— Потому что я сделал бы то же самое.

Нарек помолчал, вертя сенсор в руке, словно мог узнать тайны враг, внимательно изучив его. Он окинул взглядом городской пейзаж, особое внимание уделив ближайшим зданиям.

— В чем дело? — спросил Дагон.

Взгляд Нарека задержался на далеком силуэте градирни.

— Ни в чем, — ответил он. — Следи за улицей, мне надо сообщить Элиасу о том, что мы нашли.

Дагон кивнул и направился обратно вниз.

Вновь оставшись один, Нарек активировал варп-склянку. Через несколько секунд в воздухе возник образ Элиаса, чистившего свой ритуальный нож перед следующим убийством.

— Надеюсь, ты отвлекаешь меня с хорошими новостями. Приносить в жертву целый город — трудоемкое дело, и мне еще многое предстоит сделать, прежде чем мы закончим.

— Все твое подкрепление мертво.

— А не разбрасываешься ли ты людьми? Больше в твоем районе воинов нет.

— Не я решил их сюда отправить.

Тон Элиаса вдруг помрачнел:

— Не забывай, с кем разговариваешь, Нарек.

На шее охотника запульсировала вена, но он сдержал порыв злости.

— Ты мой повелитель, Темный апостол.

— Я подарил тебе цель, охотник. Не забывай.

— И цель достойную. Я не забуду.

— Что с культами? Они уже должны были восстать. Используй их. Город у меня в подчинении.

— Смертные тоже мертвы.

Элиас был явно недоволен, но тревогу скрыл.

— Что случилось? Я думал, вы просто ищете одного человека.

— Мы и искали. Но этот «кто-то», о котором я уже упоминал, решил нам помешать, — его взгляд вновь скользнул в сторону градирни. — Один из твоих служителей привел в действие ловушку, устроенную для нас врагами. Они из легионов.

— Ты уверен?

— Да.

— Ты их видел?

— Нет, но все указывает на наших бывших собратьев. Смертный не в состоянии убить Велию, Зефиала и Нахема подобным образом. Так просто не бывает. С легионерами — не бывает. Даже я не заметил растяжку.

Элиас ухмыльнулся.

— Теряешь сноровку.

— Возможно.

— В этом регионе космоса нет сосредоточенных легионерских сил. Именно поэтому лорд Эреб нас сюда и отправил. Предполагалось, что нам никто не будет мешать. Кто они?

— Думаю, остатки армий. Выжившие, которые собрались вместе и проводят собственные боевые операции.

— Отбросы с Исствана? — пораженно спросил Элиас.

— Да, наверное. Я не могу говорить с уверенностью, пока не изучу их получше.

Элиас помолчал, словно взвешивая важность новостей.

— Нарек, ничто не должно помешать нам исполнить задуманное. Исход войны может зависеть от космологического сдвига, который мы здесь совершаем.

— В таком случае очень кстати, что я не с пустыми руками.

— Предмет, который они забрали из катакомб, у тебя?

Нарек поднял его во второй руке.

— Это копье. Или скорее наконечник копья.

Глаза Элиаса загорелись.

— Свое затачивать, их затуплять…

Нарек непонимающе нахмурился.

— Принеси его мне к месту ритуала, — сказал Элиас. — Наши братья скоро приведут на заклание новых смертных, и я хочу изучить артефакт до их прибытия.

— Что мне делать с легионерами-лазутчиками? Человек, которого мы преследовали, все еще у них.

— Они сейчас не важны. Принеси мне оружие, Нарек. Этих жалких ничтожеств мы раздавим потом, — Элиас улыбнулся с самодовольной злобой. — Мы заставим их пожалеть, что они не погибли на полях Исствана вместе со своими братьями.

— Разумеется, — Нарек уже собирался прервать связь, когда Элиас позвал его.

— Какое оно? — спросил он.

Нарек повернул копье в руке. Оно было коротким — наконечник длиной и шириной походил на боевой нож, а обломанное древко составляло примерно половину его размера. Выглядело оно совсем не примечательно: просто кусок качественного минерала в форме копья, серый, по-металлически гладкий, с острым лезвием. Но когда Нарек его касался, он чувствовал давление скрытой внутри силы и видел вспышки энергии, без конца пробегавшие вдоль лезвия, когда на него падал свет.

