- Не волнуйся, моя работа не отвлечет нас от представления, - Кнут показал ей экран прибора и нажал на кнопку. – Видишь? Выключил. Не люблю смешивать работу и отдых.

В мыслях Еланы не было претензий по этому поводу, но она была рада услышать эти слова от Кнута. Хотя, что-то ей подсказывало, что он не жалует оперу. Наверное, уж слишком сосредоточенный вид говорил о том, что это высококультурное мероприятие не по его моде. Но сегодняшний вечер был просто идеальным, чтобы разрушать его думами непонятного характера. В конце концов, Кнут дарил это представление ей, а, значит, все замечательно. Зал быстро наполнился зрителями предвкушающими зрелище. Погас свет, Елана затаила дыхание. Лишь глухой стук сердца заполнял обрушившуюся тишину.

Кнут вслушивался в биение сердца Еланы. Он смотрел на нее, немного повернув голову. Ему нравилось, как она выглядит. Ее волосы с вплетенным украшением казались чем-то волшебным и таким необычным. Он улыбнулся своим мыслям: как мало красивого он видел и так близко, что можно прикоснуться и сжать в руках. Да так сильно, что можно навредить. Кнут закрывал глаза и чувствовал, как трепетно стучит сердце единственного человека, которому он когда-то готов был отдать свое. Кнут перевел думы на соседей по ложе.

Он читал их и чувствовал их эмоции. Рядом с ним сидела состоятельная пара лет 38-40. Они были частыми гостями в Мариинском, но ходили сюда только из-за его статуса. Им было наплевать на происходящее на сцене. Больше их интересовало, что происходит на ложах: кто в них сидит и во что одет. Где-то среди гостей был тот, ради кого они пришли сюда, ради кого показывали свои возможности. Позади них сидела пожилая пара: мужчине было лет 60, женщина, по-видимому, была его ровесницей, но на вид старше. Они не были столь уж богаты, чтобы позволить себе поход в такое дорогое место. Но копили всегда и с удовольствием готовились к такому большому событию. Они даже покупали наряды к премьерам. В отличие от парочки впереди, они действительно наслаждались происходящим на сцене и ловили каждый звук и жест артистов. Кнут понурил голову. Мысли состоятельной парочки вызывали у него отвращение. Они обсуждали всех, кто попадался им на глаза. Устав от этого, Кнут вернулся к Елане.

Он смотрел на нее и ему абсолютно не хотелось знать о чем она думает. По ее лицу было видно как ей хорошо и что она наслаждается каждым мгновением сидя здесь и сейчас. Кнут закрыл глаза. Он слушал пение и заглушал свои собственные мысли. Елана была права в своих догадках, что Кнут не любит оперу, но он ценил ее силу в способность заглушить его разум тогда, когда у него нет на это сил. Здесь он отдыхал и наслаждался. Он с удовольствием закрывал глаза, и информация от мира прекращала поступать в его мозг. Словно в постели с оперой, где чистый человеческий голос исполненный силой пронизывал его насквозь.

Время в опере пролетело очень быстро. Единственный антракт на радость Еланы пролетел незаметно и представление, которое разыгрывалось у нее перед глазами, с новой силой обрушилось на нее. Время скоротечно. Представление завершилось. Елана была в восторге: она пересказывала понравившиеся моменты, то и дело, хватая Кнута за руку. Опера наяву отличалась от того, что рисовал ее мозг после просмотров десятков записей. Пока Елана благоговейно рассказывала о прекрасных часах, Кнут включил экран монитора своего девайса. И получил следующее сообщение: «Мама рада твоему приезду и надеется, что ты останешься надолго» – отряды химбатов вышли на расчетные позиции и ждут, когда им откроют двери. Кнут взял Елану за руку и направился к выходу.

- Я очень рад, что тебе понравилось.

Они вышли на улицу. Холодный воздух ревниво щипал за кожу. Елана заерзала, но спасительное пальто Кнута вдруг бережно накрыло ее.

- А как же ты? – посмотрела она благодарным взглядом.

- Этот холод для меня не страшен, - уверенно сказал Кнут и повел ее к машине.

На радость Еланы в салоне было уже тепло. Кнут предусмотрительно включил двигатель за несколько минут до выхода из театра. Положив на заднее сиденье пальто, Елана с улыбкой встретила садящегося в машину Кнута.

