— А вот мы сейчас проверим.

Рывком он схватил ее за руку.

— Не прикасайтесь ко мне!

— О, да ваш пульс просто взбесился!

— Отпустите!

— Ни за что. Я не болван, как ваш женишок.

— Да что вы себе позволяете! — В железных объятиях Ирвинга Шила буквально задыхалась.

— Пока еще ничего, иначе бы вы не спрашивали.

— Подлец!

Роналд рассмеялся.

— Когда мужчина до смерти хочет женщину — это вовсе не означает, что он подлец. Сопротивление только распаляет его, да ее тоже. Разве не так?.. Вы дрожите, негодуете, но меня ваш гнев не обманет. Смелее, Шила! Расслабьтесь и дайте волю своему темпераменту. Не думайте о приличиях, пусть о них рассуждают бесполые ханжи.

— Умоляю, Роналд, оставьте меня в покое.

— Так-то лучше, вы уже называете меня по имени.

— Вы пользуетесь тем, что сильнее меня!

— Мужчина по своей природе завоеватель, моя прелесть. Рано или поздно я все равно возьму свое.

— Никогда! — воскликнула яростно Шила.

— Так попробуйте остановить меня! Не получается?.. И не получится, потому что на самом деле вы тоже страстно хотите меня…

Шила похолодела. Он угадал то, в чем она не желала себе признаться.

Словно дремавший до времени вулкан заговорил в ней, грозя сжечь изнутри дотла. Внизу живота сладко ныло, груди налились тяжестью, соски отвердели.

— Неужели вам доставляет удовольствие унижать женщину?

— Унижать? — притворно изумленно переспросил Ирвинг.

И тут Шила поняла: да этот человек, принадлежащий к сильным мира сего, просто валяет дурака!

— Захотелось поразвлечься? Так найдите себе соответствующую партнершу.

— Я уже нашел.

Она в отчаянии принялась молотить кулачками его грудь, плечи. Он только улыбался, еще сильнее сжимая ее, будто железными руками, а потом вдруг стремительно наклонился и впился ей в губы.

В голове сразу зашумело, глаза затуманились, тело безвольно обмякло, все вокруг перестало существовать: и этот нелепый шатер, и шумящая за его парусиновыми стенами толпа. Шила ясно ощущала лишь вкус поцелуя и чуть горьковатый запах одеколона, а еще — горячие ладони сначала на груди, потом на спине, на бедрах… И эти прикосновения окончательно лишали ее воли.

Это было словно наваждение. Уставшая сопротивляться Шила сдалась и сама обхватила Роналда за шею, приникла к нему всем телом. Неспособная, более сдерживаться, растворилась в неистовом желании… И рухнули барьеры, так долго ограждавшие ее, от жизни, любви, страсти. Появился он, Роналд Ирвинг, освободил ее из плена и заставил почувствовать себя женщиной. Однако страх вновь оказаться на краю пропасти заставил Шилу резко отстраниться.

— В чем дело? Ты боишься, сюда войдут? Плевать!

Ирвинг с трудом скрывал досаду.

— Мы оба слишком далеко зашли, — покусывая припухшие от поцелуев губы, сказала Шила.

— Ошибаешься, мы только начали. И столь бурное начало, признаюсь, меня вдохновляет.

— Продолжения не будет, мистер Ирвинг. — Шила уже полностью овладела собой, сумела освободиться из его объятий, подошла к столу, где россыпью лежали карты.

Какое-то время Роналд издали молча за ней наблюдал, потом насмешливо сказал:

— Разве не ты напророчила нам общее будущее? Зачем же противиться судьбе?

Шила нахмурилась.

— Я ведь не настоящая гадалка! Не путайте маскарад и жизнь. С ней шутки плохи.

— Ах, вот в чем дело? Мисс Грейс пытается убедить себя, что карты лгут? Забавно.

— Прощайте, мистер Ирвинг.

Тот нахмурился, лицо стало жестким.

— Я заплачу вам столько же, если когда-нибудь согласитесь погадать мне еще раз.

— Другого раза не будет! — отрезала она.

— Как знать, как знать…

Ирвинг отдернул полог шатра и вышел.

Шила смотрела ему в спину взглядом, полным ненависти. Ненависти и желания.

