«Война, а не мир порождается коммунизмом», — гласит тезис, принадлежащий перу американского советолога Л. Фишера». Существо этого тезиса прямо противоречит правде истории, тому неопровержимому факту, что первым актом Советского государства после его рождения был ленинский Декрет о мире. Однако Фишер не одинок в своих построениях. Возникновение второй мировой войны связано с «марксистским тезисом о необходимости всемирной революции», — заявляет французский ученый Р. Шовен [19]. О наличии «органической связи между мировой войной и распространением коммунистической революции» бездоказательно вещает и американский историк Р. Такер [20]. В этом же ключе высказываются и многие другие буржуазные авторы.

Что стоит за всеми подобными высказываниями?

Совершенно очевидно стремление буржуазных историков построить логическую связь: цель СССР — «мировая» революция, война — предпосылка революции, СССР — источник войн и одновременно экспорта революции. Отсюда следует вывод: в период между мировыми войнами Советский Союз только и делал, что разжигал противоречия между империалистическими державами. Пороки послевоенной версальской системы, утверждает, например, американский историк Л. Лафор, оттого и проистекают, что внимание «миротворцев» — руководителей США, Англии, Франции, Италии — было приковано к «источнику» революций — Советской России [21].

Однако в указанной «логической» связи фальшив опорный тезис. Целью СССР никогда не было подталкивание революций — ни локальных, ни «мировой». С момента своего рождения Страна Советов не давала поводов для обвинения ее в агрессивности и стремлении к войне. Такие поводы буржуазные деятели вынуждены были изобретать сами, превратно истолковывая марксистско-ленинское учение. В первую очередь искаженной интерпретации подвергалось и подвергается научное, марксистское предвидение о возможности победы социализма во всемирном масштабе. Лжетрактовка данного предвидения не раз играла на руку международной реакции. О «мировой революции» и «низвержении всех существующих правительств» как цели Советской власти еще в августе 1919 года докладывал своему руководству один из американских представителей в России, генеральный консул К. Пуль. О коммунизме как «воинствующей вере, нацеленной на свершение мировой революции» твердил 15 лет спустя посол США в Москве У. Буллит. Проблема отношений с Советским Союзом, доказывал он, ничто по сравнению с этой зловещей целью коммунизма, и только фашизм может-де остановить его распространение. Подобные выводы, усиленно пропагандировавшиеся в капиталистических странах, сыграли не последнюю роль в том, что в период между мировыми войнами не удалось обуздать самые темные силы в мире.

В. И. Ленин действительно указывал, что начавшаяся эпоха по своему основному содержанию есть «уничтожение капитализма и его следов, введение основ коммунистического порядка…» [22]. Однако этот тезис не имеет ничего общего с его искаженной интерпретацией как стремления СССР к мировому господству путем подталкивания революций и войн. Известны слова В. И. Ленина: «Революции не делаются по заказу, не приурочиваются к тому или другому моменту, а созревают в процессе исторического развития и разражаются в момент, обусловленный комплексом целого ряда внутренних и внешних причин» [23]. «Революцию нельзя учесть, — писал о ее объективном характере вождь мирового пролетариата, — революцию нельзя предсказать, она является сама собой» [24]. За несколько лет до начала второй мировой войны VII конгресс Коминтерна категорически отверг клеветнические утверждения, будто война «приносит революцию» [25]. Слова и дела Советского Союза в этот период, его неустанная борьба за мир, за коллективную безопасность в Европе полностью разоблачают фальшь надуманных обвинений в его адрес.

Не отрицая, что война может обострить противоречия в той или иной капиталистической стране, ускорить созревание в ней социального кризиса, коммунисты в то же время отрицают, что войны являются обязательным условием возникновения революции. В первой мировой войне, например, участвовало 33 государства, а социалистическая революция победила только в одной России. Во вторую мировую войну было вовлечено 61 государство, а на путь социализма в результате победы народно-демократических и социалистических революций встало 11 стран. «Социализм, как учил Ленин, докажет свои преимущества, но докажет не силой оружия, а силой примера во всех областях жизнедеятельности общества — экономической, политической, морально-нравственной», — говорил товарищ М. С. Горбачев.

Злонамеренные утверждения о войне как «порождении коммунизма» предназначены для дискредитации социализма как общественного строя, для того, чтобы скрыть ответственность империалистических государств за возникновение второй мировой войны, замаскировать истинные ее причины.

«Вопроса о виновниках второй мировой войны не существует», — категорично заявляет западногерманский историк Й. Фест, автор вышедшей на Западе огромным тиражом «Биографии Гитлера», и продолжает: «Поведение Гитлера в ходе кризиса, его вызывающий задор, жажда острых ситуаций и большой катастрофы, овладевшая им настолько, что любая попытка к компромиссу со стороны западных держав заходила в тупик, делают какой бы то ни было вопрос о виновниках излишним» [26]. «Гитлер решительно шел на радикальное разрушение… европейского статус-кво в пользу Германии», — вторит Фесту англичанин Дж. Робертсон [27]. Ближе, казалось бы, к истине находится западногерманский историк В. Риппер. В качестве причин, которые привели-де мир к войне, он называет внешнеполитические концепции «фюрера», в частности, такие, как «право сильного», претензии «арийской расы на господствующее положение», на «жизненное пространство на Востоке» [28] и т. п.

Взгляду на Гитлера как на главного виновника войны в буржуазной историографии противостоит взгляд, оправдывающий «фюрера». Для ряда историков он «просто человек», который, выражая «настроения всех немцев», пытался покончить с «несправедливостью Версальского договора», «навести порядок» в Европе, но не был понят. Так рассуждают, например, американские историки Д. Хогган, X. Барнс, С. Эмброуз.

Нет единой точки зрения среди буржуазных историков и по поводу причин, в силу которых Гитлер и нацизм в целом оказались у власти. В западной историографии не ослабевает полемика по поводу роли «большого бизнеса» в этом вопросе. Не оставляются попытки замаскировать или, по крайней мере, преуменьшить эту роль. Профессор Йельского университета (США) Г. Тэрнер, например, утверждает, что она «во многом преувеличивается, особенно марксистами».

Для широкого американского читателя предназначаются версии наподобие той, которую пропагандирует видный историк из США Т. Бейли. По его мнению, восхождению Гитлера к власти способствовал «фатальный отход» Соединенных Штатов от своих партнеров военного времени — Англии и Франции. Игнорировав Лигу Наций, США «бежали» от ответственности и обязанностей в международных делах, пытались использовать только «выгоды», которые давал им мир [29]. Так создается образ эдаких «заблудших», «бескорыстных» Соединенных Штатов, ушедших-де в сторону от европейских дел в отличие от «империалистических» Англии и Франции, чья политика косвенно привела нацистов к власти.

В некоторых других исследованиях версии о «бескорыстной» Америке, «безразличной» к европейским делам в 20–30-е годы, на первый взгляд отвергаются. Слишком очевиден факт участия «западных демократий» в возрождении германского военно-промышленного потенциала. К примеру, только прямые американские капиталовложения в германскую промышленность в одном 1930 году составляли 216,5 миллиона долларов. В Германии в тот момент имелось до 60 филиалов американских концернов.