Риффе III работал в своём кабинете, допоздна аккуратно перебирая различные документы, делая пометки и два самых важных, которые как магнитом каждый раз притягивались к его руками. Первый был циркуляр из тайной полиции, после приветствия, желания здоровья и процветание рода, говорилось примерно следующее: «По данным разведки руссы разработали и испытали новую бомбу массового поражения, способную уничтожать планеты. Руссы планируют сбросить её на Корт II с целью полного уничтожения ближайшей и самой крупный к ним базы переброски наших войск в систему Апорин. Предположительно сброс будет осуществлён через четверть цикла. Приказываю принять все меры к недопущению потери планеты». Далее стоял росчерк начальника тайной полиции сектора.

— Конечно, экспансия на Апорин III, принесла больше смерти и разрушения, нежели живых и послушных слуг. — Сказал он, как бы обращаясь начальнику тайной полиции планеты.

Граф посмотрел в угол комнаты, где располагался диван, подняв бокал с вином, стоящим на углу стола, он сделал небольшой глоток и продолжил работу. Вторым документом, который лежавшим отдельно от всех бумаг было донесение его личного агента в разведке руссов. В начале компании этот тогда ещё молодой человек был схвачен с оружием в руках как представитель местной полиции интереса не было к нему не какого, но он охотно согласился работать за шанс покинуть этот мир ради более развитого и просветлённого общества. Граф не особо то и пользовался его услугами, таких в начале компании было очень много, но вот два цикла назад, агент получил назначение в военную разведку, после этого интерес графа заметно поднялся к своему подопечному, а тот взамен не обманывал ожиданий хозяина, как тогда, цикл назад, так и сейчас. Письмо было очень коротким: «Бомба, УП-1М (Уничтожитель Планет — один модифицированная), принцип действия и характеристики не известны, тип не известен, аналоги не известны, габариты не известны, будет сброшена на Корт II примерно через 3–4 недели. В сторону планеты будет отправлено пять быстроходных легковооружённых судов замаскированных под мирные транспортные корабли флота империи. Четыре из них будут пустыми, пятый будет нести бомбу, на нём буду находиться я. Маршрут и место возможного сброса не известны, укажу в следующей шифровке с борта коробля».

— Уничтожитель планет, бомба, хм — граф продолжая беседу с невидимым собеседником задумался — на сколько я помню по посещению их планеты руссы большие мастера по части разного рода бомб и всего другого что способно убить как и их врагов так и их самих.

Риффе широко улыбнулся и затих, мысли пошли уже трезво без иронии, для них это единственный выход, чтобы нейтрализовать угрозу новых экспансий со стороны империи. Они уничтожат планету, единственную в системе обладающую атмосферой, пригодной для дыхания людей. И уже не одни корабль не империи не сможет долететь до системы Апорин без дозаправки. После того как цикл назад именным императорским указом, пролоббированным графом в целях защиты мира, планета Корт II была полностью заблокирована от любого проникновения извне. Запрещены посадки любых кораблей, как на поверхности так и на орбитальных станциях, даже аварийные, межпланетная связь была ограниченна только текстовыми сообщениями и небольшими почтовыми посылками.

Граф откинулся на стул и прикрыл глаза, в тот день сообщение хоть и не помогло, но благодаря нападению руссов император подписал указ о блокаде планеты. Это уже цикл обеспечивала полную безопасность для мира и огромные сверх прибыли для графа лично имеющего самые крупные плодоовощные плантации на всей планете, что очень не нравилось не только обитателем Корта, но и многим в империи.

В дверь тихо и пристойно постучали. Риффе не открывая глаза, хотя и зная, кто мог потревожить его в этот миг тишины тихонько произнес: «Да Бертольд, войди». Скрипнула деревянная дверь. В комнату шагнул уже довольно старый мужчина, не уступающий графу в количестве морщин и шрамов, как на теле, так и на душе. Бертольд, бывший барон Хортиский был старым другом и однокашником графа по императорской военной академии, но после неудачного мятежа на Корхане как сторонник герцога Сильви был по ложному обвинению навечно лишён дворянского звания, имущества, и продан в слуги вместе со всей семьёй. Графу понадобилось много времени и сил, чтобы выкупить старого товарища, в верности которого он никогда бы не усомнился.

