— Может он снова обретёт немного мужества, когда отдохнёт, — предположила я тихо, разглядывая красиво изогнутые буквы на обложке. Я провела по ним пальцем, а затем глубоко вздохнула.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил господин Лилиенштейн. — Но я не могу сейчас уделить внимание Константину и его потерянной жизнерадостности. Я полностью сосредоточился на «Красном мстителе». Я ещё заставлю Ладислава Энде признать, наконец, что Морлемы вернулись. Ширли для меня — огромная помощь. Сейчас она пишет почти половину моих статей. Она невероятно активна и берётся за любое расследование.

— Правда? — удивилась я. — Это объясняет, почему она так редко появляется на лекциях. Но это хорошо, что Ширли, наконец, нашла то, что по-настоящему привлекает её и вдохновляет.

— Она одарённая журналистка, — сказал господин Лилиенштейн одобрительно кивая. — Она любопытна и задаёт правильные вопросы, и у неё чутьё на противоречия. Кроме того, она также пишет отличные статьи, информативные, прямые и всё же увлекательные. Мне бы хотелось предложить ей более выгодные перспективы для карьеры, чем положение низкооплачиваемого главного редактора в газете, которую так не жалует палата сенаторов.

— Думаю, Ширли ценит возможности, которые вы можете предложить ей. И она работает здесь вовсе не ради денег.

Господин Лилиенштейн улыбнулся.

— В любом случае благодаря активной помощи Ширли, я смог снова заняться некоторыми другими вещами, и у меня есть для тебя новости.

— О, очень хорошо, — удивилась я. — И я пришла как раз в нужный момент.

— Именно, — ответил господин Лилиенштейн, подливая мне чай. — Сначала я попытался найти имя Вельфа Боргерсона и после некоторых поисков я, в конце концов, кое-что выяснил.

— Он не был студентом в Тенненбоде, — сразу отметила я. — Там мы уже проверили все записи.

— Это верно, — ухмыльнулся господин Лилиенштейн. — Так же, как Ким Гёрнер, Вельф Боргерсон никогда не получал магического образования. Всё же он гражданин Объединённого Магического Союза. И, между прочим, плебей, но это, наверняка, для тебя не новость.

— Нет, — вздохнула я.

— Скорее всего, я бы никогда не смог получить о нём информацию, если бы он уже не совершил правонарушение. У меня есть связи с членом Чёрной гвардии. Этому милому господину уже шестьдесят, и он ушёл из гвардии много лет назад, однако регулярно обеспечивает меня интересной информацией, особенно с тех пор, как Ширли иногда берёт у него интервью, он стал удивительно разговорчивым и отзывчивым. То, что я спросил его о Вельфе Боргерсоне, скорее было случайностью. На самом деле, я пошёл к нему ради совершенно другой статьи. Но иногда тебя ведёт интуиция, — ухмыльнулся господин Лилиенштейн, — и чаще всего она оказывается верной.

— Мне очень хорошо знакомо это чувство, — согласилась я.

За последние годы она не раз завладевала мной и это шестое чувство, действительно, никогда меня не разочаровывало.

— Вельф Боргерсон жил много лет вместе с Кимом Гёрнером в Мюнхене. Видимо, они нашли там какой-то способ, как обучиться магии. И они действительно кое-что в ней смыслят. Однако право обучения магическим навыкам сохраняется за официально сдавшими экзамены учителями. Только тот, кто сдаёт этот экзамен и получает от палаты сенаторов лицензию, может преподавать.

— В самом деле? — с сарказмом спросила я. — Я снова и снова удивляюсь, каким законам мы обязаны подчиняться. Конечно, палата сенаторов хочет убедиться в том, чтобы в наши головы не попала ложная информация.

— Именно так, — сказал господин Лилиенштейн. — Однако, видимо, Ким и Вельф стали слишком самоуверенными и после ночи пьянства развлеклись на площади Мариенплац, устроив огненные фейерверки. Это вызвало на площадь Чёрную гвардию, и ей пришлось стирать и изменять много воспоминаний.

— В самом деле, как интересно.

— Видимо, это было безрассудство молодости. В любом случае, с тех пор Вельф и Ким находились под наблюдением. В то время как Ким после этого случая пришёл в себя, Вельф Боргерсон бесследно исчез. Чёрная гвардия даже создала из-за него особую команду, потому что подозревала, что он ушёл в подполье, чтобы спланировать что-то нехорошее. Но он исчез, и о нём ничего не было слышно, пока он, будто из ниоткуда, не появился на похоронах Алки Бальтазар.

