В Риме плелись самые изощренные интриги против каждого нового императора, чтобы соблюсти (или не соблюсти) хотя бы видимость получения им короны из рук римского первосвященника. Так, на Рождество 800 г. папе удалось лично короновать застигнутого врасплох претендента-завоевателя. Он возложил корону на Карла Великого и под восторженные крики собравшегося народа провозгласил его императором. Но все это Карлу не очень понравилось, он почувствовал себя униженным и потому оставил своему сыну подробное наставление, чтобы тот ни в коем случае не позволял папе короновать себя императорской короной, а сам водрузил бы ее себе на голову. Чуть ли не в первые годы возрождения империи мы видим начало борьбы пап и императоров за верховенство, хотя сын Карла Великого Людовик Благочестивый пренебрег отцовскими наставлениями и полностью подчинился папе.

После смерти Людовика империя распалась на части, и разрыв между франкоязычными и германоязычными франками углубился. Следующим императором стал Оттон, сын Генриха Птицелова, сакса, избранного в 919 г. на собрании князей и прелатов королем Германии. Западные князья и аристократы, говорившие на разных диалектах французского языка, не попали под власть германских императоров из династии Каролингов, происходившей от Карла Великого, не входила в Священную Римскую империю и ни одна часть Британии. За ее пределами остались герцог Нормандии, французский король и многие мелкие феодалы.

В 987 г. королевство Франция перешло от Каролингов к Гуго Капету, потомки которого правили там еще в XVIII веке. Но во времена Капета французский король владел лишь небольшой территорией вокруг Парижа.

В 1066 г. норвежский король Гарольд Хардрада и нормандский герцог романизированных норманнов Вильгельм почти одновременно вторглись в Англию. Английский король Гарольд разгромил норвежцев при Стемфорде, но был побежден при Гастингсе норманнами, которые завоевали его страну. Таким образом, Англия была отрезана от всего, что происходило в Скандинавии, Германии и России, но оказалась теснейшим образом связанной с Францией. В последующие четыре столетия англичане увязли в конфликтах между французскими феодалами и гибли на полях Европы.

Интересно, что Карл Великий переписывался с Гарунном аль-Рашидом, героем сказок «Тысячи и одной ночи». Сохранившиеся сведения о посольстве из Багдада, который стал мусульманской столицей вместо Дамаска, сообщают о привезенных им дарах: роскошном шатре, водяных часах, слоне и ключах от Гроба Господня. Ключи были тонко рассчитанным ходом, призванным разжечь вражду между византийцами и новой Священной Римской империей из-за права покровительствовать христианам в Иерусалиме.

Дары Гаруна аль-Рашида свидетельствуют о том, что в IX веке, когда Европа погрязала в войнах и опустошениях, в Египте и Месопотамии существовала вполне цивилизованная арабская империя. Там процветали наука, литература и искусство, а человеческий разум не страшился преследований фанатиков. Даже в Испании и Северной Африке, где власть сарацинов шла на убыль, продолжалась богатая и разнообразная интеллектуальная жизнь. Пока Европа пребывала во мраке невежества, евреи и арабы читали и обсуждали труды Аристотеля, сохранив преданные европейцами забвению семена науки и философии.

К северо-востоку от владений калифа обитали тюркские племена. Они приняли ислам и относились к религии с большей прямолинейностью, чем интеллектуальные арабы и персы. В X веке сила тюрков все возрастала, а мощь арабов уже клонилась к упадку. Их отношения во многом повторяли то, что происходило между мидянами и Вавилоном четырнадцать столетий назад. В XI веке несколько тюркских племен (турки-сельджуки) дошли до Месопотамии и, оставив там халифа номинальным правителем, фактически держали его в качестве пленника и орудия собственных интересов. Они завоевали Армению и обрушились на остатки Византии в Малой Азии. В 1071 г. войско Византии было разгромлено при Маназкерте, и турки беспрепятственно продвигались до тех пор, пока во всей Азии не осталось и следа греческой власти. Они захватили расположенную напротив Константинополя крепость Никею и стали готовиться к штурму столицы.