— Ваше сиятельство — обратился Бертольд в почтительном поклоне. — Несмотря на поздний час, прибыли барон Хобкир и ваш племянник Сирент.

— Бертольд, пригласи гостей ко мне и принеси кувшин доброго вина из моего погреба — приоткрыв глаза тихим голосом попросил граф.

Бывший барон также грациозно, как и мгновение, назад склонился перед господином, ловко забрав опустевшую бутылку со стола и вышел. Хотя граф и просил его не вести себя как слуга Бертольд даже и слышать не хотел, о какой либо равности, в конце концов, Риффе смирился, а годы уже скрасили все не приятные воспоминания. За дверь послышались частые шаги и, приоткрыв дверь по молодецки ногой в кабинете графа появился, наверное, самый родной и любимый человек графа, его племянник Сирент. Молодой, сильный, красивый, но уже с честью носящий капитанские нашивки и чёрную форму полка Непобедимый Лосс¹, особого полка крадов, на левом плече мундира красовалась чёрно-золотистая нашивка с мордой оскалившегося саблезубого зверя. Молодой капитан был внешне полной противоположностью своего дяди, а вот внутри они были как отец с сыном. Племянник мыслями и поступками сильно походил на старика в молодости, что сильно тешило самолюбие последнего. Он даже иногда думал, что случайно во время нелепой игры с младшей сестрой смог стать его отцом, но лекарь проведя все опыты отверг его предположение. Сирент как и дядя хоть и был женат на представительнице одной из древнейших родов Корта, но не любил бывать в семье и также как он отправил жену к дальним родственникам графа в южные поместья, чтобы не мешала. Старого Риффе в жизни уже не интересовали ни богатства, не женщины, все, что ему было нужно это власть. И для получения этого он готов был рискнуть все не только жизнью и богатством, а и честью, и достоинством десятков поколений предков. Племянник пока был далёк от этого, власти ему хватало в полку, ему по нраву были риск и азарт, но и плотские утехи будоражили молодую кровь не меньше боя или захватывающей игры. Старику нравилось видеть сидящим напротив себя двадцать пять циклов назад.

Сирент по сыновнему поклонился дядюшке, тот после ответного поклона указал на небольшое кресло справа, от рабочего стола предлагая сесть.

— Как добрался, мой мальчик? Сейчас на улицах столицы ночью не безопасно. — Поинтересовался граф.

— Неужели руссы опять кого-то прислали? — с иронией пошутил племянник, прекрасно понимая, что дядя имел в виду совсем других людей. От внешнего спокойствия в его устах и движениях, Риффе почувствовал напряжение молодого графа. В моменты нервозности он всегда поглаживал пальцами монету — медальон прикреплённый чёрным шнуром к левому запястью. Пожилой граф давно заметил эту привычку племянника, но не мог вспомнить, когда эта вещица оказалось у него на руке.

— Я говорю о тех, кто сейчас наши самые злейшие враги, не было ли за тобой слежки?

— Обижаете дядя — уже серьёзным тоном сказал Сирент — никто не видел, как я покидал дома, и не тайная полиция не эти напыщенные бароны не смогут выследить меня.

Услышав топот из-за двери, его лицо разразилось широкой улыбки — ну если только они не придут на урчание нашего ненасытного животика — родственники рассмеялись, глядя друг на друга.

Дверь в этот момент распахнулась, и в комнате появился Бертольд с подносом, украшенным глиняной бутылкой старого Мардатского вина, тремя кубками и местными фруктам. За его спиной появилась темноволосая девушка, довольно молодая, но высокая почти на голову выше слуги. Встав у двери, она черными, как угли глазами оглядела кабинет, после чего кивнув головой в двери появился достаточно упитанный мужчина, ровесник Акирила, с черноволосым юношей рядом и такой же, как и первой девушкой позади барона. Мужчина расплылся в лучезарный улыбки и произнёс: