— Ну, если Кэмрин такая творческая и блестящая, почему она провалила английский и должна ходить летом в школу, чтобы сдать курс? — язвительно спросил Флинт.

— Она провалила английский не по своей тупости. У нее скверная привычка выделяться в классе. И когда на нее находит, она не выполняет домашние задания. Даже страх провалиться на экзамене не заставляет ее подчиниться общей дисциплине. Учительнице было очень неприятно оставлять Кэмрин на осень, хотя мы договорились, что это необходимо сделать. И знаешь, что интересно. В летней школе она получила за весь курс высшую оценку, потому что выполнила все задания. Учительница и я, мы вместе…

— Послушай, Рейф, меня это по‑настоящему беспокоит, — перебил его Флинт, озабоченно разглядывая брата. — Почему ты должен каждый день тащиться в школу и успокаивать разъяренных учителей? Ты заслуживаешь более приятных развлечений. Чужие дети столкнули твою жизнь с рельсов. Это относится к Тренту и Тони тоже. Они должны жить с матерью.

— Флинт, ты ошибаешься, моя жизнь не сошла с рельсов, — возразил Рейф. Что‑то из сказанного братом напомнило ему собственные мысли, и это заставило его возразить.

— Ты вел активную жизнь. А теперь, Рейф, твой дом захватили оккупанты. Когда ты в последний раз был на свидании? Когда в последний раз занимался сексом?

— Я могу, брат, задать тебе те же вопросы?

— Правильно, но ко мне они неприложимы. Я трудоголик. Моя жизнь — это управление компанией, и мне нравится так жить. А ты всегда был общительным человеком. — Флинт засмеялся, вспомнив попытки знакомых найти в близнецах различия. У братьев были совершенно разные характеры. — Я незаметный, тихий близнец, помнишь? А ты веселый и дружелюбный, который всем нравится.

— А ты не думаешь, что меня беспокоит отсутствие личной жизни у тебя и у Евы? — Рейф решил, что нападение — лучшая оборона не только в футболе. — Ты говоришь, что быть президентом нашей семейной компании тебе вполне достаточно для счастья. Ева уверяет, что часы в больнице и занятия в институте отнимают у нее все время. Так, может быть, вы оба пользуетесь своей работой как щитом. Просто вам хочется спрятаться.

— Спрятаться от чего? — удивился Флинт.

— От свиданий с представителями противоположного пола. — Брат так злобно на него взглянул, что Рейф понял — он попал в самую точку. — Может быть, ты избегаешь женщин, потому что папе не повезло с Маренной. И Ева избегает мужчин, потому что… — он на минуту задумался, — папе не повезло с Маренной.

— Такой чепухи я в жизни не слышал! — возмутился Флинт. — Ты в приемной зубного врача прочел статью в журнале «Современная психология»? Или еще что‑то?

Нет, он провел целый день в компании психиатра. Наверное, усвоил некоторые приемы Холли.

— Ты сумел расширить наш семейный бизнес. Руководимая тобой компания достигла общенационального уровня. Как юрист я уважаю твою деловую хватку. И, конечно, ценю твой ум, настойчивость, умение прогнозировать и держать удар в трудную минуту. Но как брат я беспокоюсь о тебе, Флинт. Ты годами ведешь жизнь затворника, закрылся в четырех стенах, будто в тюрьме, ничего не видишь, кроме повседневных дел компании. Твоя жизнь — это работа, и у тебя нет времени ни на что другое. Что бы ты ни говорил о моей жизни, я не затворник и не заключенный.

— Нет, это безумие, — нахмурился Флинт. — Весь этот разговор. — Он посмотрел на часы. — Уже поздно. Мы топчемся по кругу. Мне пора.

Внезапно послышался заунывный вой, и с каждой секундой он становился все громче и громче.

— Кристофер, — пробормотал Рейф. — Если бы Ламберты по‑прежнему жили здесь, немедленно последовал бы телефонный звонок. — Он поморщился, вспомнив постоянные жалобы бывших соседей. Сколько времени понадобится Холли, чтобы дойти до их состояния?

— Твой Кристофер, разжиревший волк, замаскированный под собаку, напал на меня, когда я вошел в дом, — проворчал Флинт. — К счастью, у меня был свисток, который наша компания предлагает для защиты от собак. Без него я бы не попал сюда. Свисток сработал магически.

