Таш вместе с Сатой каждый день работали над памятью Каро. Они рассматривали с ним его рисунки. Рассказывали значение изображенных на них животных, символов. Но все дни был похожи один на другой: Сата рассказывала о тех годах, что знала Каро, Таш рассказывал о своем времени. Но Каро никак не реагировал. Единственно на что он обращал внимание – это листы с разноцветными картинками. Он подолгу смотрел на них, иногда даже касаясь и проводя пальцами по шершавой поверхности бумаги. Ощутимого прогресса не было.

Просыпаясь среди ночи, Таш выбегал из дома на поиски Каро. Его не было дома. Он постоянно выходил во мрак. В разное время и почти в одно и то же место.

Таш вновь познакомил Каро с его друзьями: Шаком, Максимом и Анной. Мария так и не отважилась войти в дом. Когда Ташу нужно было с ней поговорить, он делал это стоя на крыльце, она, сидя на лестнице. Таш старался разговаривать с ними при Каро, чтобы он привык к ним, чтобы он увидел в них старых друзей. Или хотя бы не стремился на них напасть, так как этого не хочет Таш. Во время очередного разговора с Шаком, Каро встал с кровати и вышел на улицу. Деревенские спешили скрыться с глаз и зайти в ближайший дом. Не однократно Сата кричала на них за их трусость. Она чувствовала что гнев, исходящий от Каро сильно ослаб, но жители по-прежнему боялись его и не желали, чтобы он к ним приближался. Не замечая их, Каро направлялся к изгороди. Он подолгу бродил возле нее или просто стоял, всматриваясь вдаль.  Каро очень хотела увидеть Таня и другие дети. Но их не пускали родители и опекуны.

Близилась к исходу предпоследняя неделя. Максим и Шак провели три диверсии с датчиками в зеленой зоне Деревни. Поднятый очередной переполох вызвал раздражение у Мамонтова. Редкая птица на улицах Деревни. Он был вынужден пройтись вдоль нескольких улиц, где сработали датчики. Таш надеялся что эффект возымеет действие и взор охранников будет сосредоточен на зеленой зоне, тогда опасности почти никакой не будет. Таш был спокоен. Он чувствовал, что все идет как надо. Почти идеально, не считая Каро. Но даже в своем кошмарном состоянии и чудовищном влиянии на других, Таш добивался от него выполнения своих просьб.

Кир держал руки вытянутыми вперед. Они сильно дрожали. Изо всех сил он пытался удержать их параллельно. В лабораторию вошла Ольга, она была одета в защитный костюм. Увидев ее, Кир улыбнулся и сел на кресло. Подойдя к нему, Ольга улыбнулась в ответ.

- Как ты себя чувствуешь? – свет ламп сверкнул бликом по защитной маске.

- Не очень, - улыбка сошла с его лица. – Дрожу как осиновый лист. Все вокруг  говорят о потеплении, но я этого не чувствую. Постоянно хочется спать и есть. Но от еды тошнит.

Ольга кивала. Она поджала губы и отошла к приборному столу. Включив приборы и монитор, она проверяла результаты анализов. Кир видел, как меняется выражение на ее лице. Скрыть свои опасения у Арно не получилось.

- Все плохо, да?

Ольга обернулась. Добродушная красновато-белая физиономия Кира смотрела прямо на нее. Арно замялась. Она никак не могла озвучить то, что должна была сказать.

- Все плохо, - Кир сам утвердил себе приговор.

Ольга взяла со стола автошприц. Из выдвижного ящика она достала препарат. Заправляя ампулу в устройство, она подошла с правой стороны кресла.

- Раньше я думала, что работа здесь даст мне хорошую путевку наверх, - Ольга медленно смазывала место на шее для укола. – А сейчас я с уверенностью готова сказать, что была полной дурой, веря в это.

Кир смотрел перед собой и ждал укола. Но Ольга продолжала проводить ватным диском по шее вверх и вниз, не спеша делать укол.

- Твои дни на этом свете подходят к концу, - небрежно вывалила она давно известную истину.

Кир повернул голову и посмотрел на Ольгу. Она была спокойна, но все же волнение и омерзение к самой себе ясно читалось на ее лице.

- Да, этому я хорошо научилась здесь. Говорить людям о том, что они скоро умрут, - Ольга рукой повернула голову Кира, приставила шприц и нажала кнопку введения. – Скоро тебе станет легче.

Ольга вернулась к столу. Она взяла со стола другой шприц – для забора крови.

- Как только препарат растворится…

- Ты приступишь к забору крови, - Кир договорил за нее. – Все нормально.

Ольга отшвырнула шприц. Он шумно врезался в приборную панель.

- Ни черта не нормально! Я уподобилась ей, - Ольга боялась обернуться и посмотреть Киру в глаза.

- Это твоя работа, - Кир пожал плечами.

- Это твоя жизнь!

- Если бы у меня был выбор, - он смотрел на ее изгибы и видел, как она дышит, слышал, как скрипит ткань костюма от сжимаемых кулаков.