— Как любопытно, — задумчиво сказала я. — Может он думает, что Хеландеру нужна помощь, и хочет поддержать своего старого господина. Теперь у нас есть подозрение, что цель остальной части тайного сообщества бороться с Бальтазаром. Иначе зачем моему отцу было становиться его членом?

— Да, верно, — сказал быстро господин Лилиенштейн. — Что-то другое, безусловно, можно исключить.

— Значит больше ничего узнать об этом Вельфе не удалось — протянула я, пытаясь найти в всём какую-то связь. — Если бы только они все куда-то не исчезли, тогда было бы намного проще что-нибудь разузнать.

— Точно, — согласился со мной господин Лилиенштейн. — А так приходится обходиться фрагментами головоломки, которые удаётся откопать. Кстати, раз уж заговорили фрагментах головоломки, я смог вычеркнуть два антиквариата из списка возможных атрибутов власти. Во-первых, золотое кольцо, оно появилось в аукционном каталоге эксклюзивного аукционного дома в Конквере. Я специально поехал на этот аукцион, чтобы убедиться собственными глазами в том, что в этой драгоценности не содержится абсолютно никакой магии.

— Очень хорошо, — похвалила я.

— Подожди ещё, — продолжил господин Лилиенштейн с улыбкой. — Красиво разукрашенную серебряную тарелку с инициалами королев, основавших Объединённый Магический Союз мы тоже можем вычеркнуть из списка. Это личная вещица Ладислава Энде, на которую я смог полюбоваться в его офисе, когда он недавно вновь пригласил меня к себе и дал понять, что я должен прекратить выпускать «Красного мстителя». Это украшение весит на стене над его письменным столом, и у него нет никакой магической силы.

Я задумчиво нахмурилась.

— Значит остаются ещё розовый диамант, рубиновое ожерелье, бронзовый браслет, серебряная кольчуга, бронзовый обруч для волос, золотая фигура дракона и золотая монета, с изображением Эдиты Торрел, — я без труда могла перечислить все предметы в списке, потому что так часто уже перечитывала его.

— Именно, — согласился господин Лилиенштейн.

— Не знаю даже, как выразить вам свою благодарность, — заметила я. Затем немного замешкалась. — Насколько серьёзна угроза, исходящая от Ладислава Энде? — наконец спросила я осторожно.

— Да что там, — отмахнулся господин Лилиенштейн. — Он ничего не может сделать. Закон на моей стороне, и он отлично это знает. Даже он не может просто взять и быстро переписать законы Объединённого Магического Союза.

— Я бы не была настолько уверена в этом, — с беспокойством сказала я.

— Не переживай обо мне, Сельма, я прекрасно знаю, на что подписался, и кому-то нужно быть жалом в прогнившей плоти. Я старик, и мне нечего терять. Кроме того, ты сама хорошо знаешь, что я смогу себя защитить, если кто-то захочет мне навредить, — господин Лилиенштейн заговорщически мне подмигнул.

— Разумеется, — сказала я, успокоившись.

Господин Лилиенштейн владел сильной магией наших предков, поэтому был готов ко всему.

— Если бы теперь все не были так хорошо защищены от Гройзель-крыс, можно было бы тайком подбросить парочку в патрицианские семьи, чтобы выяснить, есть ли у одного из власть имущих какой-нибудь из этих предметов, — господин Лилиенштейн, облокотившись на спинку, удобно устроился в своём кресле.

— А что с Парэлсусом, он ведь, кажется, что-то изобрёл, что делает Гройзель-крыс ненужными, — вспомнила я.

— Вот именно, — угрюмо сказал господин Лилиенштейн. — К сожалению, он никого не посвятил в свои планы. Даже я не знаю, как он получал всю информацию из палаты сенаторов. И самое ужасное в том, что он больше не предоставляет мне никаких новостей. Он больше не даёт о себе знать, и я могу лишь предположить, что он всё ещё на островах Тики. Однако мне трудно это представить. Такой человек, как Парэлсус, сойдёт с ума в течение нескольких часов, если не сможет добраться до своих книг в лаборатории. Скорее всего, он где-то притаился, потому что ему окончательно надоела его неблагодарная работа в медиатеке.