Как свидетельствуют летописи, Всеволод был нетороплив, но настойчив в достижении своих целей. Утвердив свое старшинство меж князьями, подавляя враждебные группировки, он, разумеется, не мог оставить вне поля зрения и Новгород.

Как мы знаем, после событий 1136 года Новгородская земля по сложившейся традиции принимала у себя князей-наместников из того княжеского дома, который в этот момент был наиболее влиятельным, самым могущественным. Поэтому неудивительно, что усиление суздальского князя Всеволода заставило боярскую олигархию Новгорода обратиться именно в Суздаль с просьбой прислать князя.

Всеволод не сразу отправил одного из своих сыновей в Новгород. Он подождал, пока утвердится его ведущее положение в системе русских княжеств и определится перевес его сторонников в Новгороде. Только когда это произошло, Всеволод стал направлять своих сыновей в Новгород в качестве князей-наместников.

В результате Суздальская земля со всеми ее городами, Рязанское княжество, Новгородская земля с Заволочью — все встало под власть Всеволода. Уже этого достаточно, чтобы понять, какая сила сосредоточилась в его руках.

По Угре и по ее притокам в пределы Владимиро-Суздальского княжества вклинивалось княжество Смоленское. Мы знаем, что родственные отношения даже в одной княжеской ветви не препятствовали борьбе за власть и кровной вражде между князьями. Сын Мономаха Мстислав Великий, брат Юрия Долгорукого, сумел утвердить свое потомство на нескольких княжествах. В Смоленске обосновался клан его сына Ростислава Мстиславича. (Не путать с сыном Мономаха Ростиславом Владимировичем, чьи сыновья Мстислав и Ярополк боролись с Юрьевичами за Суздаль и Ростов.) Из клана Ростислава Мстиславича вышли три Мстислава. Мстислав Романович, внук Ростислава и правнук Мстислава Великого, княжил в Смоленске и ничем особенным не прославился.

О других двух Мстиславах, о сыне Ростислава и о его внуке, получивших одинаковое прозвище Храбрых, речь впереди.

Как в свое время черниговский клан Ольговичей соперничал с киевскими князьями, когда Ольговичам не удавалось сесть в Киеве, так и на переломе XII и XIII веков черниговские князья, не имея возможности выдвинуться в объединители Русской земли, оставались в оппозиции центростремительным силам.

Мы уже говорили, что Всеволод не был охоч до разрешения споров оружием и, прежде чем пустить в ход это крайнее средство, искал пути более гибкие.

Всеволод вытребовал себе во владение Поросье, волость по реке Рось, ту полосу Русской земли, от которой, возможно, и произошло название Русь. Это города Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав. В Киеве в это время княжил Рюрик Ростиславич, тоже правнук Владимира Мономаха и внук Мстислава Великого. Взяв у него Поросье и лишив его тем самым опоры на черных клобуков, Всеволод искусной интригой посеял рознь между Рюриком и его сыном Ростиславом и отсек возможность союза южных Мономашичей с черниговскими Ольговичами против северных Мономаховичей.

Упадок значения Киевского княжения был связан с усилением других центров Русской земли как на севере, так и на юге. Видимо, не случайно центр Южной Руси переместился из Киева и Чернигова на крайний юго-запад Русской земли, в Галицкую Русь.

Еще при Ярославе Осмомысле Галицкая Русь уже заявляла себя значительной силой. Автор «Слова о полку Игореве» восклицает: «Ярослав Осмомысл галицкий! Высоко сидишь ты на своем златокованом столе; ты подпер горы Венгерские своими железными полками, заступил путь королю венгерскому, затворил ворота к Дунаю, отворяешь ворота к Киеву».

Но сколь ни славен был Осмомысл, сколь ни потрудился над усилением Галицкого княжества, смерть его незамедлительно вызвала смуту между сыновьями. Умирая, Осмомысл завещал Галич младшему сыну Олегу, а не старшему — Владимиру. Галицкие бояре разделились. Одолели те, кто стоял за старшего. Владимир сел в Галиче. Олег убежал в Овруч и превратился в изгоя, но и Владимиру не удалось удержать Галицкое княжество за своим родом. Появился новый претендент на объединение Галицкой Руси, князь волынский Роман Мстиславич.

