15.10.2005.

Сегодня наконец-то начал зарабатывать! Через новых друзей продал «Москвич-401» покойного тестя в антикварную лавку. На вырученные деньги купил детям мороженое, себе на пиво пришлось добавлять.

16.10.2005.

По — простому заехал Березовский. Ехидничал на отсутствие автомобиля, предлагал сверхпрестижный антикварный «Москвич». Пришлось поменяться с ним на загородную виллу, конечно, родные шесть соток с сарайчиком и смородиной-но престиж важнее! «Москвич» оказался тот же, толь-разбита и пепельница засорилась.

17.10.2005.

Тяжела ж ты, доля олигарха! Приходили из налоговой требовали 13 % за продажу коттеджа… Сволочь, Березовский, не иначе он настучал! Причем цена указана, как на Рублевке, но не в рублях! Заложил квартиру, на этой почве поругался с женой, и та уехала к маме, теща тут же потребовала вернуть долг с процентами и моральной неустойкой. В ответ как настоящий олигарх, предъявил ей счет за содержание ее дочери и внуков за 10 лет.

18.10.2005.

Теща опомнилась и забрала «москвич». Мечтаю о машине, о богатстве что-то уже не мечтается…

19.10.2005.

Заходил дворник Магомед, спрашивал долг. Выпили. Долг прощен, но есть сомнения: Мага утверждает, что мной во дворе интересовались какие-то темные личности. Не пора ли бежать за границу? Весь вечер водил пальцем по карте мира, не зная на чем остановиться. Уколол палец об гвоздь в районе Чукотки. Как там Абрамович?

23.10.2005.

Пришли темные личности, с сильным кавказским акцентом сказали, что они — антимонопольный комитет, попросили пройти с собой. Шли недолго, до бывшего моего гаража. Там приковали, напоили и стали пытать похмельем. Всего три недели олигарх, а как я их ненавижу!

Сквозь дырку в «ракушке» видел глаз, похожий на тещин. неужели она тоже в антимонопольном комитете? Я так и знал!

25.10.2005.

Наконец-то пришли первые дивиденды. Оказались крепкими мужиками, слегка поколотили. Сказали — это только аванс! Пришлось отдать им закладные на квартиру. Заходила жена, сказала, что разводится со мной и выходит за Магомеда. Позже зашел сам Мага, принес бутылку, долго извинялся, но есть сомнения: сказал, что выкупил мои долги, но выписал меня из хаты. Спасибо за заботу.

28.10.2005.

Так похудел, что свободно вынимаю руку из наручников и вставляю обратно. Тут хоть кормят раз в сутки. Мечтаю перестать быть олигархом. Нашел в гараже бумажку и ручку, нависал заявление, просунул под дверь.

30.10.2005.

Получил ответ: ксерокопия за подписью президента. «Уважаемый россиянин! Поздравляю! Вы больше не олигарх…» Приходили знакомые бомжи, приглашали на раут на чердаке, пробежался по помойкам в поисках выходного костюма, нашел уже знакомый Магомедов комбинезон от Юдашкина. Раут оказался не хуже кремлевского, что забавно — много однофамильцев, есть даже Жириновский, только отчество другое, обаятельнейший собеседник, все время извинялся, если случайно матюгается.

01.11.2005.

Задумался о смысле жизни. Хочется мстить богатым. Подумываю послать резюме на должность киллера. Пойду-ка поищу в бачке «Из рук в руки»…

Тяжело тому, кого насильно заставляют делать что-нибудь, что он не может или не желает. В данном случае, как станет понятно ниже, я, может, и хотел, но не мог.

С ребятами из нашего квартала сами себе делали мячи из тряпок. Потом делились на две команды и начинали играть на поляне — гоняемся, пинаем кто мяч, кто ноги, пока душа в теле… Как-то во время игры один пацан, поставив подножку, повалил меня на землю, а другой наступил на руку. Я взревел от боли. Учился я тогда в седьмом классе, через неделю экзамены — оканчивал прогимназию. Неплохо учился, лишь математика мучила. Обмотал я больную кисть мокрой тряпкой и, хотя боль не отходила, сел за стол, принялся решать задачи. Сидел злой на то, что одну задачу решить не удается. Послышался приглушенный голос:

— Катерина, здесь ли ты? У меня страшно болит зуб, сдохну от боли. Вырви его, а?

Взглянул в окно — узнал дядю Гергана. Кто не знает этого пьянчужку. Алкоголик, но и плотник хороший. Год назад он сделал нам стул — деремся с братом, кому сесть на него, и он еще не рассыпался. Открываю окно:

— Нет матери. Еще не вернулась с поля.

