Я шла вперёд за мигавшей на стене стрелкой, а в голове никак не укладывалось произошедшее.

Не один квартал я готовилась к худшему варианту. Думала, что, возможно, всё-таки получу в Проводящие недоросля, которому будет позволено делать со мной что угодно. Или, в лучшем случае, меня спишут за ненадобностью и отправят куда-нибудь. О лабораториях я старалась не думать, гоня пугающие мысли прочь. Обманываться тем, что мне найдут другое применение, было гораздо приятней. И вот, один головокружительный круг и всё стало ещё хуже.

Очнувшись в плену у ратенмарцев, я была уверена, что всё кончено и хуже быть просто не может. Оказывается, всё это время я глубоко заблуждалась.

Транспортный отсек представлял собой необъятных размеров площадку. Потолок терялся где-то в тени огромной шахты, по периметру которой сновали сотни техников и механиков. Они перемещались по узким переходам подвешенных дорожек, напоминающих геометрически правильную металлическую паутину. В руках у большинства были планшеты.

Я оказалась здесь впервые и, несмотря на грызущий страх, оглядывалась вокруг, боясь попасть под гусеницы погрузчика или столкнуться с суетившимся повсюду техперсоналом.

Мигающая стрелка, сопровождавшая меня в коридоре, переместилась на пол. Ещё немного и вдали показался небольшой транспортник. Чёрный и низкий, он не предполагал перемещение большого количества пассажиров, а заметив у трапа знакомую фигуру затянутую в чёрное, я догадалась, что, скорее всего, пассажиров будет двое.

Под нечитаемым взглядом рана Дария Альрона я продолжала идти по стрелке, пока та не привела прямо к трапу. Не останавливаясь, я вошла внутрь.

Не знаю, задело ли его то, что я не подошла к нему лично, но если у меня был хоть один шанс не делать этого, я просто не могла не использовать его. Этот ратенмарец не внушал мне ничего кроме сводящего каждую косточку ужаса. А поскольку прямых указаний, как себя следует вести в присутствии Проводящего у меня не было, то и никаких запретов я не нарушала.

Внутри небольшого отсека располагались два десятка кресел, вытянувшихся вдоль противоположных стен. Я села на ближайшее и пристегнулась. Рядом раздались шаги, ран Альрон поднял трап, набрав на панели код, сообщил капитану, что мы готовы отправляться, сел напротив меня и тоже пристегнулся.

Долгая ута, во время которой я сосредоточено смотрела на собственные колени, опасаясь поднять глаза на ратенмарца, и вот транспортник вздрогнул, отрываясь от площадки.

При старте корабль немного трясло, но мигом набранная скорость заставила вибрацию затихнуть. Я словно сидела на койке в собственной каюте, не ощущая полёта.

В отсеке стояла мёртвая тишина. Приглушенный свет мягко освещал пустующие кресла. Я бы, наверное, воспользовалась повышенной комфортностью сидения, нажав несколько кнопок на подлокотнике, если бы на меня так пристально не смотрели и от напряжения все мысли не разлетались в разные стороны - мне было далеко не до удобств. Сказать, что под этим взглядом мне было неуютно, ничего не сказать. Я просто пыталась слушать собственное дыхание и молилась о том, чтобы полёт был недолгим. Картины из обучающего зала были слишком свежи в памяти.

- Как тебя зовут? - спросил ран Дарий Альрон, нарушив молчание.

- Номер Сто семьдесят, - не поднимая глаз, ответила я.

- Слишком громоздко. Так как мне тебя называть?

Я молчала, не зная, шутит ли он или говорит всерьёз - Хранящим не полагалось иметь имён.

- Может, мне просто звать тебя Светлячком? Слышал, вы без ума от этого прозвища.

- Меня зовут Юна, - сквозь зубы отчеканила я.

- Юна, - повторил ранмарец, закинув ногу на ногу. - Уже лучше. Ты будешь звать меня ран Альрон и станешь подчиняться всем моим приказам. Теперь я твой хозяин и поэтому ты должна быть послушной девочкой. Когда бы и что бы я ни приказал, ты выполнишь это без промедлений. Всё ясно?

Не сразу, но я кивнула, всё так же гипнотизируя собственные колени.

- Прекрасно. Если посмеешь ослушаться и не подчиниться, я тебя накажу. Мои первая и вторая Хранящие не были образцом поведения и понесли за это наказание.

Внутри у меня всё похолодело. Куратор Нан обмолвилась, что я третья Хранящая, но тогда, слишком напуганная самим решением отдать меня ратенмарцу, я не обратила на это внимание.

- После этого они не смогли выполнять свои обязанности и от них пришлось отказаться. Надеюсь, ты умная девочка и не станешь повторять чужих ошибок. Тебе всё ясно?

Ратенмарец только что сказал, что мои предшественницы умерли или им настолько плохо, что они не в состоянии делиться энергией.

Для тейанок отсутствие сил схоже с немощью безнадёжно больного, изнурённого долгой неизлечимой хворью. Мы настолько сильны и выносливы не физически, но духовно, что ратенмарцы до сих пор борются с нами на Тейане, обладая численным превосходством и безоговорочной огневой мощью.

- Юна, тебе всё ясно? - окликнул меня ратенмарец, не получив ответа. Я снова кивнула, чувствуя, как начинаю бояться его ещё сильнее. - Тогда отстегни ремень безопасности и подойди ко мне.

Сердце ухнуло в пятки.

Трясущимися руками я справилась с эластичной лентой и, не смея ослушаться, на ватных ногах приблизилась к ратенмарцу. Он поднял кисти и стал стягивать левую перчатку начиная с мизинца.

Один за одним, не спеша, освобождал пальцы. Затем задал на панели кресла команды, заставив его выехать вперёд, одновременно поднимая ноги сидящего и опуская его в полугоризонтальное положение. В такой позе можно было отлично выспаться во время полёта, но я понимала, что ратенмарец задумал не это. Я застыла рядом с креслом, не в силах шевельнуться от сковывающего ужаса.

Одним точным движением он перехватил моё запястье и с силой рванул на себя.

Неуклюже повалившись, я ударилась лицом о его подбородок, заставив Проводящего недовольно пробурчать замечание по поводу неопытных девчонок.

Чувствуя себя беспомощной, я позволила обращаться с собой словно с куском необтёсанной древесины. Ратенмарец уложил меня так, как ему было удобно, мои ноги оказались плотно сжаты меж его разведённых колен.

- Хочу попробовать твою энергию, Юна. Ты же не против?

Его почти прозрачные голубые глаза обжигали холодом. Я не отреагировала, словно парализованный зверёк, глядящий в глаза хищнику за секунду до нападения. Ещё миг, и он смял мои губы грубым неосторожным поцелуем.

Тело окаменело и я пожелала забыться, но он не позволял отвлечься ни на секунду, продолжая кусать, словно требуя, чтобы я разжала зубы и пропустила его дальше. Наконец ему надоело моё немое сопротивление и свободной рукой, он схватил меня за ягодицу.

Больно!

Заскулив, я разжала зубы, позволяя ему оказаться внутри, ратенмарец сразу же затолкал свой язык мне в горло. Воздуха не хватало, на глаза выступили слёзы! А длинные пальцы продолжали стискивать ягодицу всё сильнее.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: