Плацдарм вонял опьяняющей смесью смазки, озона и горячего металла. Некоторые сержанты выражали неудовольствие по этому поводу и требовали от начальства улучшить систему вентиляции, но Були такой запах нравился. Он был частью его работы.

Були подошел к настенному терминалу и ввел код доступа. Экран заполнили фамилии и серийные номера. Это оказался обычный патруль, целью которого было держать бандитов наа на расстоянии и обнаруживать передвижения племени, если таковые произойдут. Нельзя сказать, чтобы никто не ожидал никаких происшествий, так как обе стороны придерживались традиционной политики почти ритуального боя, в которой стычки между мелкими отрядами были нормой, а заранее подготовленных крупных сражений старательно избегали. Поступая так, обе стороны подтверждали свое воинское достоинство, повышали статус отдельных бойцов и не допускали больших потерь.

Так, наа принимали совершеннолетних юношей в круг воинов только после боя с Легионом, а люди установили похожую систему, по которой новобранцы доставлялись на Альгерон, где принимали боевое крещение.

Причина подобных отношений состояла в том, что Альгерон был подарен Легиону самим императором, а Легион, в свою очередь, запретил дальнейшую колонизацию планеты. Так что, если не считать нескольких ранних поселенцев, легионеры были единственными людьми на этой планете — соседство, которое наа научились терпеть и даже использовать.

Просматривая экран, Були увидел, что ему дали квода с официальным именем Джордж Вашингтон, больше известного под прозвищем Гуннер. Не то чтобы Джордж Вашингтон было его настоящим именем, но новобранцам разрешалось брать nom de guerre [5]* и большинство брало. Этот обычай восходил к далекому прошлому, когда первоначальный Французский Иностранный Легион был пристанищем для людей из многих стран, большинство которых бежали от закона, от неудачных связей или от самих себя.

Були почувствовал, как вздрогнул пол, и оглянулся. Квод вошел в помещение. Он имел двадцать пять футов в высоту, весил пятьдесят тонн, а на его обезображенных сражениями боках были намалеваны черные яблоки мишеней.

Були покачал головой. Гуннер служил давно и считался одним из самых сумасшедших легионеров. Некоторые думали, что мишени — это такая шутка. Но Були знал, в чем дело. Гуннер страстно желал умереть, но казалось, ему предназначено жить вечно. Каким бы жарким ни был бой, сколько бы легионеров ни погибло, Гуннер неизменно выживал. Это было его благословением и его проклятием.

Були пробежал глазами список. У него есть квод плюс полный комплект бойцов II. Трое — обстрелянные солдаты, но одна, новобранец с псевдонимом Наполеон Виллен, только что с Земли. За ней надо будет присматривать.

Завершало отряд полуотделение из пяти биотел под командой сержанта Роллера. Они поедут в Гуннере. Таким образом, хотя Були не отказался бы от еще одного квода или двойного количества биотел, отряд был укомплектован. Так он надеялся.

Он очистил экран, спрыгнул на пол и обнаружил, что патруль построился. Роллер гордился тем, что позволял своим людям до самой последней минуты ходить где угодно, а затем, когда уже казалось, что он не успеет, сводил их вместе в идеальный строй. Кводы — сзади, бойцы II — в середине, и биотела — впереди. Офицеров, особенно младших, это совершенно выводило из себя. Но Були и бровью не повел, словно он настолько святой, что мир сам собой встает на место вокруг него.

Роллер закипел от злости, но его лицо осталось совершенно бесстрастным. Он встал навытяжку впереди своего отряда.

— Старший сержант.

— Сержант.

— Отряд готов к проверке.

— Спасибо.

Були шагнул мимо Роллера и направился к первому легионеру слева. Ее звали Като. Она служила в Легионе уже пять лет, носила гвоздик в носу и татуировку в виде пунктирной линии вокруг шеи. Були встал перед ней, провел опытным глазом по снаряжению, остался доволен и продолжил обход.

Следующему бойцу повезло куда меньше. Его звали Имай, и Були хватило секунды, чтобы заметить отсутствие у него аварийного локаторного маяка, который крепился к поясу.

