Немного придя в себя, я со всей ясностью вспомнила, как здесь очутилась. Вернее, сам процесс перемещения остался за пределами памяти, а вот причина, из-за которой потребовалась помощь, всплыла без особых затруднений: я накинулась на капитана! Напала на ран Дария Альрона! Хотела убить!

Никаких сожалений за свой поступок я не испытала, но по телу прокатился липкий озноб испуга.

Что ждёт меня дальше? Я, тейанка (чтобы там ни говорил ратенмарец), осмелилась поднять руку на Проводящего!

Предположить, что это сойдёт мне с рук, было невозможно, а значит, меня поместили в капсулу только для того чтобы, здоровая, я долго продержалась, испытывая все прелести изощрённой пытки, которую для меня наверняка выбрал ратенмарец, желая отомстить за безрассудно-дерзкий поступок.

На ум пришли те его слова, как другие Хранящие расстроили его и потому больше не смогли выполнять свои обязанности.

Я понятия не имела, что сделали девушки до меня, не угодив Проводящему, но могла поспорить на собственную жизнь, что их поступок и близко не стоял с тем, на что отважилась я.

Крошечная капля гордости оросила сердце. Что бы ни ждало меня впереди, я не сожалела о содеянном. Пусть поддавшись порыву, пусть отреагировав на гадкие речи ран Альрона, но всё же я впервые сделала то, на что не отваживалась ни разу. Ни единого раза за все две дюжины пребывания в плену.

Наконец за мной пришли и, несмотря на выступившие слёзы перед могилой такой несправедливо короткой жизни, я поднялась из капсулы с гордо поднятой головой. На своих провожатых, занявших место впереди и позади, я не смотрела. Пусть это будет мой последний путь, но подбородка я не опущу и глядеть на ненавистное племя не стану. Однажды тандерцам непременно улыбнётся удача, и вы исчезнете так же, как и десятки уничтоженных вами народов, - в сердцах пожелала я хозяевам в благодарность за "гостеприимство".

Не знаю почему, но я надеялась, что больше никогда не увижу ратенмарца. Я не обращала внимания куда меня ведут, а оказавшись перед знакомой каютой, застыла. Провожатый активировал связь:

- Хранящая полностью восстановлена, капитан.

- Пусть заходит, - послышался механический голос динамика.

В каюте меня накрыло странное чувство дежавю. Кажется, я уже стояла на этом самом месте, в этой самой комнате и передо мной на широком тёмном диване с панелью в руках уже сидел ратенмарец. Бросив на меня взгляд поверх тонкой пластины, ран Альрон отложил её в сторону.

- Раз ты в порядке, мы можем продолжить разговор, - как ни в чём не бывало, произнёс он. - Садись.

Я не двинулась с места.

- Юна, если этот момент ты решила выбрать, чтобы оспорить мою безграничную власть над тобой, то спешу сообщить, что это не самая удачная идея. - Он едва заметно прикрыл веки, пронзая меня ледяным взглядом насквозь. - Садись, - снова повторил он, и от угрозы, звеневшей в голосе, захотелось бежать.

Вместо этого я не спеша прошла вперёд. Прямая спина, отсутствующий взгляд - образцовая Хранящая.

Застыв в противоположном углу дивана, я стала ждать.

- Итак, продолжим с того момента на котором остановились. Думаю, мы пришли к обоюдному согласию, решив, что ты всё-таки хочешь жить и откажешься от глупых надежд остаться собой. Теперь ты - ратенмарка.

Я неторопливо повернула голову так, чтобы видеть наглое лицо ран Альрона.

- Насколько я помню, вы предавались похожим заблуждениям незадолго до того, как я позволила себе не согласиться.

Ран Альрон замер, уставившись так, словно я щёлкнула его по носу.

Если бы я сама могла посмотреть на себя со стороны, то, скорей всего, захлопнула бы рот руками в ужасе от того, что посмела дерзить.

Дерзить ратенмарцу!

Дерзить Проводящему!

Тому, кем восхищается вся Империя, пусть я и узнала об этом только круг назад. Дерзить после того как напала на него, зная, что впереди меня ждёт ужасное наказание!

Но, к собственному удивлению, я не чувствовала ни сомнений, ни сожалений. Внутри словно что-то... переключилось.

Может, странная камера оздоравливающего блока не только исцелила моё тело, но и сумела восстановить невидимые нити чести, гордости, самосознания, долга? Чего-то, ещё неизвестного мне и непонятного. Может, слова ратенмарца наконец заставили меня ответить ненавистной империи?

Страх при этом никуда не исчез, он всё ещё сидел глубоко внутри, я ощущала его там, на самом дне собственной сущности. Однако теперь, благодаря необъяснимой метаморфозе, я жаждала вытащить его на свет, желая увидеть его перекошенную уродством морду.

Если слова ратенмарца содержали хотя бы мизерную долю истины и я действительно хочу жить настолько, что готова забыть о родине и перейти в стан ненавистного врага, мне нужно было знать об этом. Нужно для того, чтобы отыскать храбрость покончить со всем разом. Поставить все точки. Выбросить, наконец, поразившую душу гниль наружу и уничтожить тело. Уничтожить, чего бы это не стоило.

Решимость моя пылала огнём. Да, я боюсь, но всё же наступлю на стекла, пройду по раскалённым углям. Пусть рука не готова подняться и поступить по совести, но мысли, вполне оформившиеся за две долгие дюжины молчания, были острее лезвия и, возможно, они и станут тем необходимым оружием, способным привести к желанной цели.

Я не могу убить себя сама. Но что мешает ратенмарцу?

Чем острее и глубже я нанесу удар, тем молниеноснее станет ответ. Я даже не буду долго мучиться. Сколько времени ему понадобится, чтобы задушить меня так же, как это пыталась сделать я сама? А может, он знает десятки смертельных ударов, способных лишить жизни в единый миг?

Эта дорога была короче и приятнее и, судя по выражению лица капитана, у меня были все шансы пройти её в самое ближайшее время. О чём хотел говорить ратенмарец, я не знала и меня это нисколько не интересовало. У него свои цели, у меня - с этого момента - свои.

Рот моего врага неожиданно искривился в презрительной насмешке.

- Значит, тебе действительно лучше. - Он кивнул, будто был доволен моим поведением. Моё лицо не дрогнуло, меня долго учили быть Хранящей и я всё же кое-чему научилась. - Тогда в нашем дальнейшем разговоре нет никакой необходимости. Можешь быть свободна.

- Я посижу. Устала очень.

Ратенмарец совершил одно стремительное движение, оказываясь рядом. Его рука перехватило моё горло, заставляя вытянуться вверх и я оказалась лицом к лицу с врагом. Его глаза, светлые и такие безжизненные, светились диким огнём. Он напоминал обезумевшего, всё это время носившего маску здравомыслия и рассудительности. Наконец он явил истинное лицо, показывая свою больную изуродованную сущность мутанта-убийцы!

- Ты уже не трясёшься над своей жалкой невинностью, девочка? - угрожающе прошипел он, окинув моё лицо оценивающим взглядом.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: