В результате второй мировой войны СССР установил новые, дружественные отношения с десятью государствами, и все они, за исключением Албании и Югославии, были расположены вдоль его границ. У Советского Союза не было ни гарнизонов, ни военных баз, которые отстояли бы от советской границы дальше чем на несколько сот километров.

«Вопрос о том, кто сумел проникнуть дальше всего от своих границ, чьи вооруженные силы ближе всего подошли к границам другого государства, — заявил сенатор Глен Тэйлор, — может быть легко разрешен с помощью рулетки и глобуса. Нужно только измерить расстояния от границ Соединенных Штатов и СССР до самых отдален133

ных районов расположения их оккупационных войск или распространения их влияния. Несмотря на наши заверения, будто мы не стремимся к захвату чужих территорий, мы без чьего-либо согласия завладели целым рядом тихоокеанских островов, ограничившись уведомлением Объединенных наций о том, что мы собираемся это сделать.

Мы прочно обосновались на Окинаве. Япония, безусловно, под нашим влиянием. Мы оккупировали половину Кореи; под нашим господством в значительной мере находится и Турция. Мы посылаем в Грецию вооружение, наши вооруженные силы там все возрастают. Мы добываем нефть в Иране и содержим в этой стране военную, а также крупную экономическую миссию. Мы до сих пор находимся в Гренландии, несмотря на энергичные протесты датчан.

Мы строим авиабазы в Северной Африке. Аравия, несомненно, должна быть отнесена к странам, находящимся в сфере нашего влияния. Мы подстрекали Голландию и поддерживали ее гнусное покушение на свободу Индонезии, и мы же предоставили военное снаряжение Франции, что дало ей возможность вернуться в Индо-Китай» 1.

За время всего лишь с 1917 г. советский народ выдержал три крупных неспровоцированных нападения, Он потерял убитыми и ранеными в двадцать девять раз больше людей и понес в тысячу раз больший материальный ущерб, чем английский и американский народы за обе мировые войны. Со стороны советских руководителей было совершенно естественным настаивать на том, чтобы в странах, которые служили воротами для этих прошлых вторжений, были созданы дружественные по отношению к СССР правительства.

Тем не менее на Советский Союз были возведены обвинения в «преувеличенной настороженности» и «недостатке доверия», ибо Лондон неоднократно предлагал ему заверенный Даунинг-стритом документ, гарантирующий безопасность восточных границ СССР. Черчилль, а позднее Бевин, готовы были поручиться в этом «честью Англии». Советские руководители, страдающие «славянской подозрительностью», проявили странное равнодушие к

1 New York Times, March 11, 1948

достопочтенным «гарантиям» империалистов; они вежливо отказались, памятуя, без сомнения, историю прежних английских обязательств.

В конце 1945 г. государственный секретарь США Бирнс предложил созвать в Москве совещание трех министров иностранных дел. Московская сессия, начавшаяся 16 декабря 1945 г., увенчалась успехом. И советские, и американские представители пошли на уступки. Казалось, было положено начало американо-советскому соглашению.

Англо-американскую реакцию охватила тревога. Лондонская «Таймс» поспешила выразить серьезные опасения по поводу «возможного компромисса между Бирнсом и Молотовым за счет Британской империи». Через несколько недель после открытия Московской сессии Уинстон Черчилль выехал в «отпуск» во Флориду. Немедленно по прибытии в США, 14 января 1946 г., он совещался с Трумэном, Барухом, Леги и Ванденбергом. Помимо других вопросов, они обсудили текст речи, которую Черчилль готовился произнести в Фултоне (штат Миссури). Эта речь содержала призыв к созданию антисоветского англо-американского «братского союза христианских народов», поддержанного штабелями атомных бомб.

Сталин расценил речь Черчилля в Фултоне, как «опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество… По сути дела г. Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны… Несомненно', что установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР» 1.