Ярослав Осмомысл происходил из рода Владимира Ярославича, одного из сыновей Ярослава Мудрого. Роман Мстиславич — это линия Всеволода и Владимира Мономаха через Мстислава Великого. По степени княжеского старшинства Владимир и Роман были равны. Владимир по ряду причин не устраивал галицких бояр, и, когда Роман Мстиславич предложил им себя в князья, они вступили с ним в сговор и согнали со стола Владимира. Он бежал в Венгрию.

Венгерский король Бела 111 увидел возможность овладеть Галичем и двинул свои войска на Русь. Не имея под рукой ни войска, ни союзников, Роман Мстиславич вынужден был бежать. Бела вошел в Галич, но не отдал его князю Владимиру, а посадил княжить своего сына. Теперь Роман направился к польским князьям за подмогой.

Казалось бы, настало время вмешаться в распри южных князей властному и могучему северному князю. Роман Мстиславич был Мономашич, как и Всеволод Юрьевич. Всеволод не спешил. Поставив своей целью утвердить единовластие, но не имея силы подчинить весь юг, Всеволод ждал нужный для себя момент, чтобы остановить выбор на князе, который стал бы ему союзником. Галич еще был плодом незрелым, и вмешиваться силой оружия Всеволод по своему обычаю не торопился.

Пока Роман Мстиславич, находясь в Польше, метался в поисках помощи, а сын Осмомысла князь Владимир сидел в плену у венгерского короля, в Галиче назревал мятеж против иноземной власти.

Ратники королевича-князя, его окружение держали себя как завоеватели. Королевич и пришлые с ними были католиками. Римская курия возрадовалась проникновению католичества в Карпатскую Русь, ее проповедники возбуждали у захватчиков религиозный фанатизм. Католики оскорбляли православные храмы.

Галичане слали послов к Роману Мстиславичу звать его на княжеский стол, но Роман никак не мог собрать достаточных сил, чтобы изгнать королевича. В это время Владимир Ярославич сумел бежать из плена от короля Белы. Будто бы король поставил ему на башне, где его держали в заточении, шатер. Владимир изрезал шатер, свил веревку и спустился на землю. Его ждали, он бежал к императору Священной Римской империи Фридриху Барбароссе.

Изгнанный с княжения князь не находка для императора. Но этот князь был не только просителем своего наследственного удела, он приходился племянником по матери суздальскому Всеволоду, могучему русскому государю, в установлении связей с которым был заинтересован Фридрих Барбаросса, ибо политический вес Всеволода был тогда хорошо известен в Европе. Император имел и иные расчеты. Не станет ли племянник великого Всеволода, поставленный им на галицком столе, проводником политики императора на польских землях и одновременно пособником проникновения католической веры на Русь? К тому же Владимир обязался выплачивать императору по две тысячи гривен серебра ежегодно.

Фридрих предложил польскому князю Казимиру дать Владимиру войско. Галичане встретили сына Осмомысла восстанием против венгерского королевича.

Роман Мстиславич, Мономашич, не посчитал возможным обратиться к Всеволоду суздальскому за помощью, а Владимир поспешил послать к Всеволоду послов с изъявлением покорности: «Отец и господин! Удержи Галич подо мною, а я божий и твой со всем Галичем и в твоей воле всегда».

Галич с «подручным» князем был важным противовесом черниговскому гнезду и Киеву. Всеволод остановил свой выбор на Владимире. Покорный галицкому боярству, без устремлений к единодержавству, он был удобнее связанного с Польшей Романа Мстиславича, унаследовавшего от отца и деда и властность, и энергию, и стремление к неограниченной власти. Всеволод направил ко всем русским и польским князьям послов и взял с них подкрестную клятву не искать галицкого стола под Владимиром Ярославичем. А Романа Мстиславича оставил искателем Галича, дабы не успокаивалась усобица меж южными князьями и не вздумал бы князь Владимир выйти из «подручных».