Как видим, Энгельс придавал определенное значение своему выводу относительно судьбы стоимости при коммунизме. К чему же сводится его смысл?

В условиях общественного разделения труда между обособленными производителями, на основе частной собственности производство является товарным производством, а обмен – товарным обменом, т.е. происходит в форме торговли. Закон стоимости регулирует как производство, так и обмен. Поэтому естественно, что «когда частная собственность будет уничтожена, то нельзя будет больше говорить об обмене в том виде, в каком он существует теперь». Продукты производства уже не будут с необходимостью превращаться в товары, и поэтому обмен их не будет, как прежде, автоматически, стихийно регулироваться законом стоимости. Его, так сказать, «остаточное действие» будет ограничено сферой производства. Здесь определение стоимости еще будет играть какую-то роль. Какую же?

Для того чтобы правильно рассчитать, что и в каком количестве может и должно быть произведено, необходимо будет сопоставлять не только потребности с наличными средствами производства, но и полезность той или иной вещи с издержками ее производства. А эту последнюю роль (в «Анти-Дюринге» Энгельс уточняет: «взвешивание полезного эффекта и трудовой затраты») и выполняет категория стоимости[10]. Поэтому в данных пределах она и сохранит свое значение. Вот все, что останется от нее в условиях коммунистического общества.

Говоря об уничтожении частной собственности, Энгельс в данном случае – как и во многих других – имел в виду замену ее собственностью всего общества, т.е. установление коммунизма. Следовательно, в данном случае он не рассматривал и не учитывал переходных форм.

Впрочем, в указанном месте «Набросков», возможно, даже содержится намек на процесс постепенного ограничения в будущем – т.е. после уничтожения частной собственности – сферы действия закона стоимости. Ведь Энгельс утверждает буквально следующее: «Практическое применение понятия стоимости будет тогда» (т.е. «когда частная собственность будет уничтожена») «все больше ограничиваться решением вопроса о производстве…». Это утверждение закономерно вытекает из диалектического представления о переходе к коммунизму как длительном процессе и о развитии самого коммунистического общества.

В связи с положением о судьбе категории стоимости при коммунизме стоит и другой его новый вывод – о роли науки в производстве. Энгельс различает в труде физический элемент и духовный элемент. Наука составляет необходимый элемент капиталистического производства. Однако она ничего не стоит капиталисту и поэтому не учитывается в издержках производства. «Но при разумном строе, стоящем выше дробления интересов, как оно имеет место у экономистов, духовный элемент, конечно, будет принадлежать к числу элементов производства и найдет свое место среди издержек производства и в политической экономии» (1, 554 – 555). Эти мысли Энгельса получили дальнейшее развитие в гениальной рукописи Маркса «Критика политической экономии» (1857 – 1858) и в высшей степени актуальны сегодня.

Таким образом, работа Энгельса содержит два принципиально новых положения: о судьбе категории стоимости после уничтожения частной собственности и о науке как элементе производства при коммунизме.

Две статьи Энгельса – «Успехи движения» и «Наброски» – написаны почти в одно время. Но между ними большое различие. Первая еще не содержит специфически новых положений, по существу не выходит за пределы представлений предшественников; она в большей степени отражает результат прошлого развития. Вторая дает уже нечто принципиально новое и кладет начало новой фазе развития.

В конце августа 1844 г. Энгельс, возвращаясь из Англии в Германию, приезжает в Париж и снова – после почти двухлетнего перерыва – встречается с Марксом.

За прошедшее время многое изменилось. Оба они завершили переход к материализму и коммунизму. Позади было сотрудничество Энгельса в издававшейся Марксом «Рейнской газете» и их совместное выступление в «Немецко-французском ежегоднике». Возможно, что еще до парижской встречи между ними уже завязалась переписка. На Маркса, безусловно, оказали значительное влияние «Наброски к критике политической экономии», на Энгельса – работы Маркса, опубликованные в том же «Немецко-французском ежегоднике». Одним словом, задолго до парижской встречи, не позднее весны 1844 г., начинается поддающееся прямому наблюдению взаимное влияние Маркса и Энгельса друг на друга в области теории.

