— Сенсоры, автоматизированные «Тарантулы». Все.

— Далеко?

— У первой метки.

Себатон понятия не имел, о чем они говорили, но звучало это серьезно.

Гнев Леодракка вернулся с избытком.

— Еще одна причина предать его огню.

— Надеюсь, это метафора, — сказал Себатон.

— Конечно, — ответил второй Саламандр, но вид Леодракка говорил об ином.

— Мы заставим его говорить. Рассказать нам все, что знает, — прорычал он, сжимая рукоять пистолета.

— Накормив из твоего болтера?

— Если потребуется!

— Вон, — спокойно приказал второй Саламандр.

— Что?

— Ты слышал, Лео. Ты убьешь его, если останешься в этой комнате. Я вижу по твоим глазам.

В глазах Леодракка горел огненный смерч. Он хрустнул костяшками пальцев, несколько секунд простоял, не желая сдаваться, но все же капитулировал.

— Мои извинения, капитан. Я порой забываюсь.

— Да, Лео, забываешься. А теперь оставь нас.

Леодракк подчинился, оставив Домада караулить у двери.

Проводив брата взглядом, второй Саламандр опустился на уровень глаз Себатона.

— Ты кажешься более цивилизованным, чем твои товарищи, — сказал тот без особой доверчивости.

— Только кажусь, — заверил его Саламандр. У него был низкий интеллигентный голос, чем-то похожий на голос Леодракка, но властный, как у человека, привыкшего командовать. — Как видишь, — он показал на собственное лицо, — я чудовище. Куда страшнее Леодракка. Он сдержанней, чем я.

— А ваш псайкер? — Себатон кивнул в сторону Ворона, который теперь тихо наблюдал за ними издалека, сложив руки на груди. Себатон все еще чувствовал скрытую психическую активность — словно какой-то ментальный полиграф замерял его реакции.

Саламандр неодобрительно покосился на легионера.

— Нет, его манеры еще хуже моих. Будь его воля, ты бы сейчас пускал слюни, прощаясь с последними остатками разума.

— Я предпочел бы этого избежать.

— Все зависит от тебя. За нами тоже охотятся, как и за тобой. Рано или поздно нас обнаружат. Вражеские разведчики уже привели в действие первый из сигнализаторов. Так что, как понимаешь, я предпочел бы решить этот вопрос как можно быстрее. Меня зовут Артелл Нумеон, и я командую этой группой. Я несу ответственность за жизни ее членов, поэтому Леодракк не стал бы убивать тебя без моего приказа. Поэтому же Хриак не выскреб твой мозг, как мякоть из фрукта. А вот я ни перед кем здесь не отвечаю, и я убью тебя через четыре секунды, если только ты не обоснуешь, почему я не должен этого делать.

У Себатона все еще болела голова после психического вмешательства, и ни этот маньяк, ни псайкер, готовый ментально выпотрошить его, не оставляли пространства для маневра.

История с Нуртом повторялась. Выходя тогда из гермошлюза, он думал, что все закончится, но они его вернули. Опять. Ради этого.

«Я шпион, а не ассассин. А для этой миссии… Для этой миссии потребуется что-то совершенно особенное».

Себатон понимал, что выбора у него не было. Довериться этому Нумеону или умереть прямо здесь. С другой стороны, так ли плох второй вариант? Даже если это случится, разве все действительно закончится? Он подозревал, что нет.

— Мы вели раскопки, тут я не солгал. Мы кое-что нашли. Артефакт. Очень старый, очень могущественный, и он нужен вашим врагам.

Нумеон переглянулся с остальными.

— Какой артефакт?

— Оружие. Что-то вроде копья.

— Копья?

— Примитивное определение, но более точного слова, которым его можно описать, я подобрать не могу. Оно небольшое — скорее даже наконечник копья на коротком древке, — Себатон показал руками примерную длину.

— Почему ты его искал? Чем это копье так важно, что ради него Несущие Слово отправляют за тобой охотников?

Себатон вздохнул.

— Можно мне хотя бы сесть?

Нумеон отступил и кивнул в сторону стула.

