Горестей у мисс Бэрил Стэнтон было немало — так что читала она не просто много, а очень много.

…Мистер Стивен Нортон перед отходом ко сну зашёл пожелать доброй ночи сестре. Эстер расчесывала свои роскошные волосы, и только убрав их под чепец, ответила брату. В глазах её мелькали искры.

— Так ты напросился с нами из-за этого красавца, о котором они говорили? Как же я сразу-то не поняла! Ты мог хотя бы здесь оставить свою придурь?! Неужели ты не понимаешь, чем рискуешь? — Извращенные склонности Стивена, выражавшиеся в крайней неприязни к женщинам, но в обожании мужчин, что и говорить, бесили её, особенно при мысли, что о них может стать известно в обществе. Такое чести никому не делало.

Черты юноши исказились от бешенства.

— Мои дела тебя не касаются.

— Они меня не касались бы, если бы ты вёл себя прилично. — Эстер неожиданно осеклась, потом взглянула на Стивена и улыбнулась, легко взмахнув рукой. — Ладно, прости меня, милый, это все пустяки. Не сердись, слышишь?

Нортон бросил на сестру быстрый взгляд. Подобный перепад в настроении Эстер удивил его. Обычно сестрица, если заводилась, долго не останавливалась. Стивен чуть успокоился.

Сестра заговорила о поместье. Чудо, не правда ли? С этим Стивен не спорил. И, подумать только, такое кому-то достанется… Видимо, этому Стэнтону? Как он тебе? Стивен Нортон мог только пожать плечами.

— А как тебе гости? Откуда, кстати, ты знаешь этих Кемпбелла и Моргана? Клуб? — щебетала Эстер, и только очень внимательный слух мог выявить в её мягкой речи неподдельное любопытство. — Я имею в виду… из твоего клуба?

Брат понял сестру и покачал головой.

— Нет. Они были наследниками Чедвика по линии его матери. Больше я о них ничего не знаю.

Эстер улыбнулась. Она узнала всё, что хотела. То, что среди гостей Хеммондсхолла не было мужчин с такими же нелепыми причудами, как у братца, порадовало её. Ей показался весьма привлекательным мистер Гилберт Морган, и отрадно, что он не был содомитом. Но Эстер тут же закусила губу. Вздор всё это. Софи сказала ей, что мистер Морган, по слухам, ждёт наследство, но сегодня почти ничем не располагает. Мистер Клемент Стэнтон — вот вероятный наследник Хеммондсхолла, ему и нужно уделить подлинное внимание. Сам Стэнтон ей не понравился, показался человеком, лишённым красоты и обаяния, сухим и чопорным, но графский титул придает очарование и торгашу, наделяет достоинством даже грума. Имение и титул…

Она вздохнула.

Между тем Стивен погрузился в свои мысли — тяжёлые и мрачные. Он был изнурен и несчастен. Проступившая в пору ранней юности болезненная склонность к мужчинам, всегда подавляемая и таимая им, разрывала его изнутри. Но мужчины, изредка подмечавшие его взгляды, либо начинали бесноваться, либо указывали ему на дверь, несколько раз ему лишь чудом удавалось избегнуть скандала. Ему казалось, что он никогда не найдет понимающего партнёра и любовника, но муки плоти были ничтожны до той минуты, пока в университете он не увидел мистера Кристиана Коркорана. Теперь скорби неудовлетворенных желаний усугубились тягостной и заворожённой любовью. Ничто не могло утишить безумную страсть, даже когда в ущерб ему Коркоран стал наследником лорда Чедвика, Нортон продолжал боготворить его.

Красота Кристиана Коркорана, его яркие дарования, аристократическая властность и неортодоксальность суждений быстро сделали ему имя в лучших клубах Лондона. Своим появлением он неизменно вызывал или всплеск восторга, или вспышку неприязни, возникавшей вследствие зависти из-за оказанного ему внимания. За год Коркоран приобрёл нескольких влиятельных друзей среди видных парламентариев и лондонской богемы, считался авторитетом в Клубе путешественников. О нём говорили. Им восхищались. За ним наблюдали. Ему подражали. Стивен же Нортон мечтал о нём — как мечтала Виола о герцоге Орсино, а однажды в «Атенеуме» он случайно услышал его разговор с милордом Джеймсом Беркли. Старик советовал Кристиану жениться.

Коркоран рассмеялся.

