Причина, побудившая Колумба плыть в Америку, а Васко да Гаму — в Индию, была одна и та же — извечное стремление развивать торговлю. Но если на густонаселенном и процветающем Востоке европейские поселения были всего лишь торговыми факториями, куда европейцы устремлялись ради обогащения, после чего возвращались на родину, то в Америке этого не позволяла малая производительность труда туземного населения. Здесь (особенно это относится к серебряным копям Южной Америки) европейцы искали золото и серебро. Из Европы на новый континент отправлялись не только вооруженные купцы, но и золотоискатели, рудокопы, исследователи и плантаторы. На севере они добывали меха. Рядом с шахтами и плантациями вырастали поселения. Английские пуритане, спасаясь от преследований, переселялись в XVII веке в Новую Англию, а в XVIII веке Оглеторп[47] отправлял узников долговых тюрем в Джорджию; голландцы делали то же самое с сиротами, которых везли на мыс Доброй Надежды. Европейцы плыли за океан в поисках нового дома. После появления паровых судов поток эмигрантов на пустующие земли Америки превратился в настоящее переселение народов.

Так возникло постоянное заморское население европейцев, культура которых распространилась на значительно большие области, чем те, где она до сих пор развивалась. Новые общины, принесшие с собой устоявшуюся цивилизацию, возникали сами собой, без всякого плана, и правители Европы, совершенно этого не предвидевшие, не знали, что с ними делать. Политики и министры смотрели на колонии как на источник дохода и считали своими «владениями», но у самих колонизаторов выработалось обостренное чувство своей собственной общественной жизни. Тем не менее их по-прежнему считали бесправными подданными метрополии, несмотря на то что они давно уже распространились в глубь континента, за пределы досягаемости карающей руки закона со стороны моря.

До середины XIX века связующим звеном с заморскими территориями был океанский парусник. На суше самым быстрым средством передвижения оставалась лошадь, чем и ограничивались единство и связь политических систем.

Во второй половине XVIII века две трети побережья Северной Америки находились под властью британской короны. Французы Америку уже покинули. Не считая Бразилии, принадлежавшей португальцам, одного-двух островов и нескольких французских, английских, датских и голландских владений, все далее к югу было испанским — Флорида, Луизиана, Калифорния и т. д.

Впервые недостаточность одного только океанского флота для удержания заморских земель доказали британские колонии к югу от Мэна и озера Онтарио. Эти колонии заметно отличались друг от друга по своему устройству и происхождению. Помимо английских там были французские, шведские и голландские поселения, британские католики в Мэриленде и британские ультрапротестанты в Новой Англии. Последние занимались сельским хозяйством и отвергали рабство, зато англичане Вирджинии и всего Юга использовали на своих плантациях все больше и больше черных рабов. Ни о какой естественной общности здесь не было и речи — даже переезд от одной территории к другой на каботажном судне был ничуть не меньшим испытанием, чем плавание через Атлантику. Однако к союзу, которому препятствовали разность происхождения и природных условий, англо-американцев вынудили своекорыстие и глупость лондонского правительства. Их облагали налогами, но при этом не давали права голоса в распределении денег и ограничивали их торговлю в интересах Англии. Чрезвычайно прибыльная работорговля сохранялась за английским правительством, несмотря на протесты вирджинцев, которые хотя и использовали рабов, но боялись, как бы их не затопил все возрастающий наплыв черных варваров.

Тем временем Англия сползала к авторитарным формам монархии, и упрямство Георга III (1760—1820 гг.) во многом способствовало противостоянию колоний и метрополии.

Конфликт был подогрет законодательством в пользу лондонской Ост-Индской компании, ущемлявшим интересы американских судовладельцев. В 1773 г. в бостонской гавани какие-то переодевшиеся индейцами люди сбросили с кораблей за борт груз чая, доставленный по новым правилам. Военные репрессии начались в 1775 г., когда английские власти пытались арестовать в Лексингтоне, под Бостоном, двух американских предводителей. Раздались первые выстрелы со стороны англичан, в Конкорде произошел первый бой.

Так началась американская Война за независимость, хотя более года колонисты крайне отрицательно воспринимали разрыв связей с исторической родиной. Только в середине 1776 г. Конгресс мятежных штатов провозгласил Декларацию независимости. Командующим войсками был назначен Джордж Вашингтон, который, как и многие авторитетные колонисты, участвовал в войнах с французами. На следующий год английский генерал Бургойн потерпел поражение и сдался при Саратоге; тогда же Франция и Испания объявили войну Великобритании и начали действовать против нее на море. Вторая английская армия генерала Корнвалиса, окруженная на Йорктаунском полуострове в Вирджинии, капитулировала (1781 г.). В 1783 г. был заключен Парижский мир, и тринадцать колоний от Мэна до Джорджии стали Союзом независимых государств. Так родились Соединенные Штаты Америки. Канада осталась верна британскому флагу.

В течение четырех лет эти штаты были очень слабо централизованы и управлялись согласно неким «Статьям Конфедерации»; казалось, им суждено вскоре распасться на отдельные независимые сообщества. Но от скорого разделения их удерживали враждебность англичан и агрессивность французов. В 1788 г. была принята конституция, установившая федеральное управление с президентом во главе, который обладал значительными полномочиями. Слабое чувство национального единства подогрела вторая война с Англией в 1812 г. Тем не менее территория штатов была настолько велика, а их интересы столь различны, что из-за одной только неразвитости средств сообщения распад Конфедерации на отдельные государства европейского масштаба представлялся вопросом времени. Для сенаторов и конгрессменов из дальних мест каждая поездка в Вашингтон была длительным, опасным и изнурительным предприятием, а чисто физические препятствия для распространения образования и литературы казались непреодолимыми. И все-таки нашлись силы, сумевшие предотвратить распад: Североамериканские Штаты были спасены речными пароходами, железной дорогой и телеграфом, соединившими разбросанных в пространстве людей в первую из великих наций нашего времени.

Через двадцать два года испанские колонии в Америке последовали примеру английских тринадцати штатов и добились независимости от Европы. Однако большая разбросанность на континенте, разделявшие их горы, пустыни и леса, а также португальская империя — Бразилия — не позволили им слиться в единое целое. Они стали созвездием республик, весьма склонных поначалу к междоусобным войнам и революциям.

Бразилия пошла к неизбежной независимости несколько иным путем. В 1807 г. наполеоновская армия оккупировала Португалию, и королевское семейство бежало в свои американские владения. С тех пор, вплоть до окончательного отделения, скорее Португалия зависела от Бразилии, чем наоборот. В 1822 г. колония провозгласила себя независимой империей под властью Педро I, сына португальского короля, однако Новый Свет был не слишком расположен к монархиям. Бразильского императора без лишнего шума отправили в Европу (1889 г.), а Соединенные Штаты Бразилии окончательно встали в строй американских республик.

Не успела Британия потерять тринадцать колоний в Америке, как невиданный социальный и политический катаклизм в другой великой монархии с еще большей наглядностью показал Европе всю неустойчивость ее политических систем.

Мы уже говорили, что французские короли на европейском континенте оказались самыми успешными. Их государство было предметом зависти многих соперничавших друг с другом второстепенных королевских дворов. Но его процветание основывалось на социальной несправедливости, что и привело к роковой катастрофе. Блестящая и агрессивная французская монархия совершенно не заботилась о своих подданных. Духовенство и дворянство были свободны от налогов, а значит, вся тяжесть содержания государства ложилась на средние и низшие классы. Поборы стирали крестьян в порошок; дворянство попирало и унижало средние классы.