Губы Оржа беззвучно шевельнулись – при виде Лазара он словно очухался и теперь шептал:

– Нет… Не надо…

Бергот даже не посмотрел на него – он был занят тем, что улыбался здоровяку, пока тот жадно глазел на его обнажённый торс и приспущенные на бёдра джинсы.

– Да-да, знаю, само совершенство, – прокомментировал Лазар, разведя руки в стороны, чтобы создать у противника ощущение, будто он абсолютно беспомощен. Будь эти ребята не так пьяны, они бы в два счёта сообразили, что к чему, но сейчас у Лазара был шанс обвести эту свору ублюдков вокруг пальца. Бергот пошло облизал губы и бросил лукавый взгляд на ширинку здоровяка. – А что, он у тебя и правда такой большой? Похлопаешь им меня по попе?

Бандиты расхохотались – и это значило, что уловка Лазара удалась. Он тоже посмеялся, почти лениво берясь за пояс штанов, напоказ медленно расстегнул пуговицу. Заворожённый этим зрелищем здоровяк отпустил Оржа и направился к Берготу, однако все же остановился в трёх шагах от него, пьяно пошатываясь и нетерпеливо потерев яйца.

– Раздевайся, красавчик, сейчас дядюшка Сэм засадит тебе как следует, – низким от страсти голосом прорычал он.

– Мне покричать?

¬– Само собой, цыпа.

– Как скажешь, милый. – Лазар медленно взялся двумя пальцами за собачку молнии и потянул вниз. Этот звук расходящейся цепи врезался в его уши как острая игла, в виски била кровь, сердце точно сумасшедшее колотилось под рёбрами, и только одна мысль, одна единственная мысль – в голове: «Убери нож… Убери». Бергот расстегнул до конца молнию и запустил большие пальцы за пояс, будто намереваясь снять штаны. – А что, твои приятели не хотят сладкого? Давайте, ребята, я вас всех разом обслужу.

– Оставь эту мелюзгу, Бак, и ты, Томми, идите сюда.

Лазар глянул на Стайлера – у его горла больше не было ножа. Точнее, почти не было – рыжий просто немного отвёл руку. Этого оказалось достаточно. Бергот со всей силы ударил здоровяка ногой в коленную чашечку – тот с криком согнулся и тут же получил стремительный тяжёлый удар ребром ладони по шее, потерял ориентацию в пространстве и, крякнув, завалился на бок. Бергот быстро выхватил из-за пояса пистолет и прицелился в голову рыжего.

– Стоять! – рявкнул он, помня, что в такой ситуации люди, прежде всего, реагируют на чёткие громкие команды. А пьяным лучше повторить приказ: – Стоять, я сказал!

Рыжий замер, а рядом с ним и его приятель – ни тот ни другой пока не решились ослушаться.

– Ах, ты сука-а! – простонал здоровяк, зашевелившись на полу и Лазар сделал два осторожных шага назад, чтобы лишить противника шанса ухватить его за ноги и опрокинуть.

– Спокойно, ребятки, спокойно, – мягко сказал он. – Кто дёрнется, выстрелю в башку, понятно?

Ругаясь матом, здоровяк поднял глаза на Бергота и, увидев пистолет в его руках, больше не спешил подняться на ноги.

Лазар обратился к рыжему:

– Убери нож.

Бак тупо моргнул и переглянулся с приятелем.

– Убери нож, – с расстановкой повторил Лазар – в этот раз чуть требовательней, чем в предыдущий.

Рыжий зло прищурился, заскрипел зубами, но потом неторопливо отступил от Оржа.

– Руки держать высоко, – напомнил Бергот и понял, что подобные вещи для этой троицы – привычное дело. Если бы взгляды могли убивать, Лазар бы уже отдал душу небесам, а эти ублюдки разорвали бы его тело на части, предварительно изуродовав. У них на лице читалась мысль: как-нибудь обойти его и приложить по голове чем-нибудь тяжёлым, как Стоуна, потому Бергот напряжённо следил за всеми тремя, почти не видя Стайлера.

А хастлер вжался в диван, не смея даже вздохнуть, и Лазар порадовался его самообладанию, потому что сейчас именно оно спасло Стайлеру жизнь. Не Бергот с пистолетом в руках, а то, что Орж не делал резких провокационных движений. Пьяные люди с ножами в руках редко оценивают ситуацию правильно – дёрнись Стайлер, и рыжий бы всадил ему лезвие в шею даже под страхом собственной смерти.