— Божественное…

Единение закончилось, и Нарек остался в компании одних лишь собственных мыслей. То, что на улице под ним лежало три мертвых брата, его не злило — «злость» была слишком простым словом и не могла описать его эмоциональное состояние в тот момент. Даже смерть Харука, которого он лично презирал, требовала реакции. Что-то свербило внутри, как бывает, когда надо закончить какое-то дело, восстановить нарушенный баланс.

Он решил, что сразу копье не отдаст. Это шло вразрез с приказом, но Нарек руководствовался долгом, а не прихотями темного апостола. В первую очередь следовало выполнить обязательства перед братьями. Кроме того, он хотел посмотреть врагу в лицо.

Обнажив гладий и убрав копье в опустевшие ножны, Нарек открыл канал вокс-связи с Дагоном.

— Брат, эта крыша мне надоела.

— И что ты предлагаешь?

— Велия, Зефиал, Нахем и Харук убиты. Нам следует почтить память мертвых.

— Слушаю.

— Пойдем на охоту.

Нумеон впечатленным не выглядел.

— Это имя должно иметь для меня какое-то значение?

— Нет, не должно, — ответил Грамматикус. — Для тебя не должно. Но должно то, ради чего я сюда прибыл.

— И ради чего же?

— Я, кажется, знаю, что здесь делают Несущие Слово и что делаете вы.

Домад дернулся и потянулся к болт-пистолету, лежащему в кобуре на правом бедре, но замер, когда Нумеон покачал головой.

— Продолжай, — приказал Саламандр.

— Мы в опасности? — спросил Грамматикус. — Когда твой… друг уходил, он выглядел взволнованно.

— В огромной опасности, но я приказал тебе продолжать, — сказал Нумеон. — Что ты знаешь?

Грамматикус оставил этот вопрос, стараясь не думать, что могло представлять «огромную опасность» для космодесантника, и ответил:

— Я думаю, они заражают этот мир. Думаю, Император побывал здесь давным-давно, и они оскверняют следы его присутствия с помощью своего ритуала.

Нумеон подошел так близко, что Грамматикус почувствовал запах пепла в его дыхании.

— И что это за ритуал, Джон Грамматикус?

— Я прав?

Нумеон сощурился.

— Что за ритуал?

— Вы знаете, о чем я. Вы ведь хотите их остановить, верно? Вы больше не являетесь легионом, это видно по поврежденному оружию и броне. Сомневаюсь, что вас здесь больше двадцати. Я видел ваши посадочные корабли. Сколько они могут перевезти? Достаточно для наземной войны?

— Девяносто человек при полной загруженности, — ответил Нумеон, — но их отсеки были почти пусты, когда мы отправлялись на поверхность, тут ты прав.

Нумеон нагнулся и поднял кусок пергамента, до этого момента лежавший под ножкой стула.

— Мы здесь, чтобы сорвать их операцию, но начинать войну не планируем.

Он продемонстрировал бумагу Грамматикусу. Та оказалась агитационной листовкой, выступавшей против власти Империума и объявлявшей Гора истинным Императором галактики.

— Восстание начало зреть задолго до прихода Несущих Слово. Наш долг — не дать им осквернить этот мир еще больше.

Значит, Траорис находился в руках врага. Но бунт сильно отличается от добровольного подчинения Изначальному уничтожителю. В этом случае, как представлял себе Грамматикус, тайные культы набирали силу на протяжении долгих лет имперского правления, медленно разрушая основы общества, чтобы внезапно поднять кровавый мятеж, когда Гор восстал против отца и ступил на путь древнего зла.

— Бунт — это одно, — сказал Нумеон. — Обращение к темным силам, которым Гор теперь служит, — другое. Я не очень хорошо их понимаю, но видел, на что они способны. Они могут превращать людей в монстров, наполнять благородные сердца низменными стремлениями. Мирам, освобожденным в ходе Великого крестового похода, теперь предстоит бороться за свои души. Траорис балансирует на краю бездны. Я здесь для того, чтобы не дать ему упасть.

— Нелегкая задача.

— И тем не менее мы здесь.

Грамматикус не отступал.

— Мне нужно это копье.