— Хорошо подготовилась, Виллен. Мы с тобой займем головную позицию.

Виллен хотела сказать «спасибо», но вспомнила, чему ее учили в учебном лагере для новобранцев, и ответила:

— Есть, старший сержант.

Она вспомнила и еще кое–что. Она вспомнила, что эта позиция — едва ли не самая опасная в патрульном построении, и значит, ей не за что быть благодарной.

Були кивнул и продолжил обход. Гуннер опустился на пол — в положение, которое обеспечивало полный доступ к его механической анатомии, но проверка была лишь формальной. Этот киборг был слишком сложен, чтобы Були оценил его готовность по контрольным цифрам, и слишком хитер, чтобы выдавать свои неисправности. Кроме того, любые неполадки с системами Гуннера отразились бы на обслуживающих его техниках, а они не собирались этого допускать.

Поэтому Були проделал все необходимые движения и вернулся туда, откуда начал.

— Сержант.

— Старший сержант.

— Неплохо. В целом неплохо. Выходим через десять минут.

На самом деле потребовалось минут пятнадцать, чтобы составить окончательные контрольные списки, загрузить последнюю сводку данных и построиться.

Роллер уже получил одно замечание, так что Були не стал придираться к лишним пяти минутам.

Обойдя Виллен, Були забрался по ступенькам, вделанным в ее ноги, на уровень затылка киборга и пристегнулся ремнями в углублении, предназначенном для этой цели. Он натянул защитные очки, поправил головной телефон и вставил подводящий провод от своей рации в гнездо панели, находящейся у основания дюрапластовой шеи киборга.

— Виллен?

Голос Були эхом прокатился по ее голове.

Виллен прокляла свою гнилую удачу. Выходить в свой первый патруль и без того достаточно плохо, но делать это с привязанным к спине старшим сержантом еще хуже. Это было еще одно унижение, еще одна единица боли, еще одна причина для мести. Легионер заставила себя ответить.

— Да, старший сержант?

— Дай мне радиопроверку.

Виллен поняла, что имеет в виду сержант. Включая рацию в ее систему связи, Були удвоил дальность передачи. А в случае неисправности контролирующие схемы Виллен нашли бы и идентифицировали ее. Киборг провела проверку.

— Система связи зеленая.

— Хорошо, — ответил Були. — Не забудь мне сказать, если какая–нибудь из твоих систем станет желтой или красной.

Черт побери, разумеется, она скажет! Что думает, что она дура?

— Да, старший сержант. Новый альгеронский день занимался, когда они

поднялись на плац. Виллен с Були первыми вышли из лифта, за ними Россиф, Джонс и Вуту.

Рабочая команда остановилась, чтобы пропустить их, скользнула опытным глазом по снаряжению и сделала под козырек.

Голова Гуннера моталась туда–сюда в такт его большим, но семенящим шагам. Киборг отлично помнил о людях в собственном брюхе. Он обязан защищать их, пока они находятся под его опекой, но когда они покинут его отсек, он получит возможность умереть.

«Ах, — подумал киборг, — как это было бы чудесно». Погрузиться в вечный мрак, где воспоминаниям не найти его, где прошлое не сможет его преследовать, где он обретет покой. Он был там однажды, но врачи дотянулись до мрака и спасли его от того самого, чего он больше всего желал. Будь прокляты эти ублюдки все вместе и каждый в отдельности!

Массивные ворота с грохотом открылись. Месяц назад в правую створку попал снаряд, выпущенный из ручной ракетной установки. Металл от взрыва выгнулся и теперь громко скреб по наружной стене форта. Несерьезное нападение, но напоминание, что наа вокруг и могут доставить неприятности, если захотят.

При этой мысли мышцы Були напряглись. Адреналин вбросило в крови, и все стало более интенсивным. Голубизна неба. Тепло солнца на затылке. Завывание сервоприводов Виллен. Пряный аромат курений наа.

Наа обладали исключительно острым обонянием и использовали благовоние, чтобы перебить запахи форта. Они жгли это вещество в декоративных горшочках, и сотни струек дыма устремлялись в небо, где ветер подхватывал их и уносил на юг.

