Через двадцать минут они вошли на пятый этаж высотной автостоянки, где была припаркована на экстренный случай машина с тонированными окнами. Марс хотел было открыть дверь перед Кнутом, но тот приказал ему садиться за руль. Лера попыталась возмутиться, но за спиной у нее раздался режущий голос Таши. Дернувшись как испуганный кролик, Лера открыла дверь и юркнула в норку.

Марс вдавил педаль в пол, и машина направилась к подземным воротам. Длинный километровый тоннель выходил на Большой проспект. На это и был рассчитан план – проехать под пылающим очагом смуты.

Через два часа Кнут и Таша были дома. Отличившегося храбростью Валентина они пригласили к себе, Леру же они оставили в ее любимом баре, которым она владела. О доме она не хотела и слышать, единственное, что могло залечить образовавшиеся душевные раны, по ее словам, так это две пары крепких мужских рук. В клубе ее всегда ждал верхний этаж, куда она и собиралась первым делом направиться, чтобы смыть с себя гряз прошедшего дня.

Наступала ночь. Спрятанный от неба тучами город, быстро погружался во мрак. Даже миллионы уличных фонарей не могли справиться с наступающей темнотой. Она словно тяжелое одеяло накрывала улицы и густой черной слизью обволакивала фонарные столбы и сверкающие вывески. От былого хаоса почти не осталось и следа. Городские службы дрессированно выполняли свою работу. Ничего не должно было напоминать об уличных столкновениях. Достаточно того, что вездесущая пресса уже на завтра выйдет с громкими и кровавыми заголовками о погибших.

Кнут стоял перед зеркалом в ванной. Его слабо рельефный матового цвета торс был покрыт многочисленными ссадинами и богрово-красными царапинами. На груди красовался давно затянувшийся шрам. Других ран на теле Кнута не было. Он еще раз посмотрел на себя в зеркале – на бледного призрака с абсолютно гладкой кожей, без каких либо изъянов, не считая царапин. Идеально слепленное тело бесполого манекена отражалось в зеркале, с одной лишь оговоркой – оно умело двигаться, думать и мстить. Кнут знал эмоции ненависти и как ими пользоваться, но все же он смотрел на себя без отвращения. Он ухмыльнулся чему-то своему и потянулся за свежей рубашкой, заранее приготовленной и висевшей на вешалке.

В малую гостиную Кнут спустился самым последним. Таша уже заканчивала поливать свои любимые фиалки и петуньи. Хотя в любимчиках значились и все остальные многочисленные растения, из-за которых Кнут прозвал эту гостиную зеленой.

Валентин, одетый в чистую футболку и брюки, с интересом изучал книжные полки.

- Я поражен, - восхищался он, перебирая книгу за книгой.

- Кнут просто помешан на всей этой ерунде, - сухо констатировала Таша, даже не обернувшись.

Для нее этот вопрос уже получил ярлык надоедливого и приевшегося. Хотя она и не слышала его с тех пор, как они в последний раз приглашали кого бы то ни было.

- Из-за их бредовых идей, - продолжила Таша, говоря о книгах, - у Кнута повышенное чувство справедливости.

- Справедливости? – Валентин взял еще одну книгу. – «Посвященным о запретном. Управляя энергией внутри нас» - прочитал он название.

- Хоть я никогда не запрещала ему читать подобную литературу, но была против нее. Для меня – это дурь. Она промывает мозги получше любого наркотика.

- Ты так говоришь о своем брате?

- Я о тех, кому эти книжки голову забивают.

- К счастью я избежал этой участи, - в разговор вмешался Кнут, стоявший у лестницы.

Таша посмотрела на брата.

- Все в порядке, - понял вопрос Кнут.

Валентин съежился, словно его застали родители за неблаговидным поступком.

- Нет, можешь их почитать, - Кнута забавляло то, как Валентин шустро ставит книги обратно.

Одна из книг неловко поставленная глухо шлепнулась на пол, раскрывшись на странице с изображением непонятного символа, похожего на тот символ, что был на флагах молящихся на улицах города. Валентин поднял книгу и еще раз взглянул на ее название «Путь открытого разума» за авторством Атахида Зи-Ланта.

