытующе смотрел на гостя:

— Что тебе надо? — Повторил он.

Маэро прислонился к ветке в нескольких прыжках от них, явно не собираясь нарушать дистанцию: плечи расслаблены, уши прижаты к голове:

— Фэллон — мой победитель.

Шейн вздрогнул, прильнул к Лору.

— Поздравляю, — ответил Лор, еще крепче прижимая Веста к груди.

Посторонний кот издал горький и безнадежный смешок:

— Ему не становится лучше. — И холодно, оценивающе покосился на Шейна. У Веста чуть яйца не застыли. Затем снова обратил взгляд к Лору. — Его телесные раны заживают, — Маэро постучал пальцем по виску, — но здесь он сломлен. Наблюдатели считают, что повреждения могут быть слишком серьезными. Фэллона хотят эвакуировать.

— Мне жаль, — сказал Лор, мурлыча, поскольку Шейн, охваченный страхом и одновременно облегчением, буквально вплавился в него. Оказывается, естественный отбор управляет ходом вещей не только на Нароне. Но и на Охоте. Это понимали все: и сами коты, и соперники. Если Фэллон оказался слишком слаб духом для спаривания, то, наверное, эвакуация с арены будет для бедняги только благом.

Помотав головой, Шейн моргнул. Какого черта?

Если организаторы рассматривали такой вариант, то тогда парень безусловно победил. Не Шейн. В отличие от Фэллона, Шейну суждено остаться в марикетских лесах, его никогда и никто не увидит вновь… разве что в рекламе, чтобы зазывать представителей внешних миров на следующую Охоту. А Фэллон, который едва не составил пару коту, будет играть главную роль на торговых переговорах, получит концессии для своей родной планеты, за что она вознаградит его щедрыми подарками и повысит положение в обществе.

Шейну не нужны подарки. Только его кот.

Кот значил для него все. Больше, чем богатство. Больше, чем общественное положение и вся власть аристократии Нарона вместе взятые. Вероятно, даже больше, чем перспектива никогда не ходить по земле. Больше, чем пресловутая безопасность без Лора.

Мысли путались, клубок из противоречивых эмоций, желаний и отчаяния толкал его еще крепче держаться за своего кота.

— Но я могу спасти Фэллона, — сказал Маэро, хвост метался от волнения, хлеща по листьям за его спиной. — Он убежден, что арена полна опасностей, и мы ему лжем. Он внушил себе, что на него обязательно опять нападут хищники, боится и не хочет стать мне парой из страха, что какой-нибудь другой кот убьет его. — И, хмуро глянув на Шейна: — Он думает, что твой человек мертв.

— Но… — Шейн недоуменно запнулся: — Почему?”

— Крики, сокровище. — Взяв Шейна за подбородок двумя пальцами, Лор поцеловал его в лоб. — Он слышал, как ты кричишь.

— Желание спариваться накатывает стихийно, сказал Маэро. — Ты сам знаешь, что это так. Гормоны и наниты, которые нам вводят и которые делают нас физически совместимыми с инопланетными расами… сводят нас с ума. Как и их. Все мы слетаем с катушек, немного.

Лор улыбнулся и снова поцеловал Шейна. — Или полностью.

Маэро кивнул:

— Паранойя — распространенный побочный эффект, пока инстинкты, побуждающие к спариванию, не стабилизировались. Шипы тоже могут причинить значительный вред…

— Они же являются причиной, заставляющей конкурентов бороться друг с другом. И с нами.

— Добавь собственнические чувства, тайна, агрессивная сексуальность и недоверие.

Шейн до корчи жаждал, чтобы Лор терзал его своим ртом. Вернее, до дрожи, потому что усугубляющийся разлад между ощущениями и эмоциями, которые он испытывал, был только что клинически охарактеризован как неудачный побочный эффект того… что коты с ним сделали во время подготовки к Охоте и чем напичкали после.

Однако непреодолимое влечение, возникшее между ним с Лором, не могло быть просто результатом препаратов, гормонов и секса. Не в их случае. Это не правда.

— Реакции Фэллона все более бурные, но они не выйдут за рамки допустимой нормы, если убедить его больше доверять мне, ведь твой человек полагается на тебя. Значит, нашу пару можно спасти.

Лор вздохнул у губ Шейна:

— Искусственно можно вызвать вожделение, но не доверие. Любовь — вот признак истинного победителя.

— Я выбрал его, и он признал меня. Фэллон мой, — зашипел другой кот.

Черный кугуар принял устрашающий вид: мышцы бугрятся, уши сплюснуты, странные глаза полыхают гневом. Но даже сейчас по лицу Лора нельзя было понять, как он это воспринял. Шейн еще только учился читать своего возлюбленного, различать миллионы сигналов, которые подскажут то, о чем не мог поведать социально неловкий кот. Но эмоции Маэро плескались на поверхности – страдание, глубокое и неприкрытое.

Как и на Шейна, на Фэллона напали дважды: в первый раз — бродячий кот, во второй — дикий зверь. Из того немного, что сообщили наблюдатели, Шейн понял, что парень, ставший его союзником, ранен гораздо серьезнее, чем он сам. Кроме того, Лор заботился о Шейне, успокаивал. Вест ему доверял, как никому другому в своей жизни.

У Фэллона не было ничего. Только боль. Страх. И безумие Охоты, вышедшей из-под контроля, и только любящему существу под силу принести ему облегчение.

Человек, которого Шейн надеялся назвать другом, выиграл… проиграв.

Они обязаны, должны ему помочь.

— Что от нас требуется? – осмелился спросить Шейн, преодолев волнение и беспокойство; он испугался даже больше, чем сам признавал.

Хвост Маэро дернулся:

— Навестите его.

Вокруг закаменевшего Шейна обвилась рука, мир резко качнулся, поскольку Лор одним движением отдернул его от чужака.

— Покажи Фэллону, что ты жив, что я не обманывал, — проговорил Маэро. Он молил взглядом Шейна, а не Лора. Тот, вибрируя грудью, издал низкий, грозный рокот. Маэро просил: — Помоги мне доказать, что он может доверять мне.