Шила сдала дамам из оргкомитета почти две тысячи фунтов. Это оказался самый крупный сбор, все были просто поражены. Она умышленно подчеркнула, что наибольшую сумму внес некий Роналд Ирвинг, и как бы, между прочим, поинтересовалась:

— Он всегда столь щедр на пожертвования или сегодняшний взнос исключение из правил? Мне показалось, мистер Ирвинг — человек настроения.

Ответ Мойры Гарден, в чьи обязанности входило отнести выручку в банк, предельно удивил Шилу:

— Да что вы, милочка. Мистер Ирвинг неизменный участник всех наших мероприятий и никогда не скупится. Он очень сердобольный человек. На его средства мы содержим приют для детей-инвалидов и специальную больницу.

— Вот как?

Шила даже немного растерялась. Столь лестная характеристика никак не вязалась с ее представлением о наглом и развязном типе, поведение которого ничего общего не имело с добродетелью. Что ж, подумала она про себя, значит, двуликие Янусы существуют не только в легендах. И лучше держаться от них подальше, иначе попадешь в беду.

— Вы останетесь на ужин? — поинтересовалась миссис Гарден. — По традиции мы собираем за столом всех, кто славно потрудился на нашем мероприятии.

Шила пожала плечами.

— Не знаю, еще не решила, хотя вряд ли останусь… Надо переодеться, смыть грим, снять маскарадный костюм…

— Он вам идет, милочка. Вы как настоящая цыганка. Для англичан такая внешность большая редкость. В кого это вы уродились, а?

— Понятия не имею.

— Лукавите, у ваших далеких предков наверняка есть примесь восточной крови. Порасспрашивайте своих родных хотя бы ради интереса. И обязательно приходите на ужин — будете украшением нашего общества.

Нет уж, решила Шила. Не приведи господи, если там окажется Роналд Ирвинг.

Вернувшись в шатер, она побросала в дорожную сумку свой наряд, изрядно надоевшие браслеты, серьги, мониста. Словно сдирала с себя кожу. Потом гладко причесала волосы, с помощью косметического молочка и ватного тампона сняла вызывающе яркий макияж, оценивающе глянула на себя в зеркало и усмехнулась: от «женщины с бурным темпераментом», как откровенно выразился Ирвинг, не осталось и следа.

С тех пор, как однажды ночью Фрэнк силой взял то, что хотел, разрушив все представления о настоящей любви, которая грезилась ей в мечтах, сердце Шилы словно заледенело. Мужчин, пытавшихся за ней приударить, держала на дистанции, хотя и понимала: рано или поздно придется сделать выбор, чтобы, как каждая нормальная женщина, иметь дом, семью и так далее.

В Тимоти Стринге она ценила его непохожесть на современных молодых людей. Он оказался не из тех, кто не брезгует случайными связями или интрижками. В нем чувствовалась основательность, внушающая доверие.

С ним Шиле было на редкость легко и покойно. Тим боготворил ее, восхищался присущими ей деловыми качествами, ценил ее творческие успехи, словом, вел себя как верный рыцарь, а не господин, стремящийся навязывать свою волю или демонстрировать мужское превосходство. К тому же Шила была благодарна ему за то, что он не форсировал события; за бесконечное терпение, которое Тимоти проявлял, не настаивая на близости.

Только такой циник, как Роналд Ирвинг, мог сказать, будто она пожалеет, если выйдет замуж за Тимоти Стринга.

Вспомнив о Роналде, Шила невольно провела пальцем по губам. На них еще горели проклятые поцелуи. С какой стати Ирвинг решил, что я его боюсь, подумала она, собирая со стола карты. На самом деле меня напугал дважды выпавший аркан страсти! Хотя я могла плохо перетасовать колоду, скорее всего так и случилось. И нечего выискивать в простом совпадении глубокий смысл.

Оглядев напоследок шатер, она аккуратно повесила на спинку кресла, валявшуюся на полу шаль.

— Шила, ты долго будешь копаться? — раздался снаружи голос Тима.

— Сейчас иду, я уже готова.

— Проверь, все ли собрала?

Главное — собраться с мыслями, но, похоже, мне это удалось. Шила еще раз кинула взгляд в зеркало и окончательно успокоилась. Даже самый проницательный психолог не обнаружил бы и следа недавнего смятения.

— Ты не хочешь перекусить? — спросил Тимоти, когда из предместья машина выехала на оживленные вечерние улицы Лондона. — Если уж не остались на ужин, давай заглянем в бар, хоть немного выпьем, отметим твой триумф. Знаешь, все от тебя в восторге.