- Что общего между теми праведниками и этой книгой? – спросил Валентин.

Кнут, молча, подошел к книжному стеллажу, бегло окинул взором книги и достал толстый том в жестком, багрового цвета, переплете. На обложке темно-синими чернилами, едва читалось название «Правь Вселенной внутри себя».

Валентин ничего не понял. Кнут направился к барной стойке.

- Тебе у нас долго гостить, так что времени разобраться что к чему у тебя будет предостаточно.

- В каком смысле? – переспросил Валентин.

- Считай это любезностью, - Кнут обернулся, продолжая, спиной, продвигаться к стойке. - У нас давно не было гостей. Так что располагайся – гостевая комната в твоем распоряжении.

Валентин снова посмотрел на книги в руках.

- И все же, в чем связь между праведниками и всем этим? – снова задал вопрос Валентин.

- За то время что тебя здесь не было, в России получили широкое распространение несколько философских учений, - не без удовольствия пояснял Кнут, - а объединяет их всех культ разума – так его называет официальная церковь. А властям они известны как «Клуб открытого разума». Однако чаще их называют учениками-атахидами, так как являются последователями учения философа Атахида Зи-Ланта, - Кнут достал мартини, бокал и лед. – Ты что-нибудь будешь?

- Пожалуй, водки. Ее ведь не запрещали?

Кнут улыбнулся чему-то своему. В разговор вмешалась Таша:

- А те придурки, что напали… на праведников, как ты их назвал, всесторонние радикалы, так я их называю. Это псевдо гражданское объединение, готовое пасть в руки и левых и правых, где им теплее кажется. Сейчас они защищают свое право «на чистую кровь». Бред, конечно.

Кнут подошел к сестре и вручил ей бокал мартини со льдом.

- А чем те и другие не угодили друг другу, что так яростно вцепились друг другу в глотки? – Валентин смотрел то на Ташу, то на Кнута.

- Ну не поделили они между собой чего-то, нам-то разница от этого? – Кнут налил Валентину стопку и пустил по барной стойке.

Валентин не удовлетворившись ответом Кнута, посмотрел на Ташу.

- А давно в России за другие взгляды громят друг другу черепа при свете дня? И где, черт возьми, ваша полиция? Тут воины кланов какие-то! – Валентин подошел к стойке и выпил стопку.

- У них, - Таша начала объяснять, - стычки происходят чуть ли не каждую неделю. Отморозки из радикалов часто совершают налеты на приходы праведников. В этот раз кто-то в мэрии просчитался и поставил два митинга впритык друг к другу. А может радикалы свернули не туда. В этом городе всегда было полно всякого рода движений и зачастую они не ладили друг с другом. Хотя я согласна, сегодня они перешли границы, - Таша пригубила бокал и мило улыбнулась Валентину.

Тот взглянул на книги.

- Марс занялся усилением охраны наших объектов, - Таша посмотрела на Кнута.

- Ты бы дала ему сначала перевести дух.

- А то ты его не знаешь? – отмахнулась Таша. – Ему не хватило схватки в метро: ринулся защищать наши владения.

- Думаю, вряд ли стоит ожидать продолжения сегодняшнего, - заключил Кнут. -  Придуркам нужно было поиграть мускулами, но они получили отпор. Хм, кто бы мог подумать, что эти праведники станут защищать себя.

- Да еще как! – изумлялся Валентин. – Я видел как один из этих святош дрался с невероятной силой, хотя был раза в три меньше меня!

- У святош есть собственная боевая школа, - ответил Кнут. – Правда до сегодняшнего дня они не демонстрировали ее в деле.

- И все-таки это странно, - не сдавался Валентин.

- Это потому, что ты не живешь в России, - Таша протянула пустой бокал в сторону брата.

Кнут взял бокал и вернулся к стойке. Достав чистый, он налил еще мартини и вручил его сестре.

- Спасибо, милый.

- Главное то, что мы вовремя выбрались из этой заварушки, - подытожил Кнут.

- Я почитаю их на досуге,  - Валентин направился к креслу у журнального столика. – А информацию по беспорядкам все же пробью через свои каналы.