— Сержант. Роллер возник у правого локтя Були.

— Старший сержант?

— У этого рядового нет аварийного локаторного маяка.

Роллер посмотрел на Имая с таким выражением, которое не сулило провинившемуся ничего хорошего.

— Я рад, что вы довели это до моего сведения, старший сержант. Я учту ваше замечание.

— Ну, смотрите, — ответил Були, зная, что приговорил Имая к недельному наказанию. Неприятно, но все же лучше, чем заблудиться в пустыне без шанса на спасение.

Остальные биотела — О'Брайен, Уисмер и Янколович — оказались на высоте, и Були принялся за бойцов II. У этих была более гуманоидная внешность, чем у бойцов I, и более тяжелое вооружение.

Каждый имел лазерную пушку быстрого восстановления, пулемет 50–го калибра с воздушным охлаждением и двойную ракетную установку. Эти киборги передвигались со скоростью до пятидесяти миль в час и действовали в различных средах, включая вакуум, газовые атмосферы I – IX классов, подводные глубины, жару пустыни и арктический холод.

С другой стороны, бойцы II имели тенденцию перегреваться в ходе длительного боя, в чудовищном темпе расходовали боеприпасы и были уязвимы для целого ряда разносимых микроботами компьютерных вирусов.

Однако самая большая слабость заключалась в том, что их интеллект и способности ограничивались человеческими мозгами. Мозгами, которые некогда принадлежали человеческим телам, но в качестве возмездия за акт криминальной жестокости или в результате какого–то ужасного несчастья в буквальном смысле умерли. Умерли, но были возвращены из бездны, чтобы жить в электромеханических телах, где с тем же успехом могли умереть снова.

Этот общий опыт сделал киборгов другими в отношениях, которых биотелам не дано понять. Биотело может только вообразить, что значит жить в механическом теле, но не знает этого, как не знает и ощущения изоляции, которую чувствует киборг из–за своего уродства, тоски по физическому контакту или боли, вызванной неисправностью. Потому и существует пропасть между киборгами и биотелами, и потому средства массовой информации иногда называют их «Проклятым Легионом», и потому аура тайны окружает их.

Рост Були — шесть футов два дюйма, и бойцы II на два фута возвышались над ним. Большая часть их снаряжения была встроена в тела, так что готовность устанавливалась проверкой крошечных цифровых табло, находящихся на их броне.

Первый в строю боец II носил фамилию Россиф, написанную по трафарету на его правой нагрудной пластине. На его левой руке красовалась эмблема 1–го кавалерийского полка, а на том, что соответствовало правому бицепсу — сердце, пронзенное стрелой. По давней традиции киборги имели право на рисунки вместо татуировок, носимых биотелами.

Каждый боец II имел десять маленьких контрольных пластинок. Були открыл наугад пять и проверил показания. Энергия — 92 %. Смазочно–охлаждающая эмульсия — 98%. Боеприпасы — 100%. Жизнеобеспечение — 100%. Электронные контрмеры — 85%.

Були посмотрел на массивную голову бойца II.

— Твоя готовность по ЭКМ — 85%. Объясни. Речевой синтезатор киборга звучал как камнедробилка на третьей скорости.

— Высокочастотные фильтры в дефиците, старший сержант. Техники заказали их, но пока глухо.

Були кивнул. Детали — вечная проблема на Альгероне. Слава богу, у наа нет высоких технологий, и возможность электронной атаки близка к нулю. Он пошел дальше.

Рядовые Джонс и Вуту отделались лишь поверхностным осмотром. Но рядовой Виллен, как новичок, удостоилась особого внимания.

Хотя она взяла мужское имя и была такой же бесполой, как и остальные, перед фамилией у нее стояло «Ms», а стало быть, она по–прежнему считала себя женщиной. Були знал, насколько это щекотливая тема для киборгов, и напомнил себе обращаться к Виллен в женском роде.

Он проверил все ее показатели, осмотрел пол вокруг ее массивных стоп, нет ли следов утечки, и удовлетворенно хмыкнул.