— Как так нет? Она мне очень нужна! Очень! Понял?

Ты погляди, может, она мотается в соседней комнате!

— Раз я сказал, что ее нет, значит, нет! — раздраженно буркнул я. — Придет, не станет же спать на поле. И у меня

болит рука, но терплю.

Дядя Герган приложил руку к щеке и стал переступать с ноги на ногу, словно не зуб болит, а хочется по-маленькому.

— Терпи, сколько влезет! — закричал он. — А я не могу

терпеть, зуб у меня болит! У тебя болел зуб? Нет? Когда за-болит, заходи ко мне, я посмотрю на тебя. Ну, пусти в дом, а то ноги дрожат!

«Вот тебе еще одна задача к решению, Веселинчо», — подумал я. Как впустить, когда заранее знаю, что мать даст по шее?

— Если ноги дрожат, садись на пень. Видишь рядом? — посоветовал я.

— К черту пень! Хочу сесть на тот стул, который я смастерил за одну дохлую курицу. — Не дожидаясь согласия, он вошел в комнату и тут же уселся на «свой» стул рядом со столом. — У матери имеется ракия, таблетки от боли? Дай глотнуть таблетку или лучше стаканчик ракии! — взмолился он.

— Таблеток — нет, ракия — есть, но не знаю, где мать прячет.

— Ищи, мальчик, ищи! Мне надо подержать глоток во рту, чтобы хоть как-то угомонить боль. И намочи платок в холодной воде, приложу, пока мать заявится. Понял? Васей, что ли зовут, да?

Я принес из кухни мокрую тряпку, которой мать вытирала посуду, и он прижал ее к щеке. Потом дядю Гергана осенило:

— Раз ты дитя зубного врача, сам рвал зубы?

— Нет, — признаюсь. — Это не то, чтобы из носа козявки пальцем выковыривать. Только мать — мастерица по удалению зубов, притом единственная в Пордиме.

— Нет? Только мать, да? А если получишь пощечину, не станешь вдруг мастером? Ну-ка, иди поближе! Сейчас или ты мне дашь ракию, или я дам по мозгам! — И посмотрел на меня уничтожающим взглядом.

Я слегка струсил. Как дать ему ракию, когда слышал — выпивший, он орет на всю деревню. С другой стороны мне стало жаль его — у человека боль, а помочь не могу. Взглянул в окно — вдруг мама покажется. Нет, не видно.

— Эй, Василь, чего высматриваешь в окно? Мать, что ли, идет?

— Пока нет.

— Раз нет, а мне уже невтерпеж, вот что я предлагаю: ты дернешь зуб — будешь зубодером. Ну, соглашайся, а то и побить могу. Когда у человека острая боль, он способен на все. Я не шучу! Понял?

— Это как — я? Что ты говоришь? Не могу!

— Не отговаривайся! Надо, понял? Вытаскивай инструмент и бутылку ракии на стол!

«Да, с этим человеком не поспоришь. Что надумать, чтоб удержать положение, пока мать не придет?» Вытащил из ящика инструмент, достал бутылку, вручил. Он дрожащими руками вынул пробку, всосал большой глоток, стал полоскать рот, потом выплюнул ракию чуть ли не в лицо мне.

Почему выплюнул? Женщины выплевывают, мужчины — глотают!..

— Вот не знал! Ну, попробуем. — Снова принял глоток, задержал мгновение во рту и проглотил. Глаза налились слезами, заморгал, заметив: — Очень крепка! Спирт, что ли?

— Не спирт, а первак — семьдесят пять градусов. Это дядя из соседнего села гонит самогон, он иногда дарит маме бутылочку для зубоврачебных дел, вроде наркоза для более тяжелых случаев.

— А разве есть более тяжелый случай, чем у меня?

— Конечно, есть. Когда зуб ломается в корне или абсцесс какой-нибудь.

Дядя Герган крутит инструмент в руках, оглядывает со всех сторон и еле заметно улыбается:

— Неужели это и есть чудо твоей матери? Довольно элементарная штука. Я думал — инструмент какой-то сложной конструкции, от которого, как увидишь, бежать захочется. А то… Правда, вот тут — крюк в конце рукоятки, им зуб, что ли, зацепляют? Ладно, давай, как договорились… Я не стану кричать! И осторожно, чтобы не дернуть здоровый зуб! Бери, начинай! — Открыв широко рот, он ждал моего встречного шага.