— Это действительно странно, — ответила я. — Сначала исчезают Жизель и Филипп, потом Ким Гёрнер, и от Парэлсуса с Константинлм Кронвортом мы тоже больше ничего не можем ожидать. От чего все сбегают?

— Вероятно, от ответственности или судьбы, — господин Лилиенштейн пожал плечами. — Я понятия не имею, но я ещё никогда не убегал. Я предпочитаю принять вызов и попытаться решить свои проблемы.

— И без вас мы бы не продвинулись так далеко, как сейчас, — ответила я с благодарностью.

Фалько Гёрнер перехватил меня перед залом для семинаров профессора Пфафф. У него был загнанный взгляд. И вообще, он выглядел не очень хорошо, казался утомлённым, как будто за ним гнались Морлемы.

Каштановые волосы торчали во все стороны, а трёхдневная борода, покрывавшая подбородок и щёки, подчёркивала сходство с братом. Но я не обманывалась, вероятно, я выглядела не лучше.

— Всё в порядке? — всё же с беспокойством спросила я.

Собственно, сейчас был не подходящий момент для сложных разговоров. Сейчас там внутри я должна буду доказать, что могу вдохнуть жизнь в ледяной блок в форме мокрицы. К сожалению, это мне ещё так и не удалось сделать. Может потому, что главным образом я работала над уплотнением стены из огня, чтобы через неё не могли пробраться Морлемы.

Однако и это тоже не получалось, из-за чего мы с Адамом были не в восторге. Но я должна знать, какие новые катастрофы наводнили жизнь Фалько, поэтому выжидательно посмотрела на него.

— Нет, всё плохо, — ответил Фалько, бросая загнанный взгляд в коридор перед залами для семинаров на третьем этаже, как будто боялся, что нас подслушивают.

— Подожди, — я затащила его в находящуюся рядом с входной дверью в водный кабинет профессора Пфафф нишу.

— Что случилось?

— Ким не отвечает, — сообщил он тихо. — Похоже, что этой Миндоры не существует. Я просто не смог найти место, которое бы так называлось, да и о Печати Тора никто не знает. Вместо этого в «Гостиной Шёнефельде» был чувак из палаты сенаторов, разнюхивал там и задавал мне вопросы о Киме. Ему было что-то известно, или он пронюхал, что я пытаюсь получить информацию.

— Ты должен быть осторожнее, — настойчиво сказала я. — Следи за тем, с кем говоришь.

Лицо Фалько стало угрюмым.

— Тогда я вообще ничего не узнаю, — прошипел он сквозь зубы. — Что ты ещё выяснила?

— Мало чего нового, — ответил я шёпотом. — Только то, что твой брат и Вельф Боргерсон, кажется, знают друг друга уже очень давно. Просмотри ещё раз его вещи. Эти двое жили в Мюнхене вместе, и кто-то нелегально их обучал. Может у него ещё остались фотографии или какие-нибудь заметки с того времени. Что-нибудь, что установит связь.

Фалько кивнул, весь бледный.

— Хорошо, — наконец сказал он коротко.

Затем огляделся, проверяя не наблюдает ли кто за ними, и не попрощавшись, смешался с потоком студентов, которые спешили теперь к своим лекциям и семинарам.

Я смотрела Фалько в след, как он исчезает в толпе. Мне хотелось ему помочь. Я понимала его отчаяние и чувства. Но я сама не преуспела в этом вопросе, а теперь мне нужно было сосредоточиться на другом. Сегодня утром у меня был решающий тест, а сразу после тренировки вечером, начнётся наша операция в Антарктике.

На этом я сейчас и сосредоточусь, и я была уверена, что тайна вокруг Печати Тора раскроется, если обезвредить Бальтазара. Лучше пресечь зло на корню, подумала я и завернула в зал для семинаров.

Профессор Пфафф постарался с рождественской декорацией. Везде в зале висели звёзды из ледяных кристаллов и изящные веточки из замороженной воды. Из полупрозрачных облаков декоративно падало несколько снежинок.

Везде на потолке парили светящиеся шары из производства семьи Торрел и распространяли уютную атмосферу. Даже окна были украшены морозными рисунками, изображающими зимние ландшафты.