— Естественно. Все товары, выпускаемые нашей компанией, безупречны. Высшее качество. А куда побежала собака? Нас не было несколько часов, и он не мог выйти во двор. Он так обрадовался, когда мальчики и я вернулись, что забыл порычать на нас.

— Чудовище убежало наверх, когда я воспользовался свистком. Лучше бы он выпрыгнул в окно.

Флинт ворчливо попрощался и ушел.

Рейф поднялся наверх и нашел Кристофера сидящим на кровати Кэмрин. Он ждал. Поняв, что это всего лишь Рейф, а не девочки, Кристофер опустил голову, издав глухой звук собачьего разочарования.

— Поверь, дружище, — пробормотал Рейф, — я так же отвратительно себя чувствую, как и ты.

Первый раз с тех пор, как Кристофер появился в его доме, Рейф, кажется, нашел общий язык с собакой.

— Это был не лучший день, правда, парень? — добавил Рейф, словно стараясь закрепить достигнутый успех в их отношениях.

Кристофер что‑то проворчал в ответ.

Откладывать больше нельзя. Пора войти в дом.

Рейф вылез из «гранд‑чироки» и побрел к своей двери. Наверное, Кэмрин и Кэйлин провели первые пятнадцать минут дома, готовя какую‑нибудь новую выходку.

Не успел он дойти до двери, как на подъездную дорожку въехал «сатурн» Флинта цвета шампанского. Рейф ошеломленно уставился на брата и двух блондинок, которые вышли из машины и направились к нему. Одну из женщин он узнал: Лорна Ларсон, с которой он познакомился в самолете. Ему казалось, что это было сто лет назад, а на самом деле всего лишь вчера утром. Вторая женщина, высокая и бледная, отличалась от Лорны разве что длиной волос.

Флинт выглядел вызывающе торжествующим. Рейф понял, что это месть брата за вчерашний разговор. Он назвал близнеца затворником и заключенным и, видно, попал в «яблочко»!

— Так вы и вправду существуете! — воскликнула Лорна, лукаво переводя взгляд с Флинта на Рейфа.

Флинт улыбался. Рейф выглядел озадаченным.

— Сегодня утром я завтракала в кафе «Редиссон», когда вошел Флинт. — Лорна поняла, что требуется разъяснение. — Конечно, я подумала, что это вы, Рейф. Но он сказал, что вы его близнец. Откровенно говоря, я не поверила.

— Она подумала, что я разыгрываю ее по старой поговорке: я не я и лошадь не моя, — весело добавил Флинт.

— Да, такое случается, — вяло согласился Рейф.

— Мы разговорились, — продолжала Лорна, — и выяснили, что мы оба трудоголики. Но в такое прекрасное воскресенье, как сегодня, не вредно отдохнуть.

Рейф вспомнил, что вчера она всунула ему в карман визитную карточку, сегодня подцепила брата. Женщина и правда старается изо всех сил. Но можно ли это назвать работой?

— Мне так и не удалось убедить Лорну, что я — это я, — подхватил рассказ Лорны Флинт. — Пришлось показать водительские права.

Рейф мысленно представил описанную сцену: брат пытается быть игривым и показывает права кокетливо‑скептичной Лорне. Да, роль трудоголика ему лучше удается, чем донжуана.

— Ну вот, теперь вы знаете, что он Флинт, а я Рейф.

— А я Николетта Клайн, — вступила в разговор вторая блондинка. — Очень рада познакомиться с вами, Рейф. Хотя у меня такое чувство, будто я вижу двойника. — Она хихикнула. — Двойное удовольствие, двойное развлечение.

Старая песенка, придуманная компанией, продающей жевательные резинки, заставила поморщиться обоих братьев. Всю жизнь им досаждали одни и те же рифы.

— Николетта работает в Сиу‑Фолсе, в филиале компании Лорны, — пояснил Флинт, улыбка снова вернулась на место. — Я подумал, что мы можем сегодня провести время вчетвером.

Рейф еле сдержал стон. Вне сомнения, Флинт воспринял вчерашние слова брата как упрек и вызов. И твердо решил доказать, что тот не прав. И не только себе нашел женщину на один день, но и брату.

Перспектива свидания двух пар близнецов вызывала У Рейфа почти ужас. Такого с ним не бывало со времен средней школы, да и тогда они редко вместе ходили на свидания. Еще хуже, что это было свидание с незнакомой женщиной. Николетта явно предназначалась для Рейфа! Флинт знал, как относится брат к таким встречам, потому что и сам не терпел их.