Когда она наконец-то начала приходить в себя, Эвриал сидел напротив неё, обиженный и оскорбленный в лучших чувствах.

      — Прости Эвриал. Но как представлю, что ты будешь защищать меня…

      И её снова понесло. В этот раз он отреагировал незамедлительно.

      — Боги мне свидетели, я этого не хотел, но ты вынуждаешь меня… — попытался достучаться до истерично смеющейся девушки Эвриал. — Имодести ты меня слышишь? В общем, ты вынуждаешь… Ну. Имодести… Короче.

      Терпение бедняги лопнуло, от такого откровенного пренебрежения, и он принял свой истинный облик. У него за спиной появились огромные белоснежные крылья, полностью скрывшие его из глаз на мгновение. А когда крылья снова раскрылись, то он предстал перед ней в своем истинном обличье. Не было больше древнего немощного старикашки. Зато, был молодой сильный нагло улыбающийся воин-асур в полном боевом облачении, с огромными крыльями, и, судя по внушительной мускулатуре, явно обладающий немалой силой.

      Имодести буквально подавилась смехом, глядя на него.

      — Что, теперь не смешно? — иронически поинтересовался он.

      — И ты всегда был таким, а в древнего старикашку только маскировался? — поинтересовалась Имодести, в голове, у которой не было ни единой мысли о том, что он весь такой сильный. Зато настойчиво молоточком постукивала другая мысль, и Эвриала её спокойствие должно было насторожить. Но видимо, в полном боевом облачении, асур чувствовал себя в безопасности, а потому заметно расслабился и пропустил тот момент, когда его окрестили «Сволочь!» и ему на голову опустилась одна из статуй, украшающих зал. Имодести жаждала его крови, поэтому в голову мужчины летели снаряды, которые тот едва успевал отбивать. Эвриал даже спросить ничего не успевал. Вскоре, ему пришлось отступать и прятаться за лавками для посетителей храма и колонами.

      И вовсе он не сбежал! Это было четко продуманное и спланированное отступление. А что поделать, если у неё меткость как у папаши? И такой же скверный характер.

      Наконец, то ли у неё снаряды закончились, то ли она устала, но все стихло. Осторожно, он выглянул из своего укрытия. И зря… Потому, что тут же схлопотал, неизвестно откуда взявшейся, сковородкой по голове.

      Мда-а-а. А коварством она вся в мамочку. Взяла блин от родителей все самое лучшее.

      — Это тебе за то, что врал мне (Дзинь!), за то, составлял со мной смету на месяц, когда я принимала ванну (Дзинь!), за то, что повторял со мной слова речи, когда я переодевалась (Дзинь!)…

      — Да, я ничего там не увидел (Дзинь!), не в том смысле, что там и смотреть не на что (Дзинь!), в смысле я бы не позарился (Дзинь! Дзинь! Дзинь!). Прости меня.

      К его удивлению «Дзинь» в этот раз не последовало. Открыв, зажмуренные глаза, он увидел картину маслом. На этот раз, девушка все-таки выдохлась.

      Имодести сидела на полу и тяжело дышала. Сковородка валялась рядом. Осторожно, как бы, не попасться на очередную уловку, он отпихнул сковородку подальше, а там и вовсе испепелил сие орудие пыток. Имоди наградила его не менее испепеляющим взглядом.

      — Ну, до двадцати лет можешь смотреть на меня, как угодно, — усмехнулся Эвриал. — Пока это будет безвредно.

      В глазах Имодести загорелся блеск.

      — Что ты задумала? — с ужасом спросил Эвриал, наконец-то вспомнивший, с кем имеет дело. Не к добру у неё так блестят глаза, ой, не к добру.

      Вместо ответа, девушка просто сорвалась на ноги и побежала к выходу.

      — Только без жертв среди мирного населения. Я тебя умоляю, — успел выкрикнуть ей в след Эвриал, не особо, впрочем, надеясь, что это возымеет эффект.

      Когда запыхавшаяся Имодести вернулась к своему трону, жители Ан-Грайне все ещё были под впечатлением от услышанного о божественном знамении Повелителю, поэтому все ещё не разошлись. Денетсу Белен также по какой-то причине ещё не ушел. Чему Имодести была крайне рада. Привлечь их внимание не составило труда. Девушка просто стала в полный рост на свой трон и заорала, что было сил:

      — Слушайте меня добрые жители солнечного города Ан-Грайне. Богиня явила мне свою волю. Как она выходит замуж за достойного мужа, так и я должна поступить.

      Народ на площади зашумел, переваривая услышанное. Два божественных явления за один день. Это на два явления больше, чем было за всю историю города. Повелитель ликовал, не чуя подвоха.

      — Двенадцать раз она испытывала своего супруга, прежде чем дать согласие, — продолжила тем временем Имоди. — Так богиня нашла достойного. Теперь, и ты Повелитель должен доказать, что достоин.

      — Ты бросаешь мне вызов? — скорее удивился Денетсу.

      — Такова воля богов, — покорно склонила она голову, чтобы скрыть улыбку.

      Конечно, это пустая трата энергии, но зато очень эффектная. В одно мгновенье Повелитель оказался рядом и сказал, приподняв пальцами за подбородок её улыбающееся лицо:

      — Я докажу тебе все, что угодно. А это задаток.

      Прежде, чем девушка успела опомниться и вырваться, Денетсу поцеловал её. Сначала, Имоди сопротивлялась. Не таким виделся ей первый поцелуй. Но потом… Имодести даже не поняла, как это произошло, но она обвила его шею руками, и ответила.

      Когда мужчина отстранился, девушка потянулась следом, за продолжением. Но опомнившись, попыталась влепить ему пощечину. Только попыталась, потому, что самодовольно улыбающийся Повелитель мгновенно исчез. Имоди в сердцах схватила что-то из подношений, которые так и не успели забрать, и швырнула на пол, разбив в дребезги.

      — Убью! — прошипела Имоди. И отправилась сочинять этому поганцу задания потруднее.

      Эту сцену наблюдали двое: мужчина и женщина. Мужчина поцеловал женщину в висок, и спросил:

      — Мне вот интересно, в кого она такая упрямая?

      Женщина улыбнулась и ответила:

      — По всей видимости, оба родителя её наградили. Хотя смекалкой она явно в маму.

      — За то, характер и рука у неё, по-отцовски твердые, — не без гордости, заметил мужчина.

      — А мне вот интересно, — раздался позади них голос Эвриала в его истинной ипостаси, — за что она его убивать-то будет? За то, что поцеловал, или за то, что перестал?

      Первое задание нашлось Повелителю крайне легко. Но Имодести была бы не Имодести, если бы так легко его ему поведала.

      Верховная жрица накануне велела объявить всем и каждому, что завтра Повелитель получит первое свое задание и сможет не словами, а делом доказать свое мужество и силу. На следующий день Имодести пришла на главную площадь в привычном белом платье и своей Тиаре. Но ни от кого не укрылось, что впервые волосы, уложенные в косу, сменила изящная прическа больше соответствующая статусу и появились украшения на руках и на шее, которым девушка раньше оставалась равнодушной.