– Орж, в сторону, – спокойно произнёс Бергот, слыша за окнами вой полицейских сирен. – Медленно.

Стайлер осторожно поднялся, стараясь не оказаться между рыжим бандитом и дулом пистолета, попятился – и у стены другие хастлеры, сбившиеся в кучку, утянули его к себе, словно маленькие птички одну отбившуюся, и Лазар подумал, что все эти мальчики, по сути, просто перепуганные до смерти дети.

В двери вломились полицейские, поначалу взявшие на мушку абсолютно всех присутствующих, и Берготу пришлось сдать оружие, а после долго объясняться, доказывая, что он сам полицейский. Какое-то время ушло на то, чтобы составить протокол, затолкать бандитов в полицейскую машину и до приезда медиков оказать помощь Стоуну. Счастье, что он остался жив, хотя получил серьёзную черепно-мозговую травму. В тот вечер Голубой Рай закрылся, и никто не знал, окончательно или нет.

Когда полицейские уехали, Бергот отыскал Оржа в баре. Стайлера трясло так, что даже коньяк, которым его пичкала Сьюзи, не помогал. У Лазара невозможно сжалось сердце в груди. Весь последний час он старался выглядывать Оржа в общей суматохе, но обстоятельства не позволяли подойти к нему и обнять, а сейчас возле него крутились всё хастлеры, Билли и даже Фокс, и каждый, понимая стресс, который Орж пережил, хотел помочь, но тому, похоже, становилось только хуже.

– Его надо отвезти домой, – в конце концов, посоветовала Сьюзи, и Лазар сразу же вызвался сделать это.

Под причитания Моргана он обнял Оржа за плечи, а потом увёл из Голубого Рая, усадил в машине на переднее сиденье, вернулся в комнату Стайлера за верхней одеждой, а после повёз домой. Всю дорогу Орж смотрел в окно потерянным тоскливым взглядом и не проронил ни слова. Лазар не настаивал на разговоре. Они молча ехали по ночному городу, мимо опустевших улиц и ярких витрин магазинов, мимо редких светофоров, мигающих им жёлтыми глазами, мимо того, что случилось этим вечером. Видя молчаливость Оржа, то, как он ёжиться в кресле и сглатывает в горле ком, Бергот всё больше беспокоился о нём. Когда Лазар садился за руль, то заметил, что у него самого безбожно дрожат пальцы – такого с ним не случалось с тех пор, как он впервые выстрелил в живого человека. Это произошло три года назад – какой-то сумасшедший достал обрез на центральной площади и начал стрелять по всем подряд без разбора, он не внял ни предупреждениям, ни уговорам, он выстрелил в Мориса и сильно ранил того в ногу… После у Лазара просто не осталось выбора. Это был единственный раз за всё время его службы, когда он воспользовался оружием и убил человека. Сейчас он уверенно вёл машину, но та самая противная дрожь пронзала его тело с головы до пят.

– Орж, – попытался начать Лазар, и услышал тихое:

– Я в порядке.

Они добрались до дома Стайлера без каких-либо злоключений – там Бергот уложил хастлера на диван, накрыл тёплым пледом, после чего отправился на кухню, чтобы сварить кофе. Руки у Лазара уже дрожали не так сильно, как час назад, но беспокойство никуда не делось, и он успокаивал себя мыслью, что Орж отдохнёт, поспит, а утром будет в полном порядке. Поставив чашки с кофе на маленький поднос, Лазар отнёс его в комнату, где поставил на журнальный столик. Стайлер лежал совсем тихо, лицом к стене, по уши завернувшись в одеяло, но его плечи как-то судорожно вздрагивали время от времени и Бергот понял, что он плачет.

– Орж.

– Не сейчас… пожалуйста, – сдавленно всхлипнул тот, и Лазар лёг позади – совсем близко, положил ладонь на плечо и порывисто прижался губами к волосам над ухом.

– Всё хорошо, Орж, – прошептал он, чуть сжимая пальцы на его плече. – Тебя никто больше не тронет, я обещаю.

Стайлер шмыгнул носом и обернулся, посмотрел удивлённо на Лазара покрасневшими затуманенными глазами.

– Так не бывает, – сказал он, дрожа, осторожно коснулся щеки Бергота кончиками пальцев, словно до призрака, что вот-вот исчезнет. – Я – проститутка. Не вышло у этих, придут другие. И это никогда не кончится. – Стайлер судорожно вздохнул, постепенно успокаиваясь, помолчав, виновато произнёс: – Я испугался.