Византийский император Михаил VII был парализован паническим ужасом. Ему и так уже приходилось вести тяжелую войну с отрядом норманнских авантюристов, захватившим Дураццо, и со свирепым тюркским народом — печенегами, которые бесчинствовали на Дунае. Отчаявшийся Михаил искал помощи где только возможно и обратился к папе Римскому как к главе западного христианского мира, а не к западному императору, что весьма примечательно. Он отправил послание Григорию VII, а его преемник Алексей Комнин — папе Урбану II.

Не прошло еще и четверти века после разрыва между латинской и греческой церквами, и в умах людей живо сохранялась вся связанная с ним полемика. Катастрофа Византии предоставляла папе отличную возможность доказать превосходство Римской церкви над вероотступниками-греками. Кроме того, она позволяла справиться еще с двумя проблемами, досаждавшими западному христианскому миру: с «частными войнами», нарушавшими мирную жизнь, и с чрезмерной воинственностью нижнегерманцев и христианизированных северных народов, особенно франков и норманнов. Была провозглашена религиозная война — Крестовый поход против мусульманских захватчиков Иерусалима и мир между всеми христианами (1095 г.). Объявленной целью войны было освобождение Гроба Господня от неверных. Петр Отшельник всенародно призвал к Крестовому походу всю Францию и Германию. Он был бос, одет в грубое платье, ездил на осле и возил за собой большой крест, проповедуя на улицах, рынках и в церквях. Петр обличал зверства, совершавшиеся турками над паломниками, и тот позор, что Гроб Господень не принадлежит христианам. Здесь сыграло свою роль многовековое распространение христианского учения: по западному миру прокатилась волна всеобщего воодушевления, показавшего, что христианство воистину стало народной религией.

Массовый отклик простых людей на отвлеченную от их повседневной жизни идею был в истории человечества небывалым явлением. Ничего подобного мы не видим ни в Римской империи, ни в Индии, ни в Китае. В меньшем масштабе нечто похожее происходило с еврейским народом после освобождения из Вавилонского плена, а впоследствии в исламских странах. Несомненно, эти движения проистекали из нового духа, который несли с собой прозелитические религии. Еврейские пророки, Иисус и его ученики, Мани, Мухаммед — все они были проповедниками, обращавшимися непосредственно к человеческой душе, которую они ставили перед лицом Бога. В прежних религиях главную роль играли фетиши и псевдознание, храмы, жрецы и мистические жертвоприношения. Человека, подобно рабу, держали в страхе перед наказанием. Новые религии делали его свободным.

Проповедь Первого Крестового похода породила первое всенародное движение в европейской истории. Вряд ли можно назвать это зарождением современной демократии, но, несомненно, именно тогда появились ее зародыши. В не столь уж отдаленном будущем произойдут новые изменения в связи с наболевшими социальными и религиозными проблемами.

Первое демократическое движение закончилось самым плачевным образом. Большие толпы (не войска!) простого люда двинулись из Франции, с Рейна и Центральной Европы на Восток без необходимого снаряжения, не дожидаясь предводителей. Две огромные толпы вторглись в Венгрию и, приняв недавно обращенных в христианство венгров за язычников, обрушились на них, но сами были в конце концов перебиты. Третья толпа после жуткого погрома евреев на Рейне направилась на Восток и исчезла где-то в Венгрии. Еще две толпы во главе с Петром Отшельником добрались до Константинополя, переплыли через Босфор и были уничтожены там сельджуками. Так началось и так кончилось первое народное движение в Европе.

На следующий год (1097 г.) через Босфор переправились уже настоящие войска, основу и командование которых составляли норманны. Они штурмом взяли Никею и путем Александра Македонского направились к Антиохии, осада которой задержала их на целый год. В июне 1099 г. они подступили к Иерусалиму и через месяц овладели им. Последовала ужасающая резня. Лошади рыцарей скакали по улицам города по колено в крови. Вечером 15 июля крестоносцы прорвались к церкви Гроба Господня и сломили там последнее сопротивление. Забрызганные кровью, истомленные, «рыдая от преизбытка восторга», они молитвенно преклонили колена