— Прежде, чем я это расскажу, — сказал Себатон, усевшись, — вам нужно кое-что знать. Мое имя — не Керен Себатон. А Джон Грамматикус.

Восемнадцать трупов лежало на улице внизу.

Пятнадцать из них были траоранцами, в черных и красных накидках поверх городских костюмов. Их Нарек едва удостоил вниманием, но при виде трех воинов в силовой броне, разделивших смерть с культистами, вдоль челюсти прошел нервный тик.

Тихая охота закончилась. Несмотря на возражения Нарека, Элиас собрал своих псов из сект по всему городу и выпустил их, не думая и не понимая, на какую судьбу их обрекал. Культисты заполонили весь Ранос. Ранее они подготовили его к прибытию легиона, измотали жертву перед убийством. Их ограниченные способности идеально годились для подобного задания.

Но против легионеров они оказались бессильны.

Один из смертных задел скрытую натяжную проволоку, что подорвало взрывчатку, закопанную вдоль дороги. Светошумовые гранаты сработали одновременно, наполнив узкую улицу, с обеих сторон сжатую зданиями, вспышками и грохотом. Вторая партия зажигательных боеприпасов взорвалась тремя секундами спустя, спереди и сзади патруля, фактически заключив их в огневой мешок. В последнюю короткую минуту своих жизней культисты ударились в панику, а легионеры, действуя, как их учили, заняли оборонительную позицию в середине улицы. Саботажники предусмотрели такую реакцию при установке ловушки, и наружу выдвинулись две автоматические турели.

Станковые «Тарантулы», спрятанные на обоих концах улицы, открыли плотный огонь, прорезав дым вспышками дульного пламени. Орудия были удачно скрыты, как и вся эта ловушка. Даже Нарек не заметил ни проволоки, ни турелей, и теперь спрашивал себя, не теряет ли в самом деле сноровку.

Культистов, ничего не понимающих, уже окруженных трупами своих товарищей, разорвало на части за считанные секунды. Братья Нарека продержались немногим дольше. Силовая броня давала хорошую защиту, но даже она не могла спасти от анфиладного огня из двух автопушек.

Все закончилось быстро и кроваво.

Нарек и Дагон остались живы благодаря тому, что находились над металлической бурей, ведя наблюдение с крыши. Нарек как раз собирался присоединиться к братьям, когда ловушка сработала, всех погубив.

Нарек с мрачным видом разглядывал результаты бойни.

— Велия, Зефиал, Нахем — все они мертвы. И Харук. Скажи, брат, — сказал он, поворачиваясь к Дагону, который только что поднялся с улицы, — кого мне надо убить, чтобы отомстить за них?

— Ловушка была хорошая, — ответил Дагон. — Очень хорошая. Я даже с земли с трудом бы заметил проволоку.

— Ручные осколочные гранаты? — спросил Нарек.

Дагон кивнул:

— И немного взрывчатки помощнее. Противоброневой.

Вот что дало второй взрыв, который они увидели и почувствовали с крыши.

— Естественно. А турели?

Две установленных на треногах «Тарантулы» изрыгали дым. На карданном шарнире, соединявшем треногу с ружейной ложей, время от времени вспыхивали искорки. Нарек вывел орудия из строя — но уже после того, как они изрешетили Велию, Зефиала и Нахема.

— Они работали по автономной схеме, с использованием датчиков движения, — сказал Дагон.

— Значит, враги не собирались оставаться и наблюдать за их гибелью.

— Нет, но я нашел вот это.

На ладони Дагона лежало небольшое металлическое устройство. Оно имело форму диска, а в центре быстро мигал красный огонек.

Сенсор.

Нарек взял устройство и осмотрел его.

— Врагов, может, и мало, но снабжены они хорошо, — он перевел взгляд на улицу. — И умеют вести подрывную деятельность.

— Диверсанты? — спросил Дагон.

— Определенно. Разбитые легионы перешли к партизанским методам ведения войны.

— А может, это просто авангард. Как ты можешь быть уверен?

Нарек опять посмотрел на сенсор.