16 июня 1946 г в передаче Колумбийской радиокорпорации из Лондона корреспондент этой корпорации Говард К. Смит заявил: «У обозревателя, знакомого с положением дел в Европе, неизбежно возникает впечатление, что здесь существуют сильные группировки, не заинтересованные в соглашении с Россией. Они даже не предоставляют событиям итти своим чередом, а ведут

1 И. В. Сталин Интервью с корреспондентом «Правды» относительно речи г. Черчилля 13 марта 1946 г, М, Госполитиздат, 1946 г, стр. 3, 4, 5.

активную, лихорадочную кампанию с целью предотвратить соглашение, — и ведут ее небезуспешно.

У вас создается это впечатление здесь, в Лондоне, в палате общин, где консерваторы — люди, владеющие 75 процентами богатств Англии и определяющие ее политику, — открыто ликуют по поводу каждого признака разногласий между великими державами, о котором докладывает министр иностранных дел Бевин.

За год неистовой кампании влиятельным кругам обеих стран удается добиться своей цели — убедить общественное мнение в том, что соглашение невозможно.» Далее Смит показывает, как Англия и США нарушали все торжественные соглашения относительно Германии, тогда как Советский Союз честно выполнял обязательства, взятые им на себя в Ялте и Потсдаме.

По словам Вильяма Ширера, по возвращении Бирнса после успешной московской сессии в Вашингтон адмирал Леги и президент Трумэн предъявили ему ультиматум: или перейти к «жесткой» политике, или выйти в отставку 1. Бирнс остался на своем посту и присоединился к фултонскому лагерю. Впрочем, сам Бирнс впоследствии утверждал, что он был одним из инициаторов «жесткой» политики по отношению к СССР. Как сообщал корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс Джон М. Хайтауер, «официальные лица считают, что государственный секретарь Бирнс согласен пойти на самый глубокий раскол в англо-американо-русском союзе», а Артур Крок из «Нью-Йорк таймс» заметил, что Бирнс завоевал себе «новое положение в Вашингтоне» 2.

С того времени попытки достижения любого соглашения с Советским Союзом квалифицировались как политика «умиротворения». С того времени все виды дипломатического фиглярства и лживых антисоветских обвинений использовались для ведения «холодной войны» против СССР.

Адъютант Уолл-стрита

В те дни, когда тысячи раненых возвращались домой, крупные американские бизнесмены — в качестве военных или в качестве дипломатов — устремились в

1 New York Herald Tribune, April 14, 1946

2 New York Times, April 14, 1946.

Лондон за военной добычей. Предстояло разрешить ряд вопросов: какая компания монополизирует мировые воздушные пути — «Пан-америки» или «Оверсис, Лимитед»? Кто будет щелкать бичом над народами желтой и черной рас и накапливать дивиденды от их эксплоатации? Кому удастся подкупить феодальных арабских князьков, выжидающих, кто больше заплатит? Побежденная экономически, английская олигархия была вынуждена уступить Уолл-стриту стратегические империалистические позиции на Дальнем и Ближнем Востоке и в Средиземноморье, как уступила она различные базы на территории Британской империи, в Ньюфаундленде, в Вест-Индии, на Бермудских островах и в других местах.

Американские монополии проникали в такие прежние сокровищницы Англии, как Малайя, Сиам, Южная Африка и Индонезия, и занимали там преобладающее положение.

Английская финансовая олигархия вышла из войны чрезвычайно ослабленной Английские капиталисты с ужасом наблюдали, как тают их заморские доходы и капиталовложения и как вообще падает мощь Англии в сравнении с двумя великими мировыми державами С одной стороны, крупных английских финансистов и купцов пугали безграничные, все возрастающие послевоенные аппетиты северо-американских монополистов Они боялись, что их империя может скоро превратиться в такую же фикцию, как власть их короля или «социализм» Бевина и Эттли. В самом деле, они чувствовали, что теперь американские тресты угрожают им гораздо больше, чем германские Правящие классы в английских доминионах и колониях тяготели к Уолл-стриту в погоне за спасительными долларами и военной защитой их общественного строя.