И вот они снова встретились. 40 лет спустя, уже после смерти Маркса, Энгельс вспоминал об этой исторической встрече, положившей начало их поистине легендарной дружбе и их беспримерному почти сорокалетнему сотрудничеству: «Когда я летом 1844 г. посетил Маркса в Париже, выяснилось наше полное согласие во всех теоретических областях, и с того времени началась наша совместная работа» (21, 220).

Первым плодом их совместной работы явилась книга «Святое семейство», направленная против младогегельянской философии и содержавшая ряд важных положений материалистического понимания истории. Поскольку в части, написанной Энгельсом, нет речи о коммунистическом обществе, мы не будем касаться здесь содержания этой работы.

По приезде в Германию Энгельс развернул энергичную пропаганду коммунизма. Его печатные и устные выступления этого периода содержат многочисленные рассуждения о коммунистическом обществе. Особый интерес представляют в первую очередь статья Энгельса «Описание возникших в новейшее время и еще существующих коммунистических колоний» и его знаменитые «Эльберфельдские речи», а также примыкающий к ним по характеру, но относящийся к несколько более позднему времени «Отрывок из Фурье о торговле». Все три работы были опубликованы в немецких социалистических изданиях в 1844 – 1846 гг.

Подобно тому как раньше Энгельс стремился ознакомить англичан с успехами коммунистического движения во Франции и Германии, так и теперь он ставил своей целью познакомить немцев с теоретическими и практическими достижениями коммунистического движения во Франции, Англии и Соединенных Штатах Америки. Это вытекало из понимания интернационального характера коммунистического движения и из осознания того особого положения, которое фактически занимал в нем Энгельс как посредник между социалистами и коммунистами различных стран Европы.

«Описание… коммунистических колоний» было составлено Энгельсом, судя по всему, в первой половине октября 1844 г. (2, 529; 27, 5 – 9). Сборник, в котором было напечатано «Описание», вышел в свет в Дармштадте в декабре 1844 г. Работа написана по материалам, опубликованным в английских газетах, но содержит и собственные суждения Энгельса.

Цель статьи – показать практическую осуществимость коммунизма. Энгельс ставит своей задачей ответить на возражения тех, кто считает, что «коммунизм – прекрасная вещь, но его невозможно осуществить в действительности».

«Коммунизм, общественная жизнь и деятельность на основе общности имущества, – формулирует Энгельс в начале статьи свой главный тезис, – не только возможны, но уже фактически осуществлены в некоторых общинах Америки и в одной местности в Англии и осуществлены, как мы увидим, с полным успехом» (43, III, 253). Заявление, во второй его части, пожалуй, чересчур оптимистическое. Но в целом оно все-таки не лишено оснований и имеет некоторый рациональный смысл.

Возражения против коммунизма, говорит Энгельс, сводятся к двум основным. «Во-первых, говорят, что не найдется охотников заниматься низкими и неприятными физическими работами; во-вторых, при наличности равного права на общую собственность, общинники станут спорить из-за нее, и благодаря этому коммуна также распадется» (там же).

Как отвечает Энгельс на первое возражение? Он выставляет два контраргумента – моральный и материальный. «Не трудно ответить на первое возражение: эти работы, раз они носят общественный характер, перестают быть низкими; кроме того, от них можно будет почти совсем избавиться, улучшив приспособления, машины и т.п.» И в подтверждение этого второго аргумента он ссылается на факты, взятые из реально существующей практики. «Так, например, в Нью-Йорке, в одной богатой гостинице, башмаки чистятся силой пара, а в коммунистической колонии Гармони в Англии… устроенные по-английски удобно отхожие места не только очищаются сами собой, но и снабжены трубами, отводящими нечистоты прямо в большую навозную яму» (там же).