— Из меня получится плохой муж, милорд. Женщины не тревожат моё сердце, кажутся мне болтливыми и глуповатыми. Греки были правы, видя в них лишь инструмент для деторождения…

Эти походя брошенные слова озарили сердце мистера Нортона безумной надеждой. Несмотря на то, что Коркоран часто покидал Лондон, подолгу жил в Италии и разъезжал по миру — Стивен продолжал грезить о предмете своих мечтаний. К тому же от Чарльза Кемпбелла он слышал, что предпочтение, оказанное Кристиану Коркорану графом Чедвиком, было связано со… сговорчивостью молодого человека, согласившегося ублажить графскую похоть. Из слышавших это в клубах иные морщились, другие с недоверием покачивали головами, третьи — яростно утверждали, что это вздор, но мистер Нортон просто молчал, пытаясь смирить стук сердца. То, что Чедвик мог возжелать Коркорана, не вызывало у него сомнений — Коркорана, по его мнению, нельзя было не возжелать.

Стивен выяснил всё о происхождении и родне мистера Коркорана и, узнав, что его кузина учится в одном пансионе с его сестрой, сделал все, чтобы Эстер подружилась с ней. И вот неожиданно его планы увенчались успехом, Софи пригласила Эстер в Хеммондсхолл, куда должны были собраться все родственники графа Хеммонда, в том числе и его племянник. Нортон появился в её доме и столь сердечно благодарил мисс Хеммонд за приглашение, что оно было распространено и на него. Оставалась ждать и грезить…

…Чарльз Кемпбелл завистливо оглядел ажурный орнамент чиппендейловских кресел, их обитые дорогим бархатом квадратные сиденья на капризно изогнутых ножках, прихотливость резных деталей, изящно уравновешенную лаконичными формами пуфов. Окинул взглядом книжные шкафы, роскошную кровать с тяжелым балдахином. Осмотрел дорогие ковры и бархатные портьеры. Тяжело вздохнул. Да, дядюшка у Стэнтона совсем не беден…

Чарльз разделся и, разлегшись на кровати, задумался. Он прекрасно понял намёк пригласившего его Клемента, осведомлённого о его финансовом положении. Тот в присутствии Моргана, сэра Хьюго Биллинхема и его самого, закончив роббер в клубе, рассказал, что вскоре вынужден будет до конца лета покинуть Лондон. Их с сестрой ждут в Хеммондсхолле к Иоаннову дню. Приданое мисс Бэрил равно тридцати тысячам фунтов, но, возможно, дядя, настаивая на их приезде, хочет выделить им уже сегодня некую долю семейного капитала. Не хотят ли они с Гилбертом составить ему и Бэрил компанию?

Он согласился, был рад хоть на время отделаться от кредиторов. Морган тоже.

Но едва они встретились в условленном месте, где их поджидал экипаж Стэнтонов, Чарльз Кемпбелл, будучи представлен мисс Стэнтон, решил, что его финансовое положение, каким бы ужасным оно ему не представлялось вчера, вовсе не так уж и ужасно. По крайней мере, оно не настолько ужасно, чтобы жениться на мисс Бэрил, особе, абсолютно лишенной обаяния и кокетства. Сестра же Гилберта, как он знал, ничем существенным не располагала, и была не настолько красива, чтобы её красота была достаточной заменой солидного приданого. К тому же девица всю дорогу буквально не умолкала. До Хеммондсхолла было более двухсот миль, и когда он смог на исходе второго дня пути, покинуть карету и не лицезреть перед собой физиономию сестрицы Стэнтона и не слышать воркотню сестрицы Моргана, он возблагодарил Бога.

Однако Хеммондсхолл изменил его чувства. Если наследницей поместья станет Бэрил, то, пожалуй, и сестрица Стэнтона сойдёт. А вскоре настроение Кемпбелла и вовсе улучшилось. Из разговоров во время пути он узнал достаточно, чтобы вникнуть в семейные дела приятеля, а познакомившись с мисс Софи Хеммонд, перестал сожалеть о приезде. Правда, состояние дяди должно достаться всем племянникам сэра Лайонелла, но уж такую-то красотку старик-родственник не обделит!

Но разговор за столом, слова дурачка Нортона просто убили его. Коркоран. Только его здесь и не хватало! Если бы Стэнтон хоть словом обмолвился, что Кристиан Коркоран — его кузен и тоже приглашен в Хеммондсхолл, Кемпбелл никогда не принял бы предложение Клемента.