Були повернулся, обменялся приветствиями с легионером на верху стены, и, убедившись, что Вуту уже миновал ворота, дал сигнал закрывать. Взвыли сервоприводы, двери загремели, металл заскрежетал, и ворота задвинулись.

Аромат курений стал еще сильнее, когда вокруг сомкнулись купола городка наа. Купола были низкие, округлые и служили крышами подземных жилищ. То тут, то там вспыхивал свет, отражаясь от металла, который жители городка добывали на свалке форта и использовали для укрепления глинобитных построек.

Детеныши гонялись друг за другом вокруг огромных тарелкообразных стоп Гуннера, пока их родители наблюдали издалека. Большинство людей соглашались, что наа экзотически привлекательны. Рост мужчин составлял шесть–семь футов, женщин — примерно на фут меньше. Тела и тех и других покрывал мягкий, гладкий мех самых разнообразных расцветок. Головы у них были человеческими по форме и по размеру, как и их уши, носы и рты, хотя расположение зубов было иным: впереди — главные крошащие, сзади — растирающие, и никаких клыков.

Подобно людям наа имели по пять пальцев на руках: четыре и противостоящий им большой, но не имели ногтей. А ступни у них были длиннее, шире и площе, чем у людей, и без пальцев.

Були наблюдал за ними со спины Виллен. Это были, конечно, прирученные наа, изгнанники, неудачники и воры, нежелающие или неспособные зарабатывать на жизнь в пустыне. Они спасались у форта Камерон от собственного народа, перебиваясь кое–как на инопланетных объедках и поденной работе.

И все же что–то в них нравилось Були, — факт, который он держал при себе, так как многие его товарищи называли их «гадами» и другими пренебрежительными словечками — обычай, который казался странным, ибо многие из тех же самых мужчин и женщин, которые обзывали наа унизительными именами, хвалили их за доблесть и считали достойными противниками.

Кажущееся противоречие вытекало из статуса наа. Статуса уважаемых врагов. Чтобы убивать, надо в первую очередь ненавидеть. И обзывая наа, легионеры достигали этой ненависти. Но убийство слабого не делает чести, поэтому одновременно необходимо было возвысить наа, представить их достойным противником. Були рассматривал это как пример психологического мошенничества, и его часто подмывало об этом сказать, но он все же сумел держать язык за зубами. Да и какая в конце концов разница? Один говорит то, другой — это, а все вместе — одна болтовня.

Купола поредели и остались позади. Були окинул взглядом горизонт. Никого и ничего. Хорошо. Он включил рацию.

— Россиф… Джонс… возьмите на себя фланги. Вуту… пойдешь замыкающим и смотри в оба. Если мы получим в зад, ты умрешь первым. Гуннер… дай мне полное сканирование по твоим детекторам. Хорошо, все… потопали.

Позади, стоя на краю городка, мужчина–наа смотрел, как они уходят. Его мех был пятнистым от возраста, с проплешиной там, где энергетический луч полоснул по груди двадцать лет назад, а в его глазах светился ум.

Он следил за патрулем, пока тот не превратился в точку на горизонте. Потом повернулся. До свалки и спрятанного там прибора идти недалеко. Этот прибор связи был добыт у подобного патруля шесть лет назад. Используемый расчетливо и хранимый там, где никто не подумает искать, он уже отчитался за шестьдесят два легионера.

Старик улыбнулся и сделал первый шаг своего долгого путешествия.

Чтобы поужинать с дьяволом… надо сначала войти в ад.

Народная мудрость,

приблизительно 2349 ст. г.

Планета Земля, Империя людей

Все знают, что умрут, но мало кто знает — когда. Анжел Перес знал с точностью до дня, минуты и секунды.

А если он ухитрялся как–то забыть или контрабандными наркотиками вытолкнуть из мозга эту информацию, экран на стене напоминал ему. Цвет слов менялся каждый час, и иногда менялся шрифт, но содержание оставалось одним и тем же.

«4–го числа 2–го стандартного месяца примерно в 18.30 вы убили Сисси Коннерс. Вы признаны судом виновным в этом преступлении и будете казнены в 06.00 15–го числа 4–го стандартного месяца».