- И у меня, - Ольга развернулась и посмотрела на Кира. – Но я не могу тебя спасти, как бы мне этого не хотелось. Сегодня я возьму у тебя кровь. Тебе станет еще хуже. И через неделю все повторится. И этот забор может стать твоим предпоследним, - она заставила себя смотреть ему в глаза.

Она хотела запомнить его взгляд: его ненависть к ней и ко всем кто работает в лаборатории. Ей нужно было видеть его страх, чтобы он являлся ей в кошмарах. Она хотела видеть мольбу о спасении, чтобы отвергнуть ее и ненавидеть потом себя за это. Сейчас она была над ним, чтобы потом в ночных снах быть на самом дне. Но в глазах Кира была лишь жалость к ней. Хрупкая и беззащитная – обнаженная до невозможности. Лишь он сейчас это подметил. Как давно она ненавидит себя, что готова при любом поводе кинуться в яму, что разверзнется перед ней. И все же пропасти она не искала. Но пользовалась случаем чтобы нанести себе еще одну рану, глазами тех кого отправляет на смерть. Ритуал должен быть исполнен идеально, чтобы каждый последующий день приближал ее к выходу из чистилища.

- Я смирился, - соврал Кир.

- И я, - тихо призналась она.

Развернувшись, Ольга схватила со стола другой автошприц и взяла у Кира еще несколько кубиков крови. Лекарство начинало действовать. Тело переставало быть ватным. Кир пошевелил руками и ногами, проверяя их послушность. Все как будто возвращалось в норму. Кир радовался, что хоть на какое-то время к нему возвращаются силы. Ему захотелось встать и пройтись. Он вскочил на ноги немного пошатываясь. Ольга испугалась прыткости Кира, но улыбка на его лице успокаивала. Он сделал шаг, потом другой; начал обходить вокруг кресла. Ноги крепли с каждой минутой, он чувствовал их силу. Голова не кружилась. Кир закрыл глаза. Одной рукой он держался за кресло и ходил кругом, думая о том, что ему сейчас хорошо.

- Я уволюсь, - вдруг произнесла Ольга.

Кир остановился. Он обернулся на нее.

- Я не могу больше здесь работать и терпеть все это. Я боюсь своего отношения к смерти.

- Можно тебя попросить? – Кир обошел кресло и сел в него.

Ольга кивнула.

- Задержись здесь еще ненадолго. Хотя бы до моего последнего визита, - она поморщилась, не понимая к чему он. – Если ты действительно решила уйти отсюда – это здорово. Но с тобой мне будет не так страшно.

Ольга сжала в руках катетер и подошла к Киру. Она посмотрела на него и кивнула. Через минуту после, она вновь взяла кубик крови. Препарат для поддержания организма, который она ввела минутами ранее, полностью растворился. Ольга присоединила гибкий тонкий шланг к катетеру. Установила машину для забора крови на таймер и нажала на старт. Она передвинула стул от стола поближе к машине забора крови и села рядом. Они долго смотрели друг на друга. Густая красная, с белыми нитями, кровь спускалась по шлангу вниз в наполнитель. Оттуда в центрифугу, где разделялась на составляющие.

- Ты знаешь, я очень плохо сплю, - хилым голосом произнесла Ольга. – Хотя это не должно быть новостью. Смешно, меня никогда не волновало то, что здесь происходит. Нет, были кошмары, но они быстро прошли, - она поражалась тому, что говорит и все время отводила взгляд в сторону. – Позавчера в электронной почте я нашла приглашение на бал смерти от Наци. В письме были угрозы, что они расправятся со мной и моей семьей за то, что я лечу белых прокаженных, - Ольга усмехнулась. – Я сразу обратилась к начальнику охраны. Он обещал разобраться. Господи, как я боюсь. Знаешь, я даже подумала, когда прочитала письмо: если бы они знали что мы вас не лечим. Раньше я была уверена в том, что не существует никакой расплаты за наши поступки. Карма, энергетика – все это чушь и неопсихология с ее философией, из-за которых столько споров. Мы ведь такие вещи тут делали и делаем. И что? Где она – расплата? Я всегда была уверена в своей непогрешимости, в том, что иду верным путем. А как же иначе?! Мы ведь столько открытий делаем. Каждый день что-то новое, фундаментальное. Когда открыли существование монии, наука перестала быть прежней. Это как второе дыхание. Пелена в глазах и лишь вдалеке твоя цель, мишень. О цене речи не идет. Ведь ты действуешь во благо. Причем тут карма?! Но после взрыва БиоНИЦ я начала сомневаться. И дело не в том, что это и есть наша расплата за поступки. Ощущение, что мы кому-то чертовски насолили, и за нами идет охота. Мне страшно. Но я понимаю, что мы это заслужили. Я вот сейчас тебя убиваю, - Ольга смотрела на датчики забора крови. Оставалось примерно пять минут до конца, - а ты даже не смотришь на меня с ненавистью. Никто не смотрит. Как мне хочется все взять и обрубить. Чтобы все просто выключилось, - Ольга вздохнула.