Если бы я так не нервничала, то сейчас был бы идеальный момент, наконец настроиться на рождество. Прежде всего потому, что профессор Пфафф уже стоял перед классом рядом с бассейном и напевал рождественские песни, в то время как придавал последний штрих одному из морозных рисунков.

В отличие от профессора Пфаффа, который, видимо, был в отличном настроении, моих сокурсников рождественская атмосфера, похоже, тоже не тронула. Флавиус Гонден напряжённо наблюдал за мной, когда я вошла в зал и быстро поспешила на своё место.

Он ободряюще кивнул, как будто догадывался, какая неразрешимая задача ждёт меня впереди.

Затем его взгляд перекачивал к Адаму, стоявшего на своём месте в левой части комнаты, и уже вытащил паука из холодильной камеры, которого должен будет пробудить сегодня к жизни.

Флавиус теперь нетерпеливо посмотрел на Скару, которая в течении прошлой недели действительно вылепила единорога. То, как она нервно и беспокойно возилась с ушами и мордой, было похоже, будто она только что закончила с его телом. Мне было любопытно, действительно ли ей удастся совершить сегодня чудо, которое от неё ожидали.

Давление на Скару и Адама было намного сильнее, чем то, что лежало на мне и Фалько. Как плебеи, мы могли позволить себе провал. Никому не было дела до того, что мы докажем нашу склонность к пятому элементу. Но особенно Скара, как дочерь примуса, была обязана функционировать.

В то время как Флавиус распахнув глаза и с явным почтением изучал мифическое существо Скары, я поспешила в холодильную камеру и вытащила свою мокрицу. Когда я шла на своё место, я ощущала на себе взгляды сокурсников, и постепенно тоже начала терять остатки спокойствия, которые до этого ещё сохраняла.

— Ах, вы все здесь, — улыбнулся профессор Пфафф, придавая занесённому снегом домику последний штрих.

Затем повернулся к нам и самодовольно обвёл взглядом хорошо заполненные ряды студентов. Сегодня пришли все, чтобы посмотреть, какое мы совершим чудо или грандиозно провалимся. Чувство тошноты в животе становилось всё сильнее.

Скара продолжала работать над своим единорогом. Засунув ему руку в пасть, она исправляла зубы. Только по лихорадочным красным пятнам на её лице было видно, что она прекрасно всё услышала. Кроме того, должно быть она находилась здесь уже некоторое время. Я не видела её ни во время утренней пробежки, ни во время завтрака.

Профессор Пфафф прочистил горло.

— Чтобы внести немного разнообразия, начнём семинар с проверки часов. Кому до сих пор не удалось запустить свою модель, в эти выходные свободного времени не ждите, это я точно могу вам обещать.

По рядам пронеслись напряжённые стоны, когда все поняли, что шоу сейчас ещё не начнётся. Профессор Пфафф, использовав тот факт, что на семинар пришли все, решил закончить проверку успеваемости. Все вскочили, чтобы быстро принести свои экспонаты из холодильной камеры.

Вероятно, я была единственная, кто услышал, как профессор Пфафф пробормотал:

— Самое лучшее оставим напоследок.

Утро тянулось бесконечно, а профессор Пфафф изучал каждую шестерёнку, каждый винтик и каждую стрелку и, в конце концов, подверг часы функциональной проверке. Результат этой проверки оказался таковым, что половине студентов нашего курса придётся провести выходные в этом зале.

Профессор Пфафф не был доволен результатами последних недель и резким тоном предвещал, что так мы не сможем выпуститься. Поэтому нам следует забыть о выпускном бале. Так как этот бал устраивается только для тех студентов, кто сможет сдать экзамены.

По комнате пронёсся недовольный ропот, и я услышала впереди, как шепчет Алкеса, что она не для этого встала так рано и специально пришла сюда.

Обычно такой мягкий профессор Пфафф тоже услышал её слова и повернулся к Алексе с ледяным выражением лица.

— Пока ваша успеваемость находится на таком низком уровне, барышня Пфайффер, вам на следующей недели лучше вставать ещё на час раньше приходить ко мне на дополнительный урок.

— Но…, - испуганно начала заикаться Алекса.