- Этот вечер надолго мне запомнится, - смакуя представление, произнесла она.

- О чем ты? – удивленно посмотрел Кнут. – Он еще не закончился.

- Как? – улыбнулась Елена.

Она была уже готова снять туфли и в расслабленном состоянии провести оставшийся путь до дома.

- Сейчас мы поедем в самое необычное место в Петрополисе, - Кнут нажал на педаль и начал разворачиваться.

- Куда же?

- Скоро ты сама все увидишь, - улыбался Кнут. – Маленькая подсказка: сейчас там жарко и светло.

Машина выехала на улицу Глинки и направилась к Большому проспекту. Это был самый быстрый способ выехать из старой части Петрополиса. Всю дорогу Елана делала предположения. Загадочность Кнута только распаляла в ней желание узнать о пункте назначения раньше, чем они доберутся. Но Кнут был не умолим. Он лишь делал намеки, да не очевидные подсказки, мучая и потешаясь над, бьющейся от смеха, Еланой. Она смотрела на дорогу, пытаясь узнать район, в котором находится. Ей нужны были подсказки. В этой части города было много высотных зданий. Здесь действовала поправка на высотное строительство, которое снимала любые ограничения на этажность. Елана всматривалась в витрины, площади, пытаясь узнать достопримечательности. И скоро она поняла, где они находятся.

- Красный боры! – воскликнула она.

Кнут сдался. Он раскрыл путь назначения – Красные холмы. Однако к его удивлению Елана не знала что там находится.

- Ты не следишь за новостями? – потешался Кнут.

К своему удивлению и наслаждению он нашел дополнительный повод для подшучивания. Елана отбивалась как могла. При этом пытаясь выяснить, что ее ждет на Красных холмах. Она прокручивала в голове все, что знала о них. Но ничего выдающегося, кроме как одного из популярных мест отдыха горожан не возникало. Елана от обиды стукнула Кнута по плечу. Но этой пытки было для него явно недостаточно. Елана надула губки, как обиженная девочка и уставилась в сторону. Но стоило Кнуту свернуть на Монастырскую улицу, служившей парадной холмов, Елана засияла улыбкой и прокричала:

- Фестиваль огня?! – она до конца не верила своей догадке и взглянула на Кнута.

- Ну, наконец-то, увидев в дали всполохи танцующих огоньков, она догадалась.

Кнут вышел из машины, достал пальто и открыл дверь Елане. Она стала плотно укутываться.

- Не застегивайся сильно, - Кнут вел ее в парк, - там очень тепло, поверь мне.

Елана запахнула пальто. Вдали виднелось множество палаток и строений. Повсюду горели огни. Они извивались в неком подобии танца, словно маленькие огненные змеи пытающиеся вырваться на волю из прозрачной темницы. Фестиваль огня это ярмарка, на которой самые отчаянные и экстремальные огнепоклонники демонстрировали свою ловкость и бесстрашие в покорении стихии огня. Подходя к входу на ярмарку, Елана сильно пожалела, что не обулась во что-нибудь подходящее. Кнут взял ее за руку и повел к одной из торгующих палаток. Это был обувной закуток, где торговали огнеупорными, как рекламировалось, сандалиями. Елана не могла поверить, что здесь нашлась обувь, да еще и та, что ей понравится. Переодевшись в алые ботиночки на низком каблуке, Елана была вне себя от счастья. Они начали проходить вглубь огромной ярмарки. Повсюду горело дрессированное пламя. По улочкам между посетителями прохаживали огнепоклонники и даже целые группы. Они готовились к своим выступлениям, завоевывая любовь публики еще на подходах к главному состязанию.

- Я проголодалась, - кокетливо заявила Елана.

- Если честно, то я тоже, - Кнут огляделся.

Он помнил, что где-то здесь должен быть чудесный ресторанный уголок с несколькими закусочными.

- Вон указатели, - увидела Елана.

Ведомые направляющими стрелочками, они вскоре вышли на большую площадь с закусочными. Столики под открытым небом. Дождя сегодня не предвидится и зонтики были сложены, давая больше простора для танцующих огней, летающих над головами. Отовсюду лилась ритмичная музыка. Рядом с ресторанчиками располагалась главная площадь, на которой разминались выступающие. Но уже через несколько минут огненный император – главный церимонимейстер, эпатажно вышедший на первый план, «прогнал» неуклюжих пожирателей и глотателей огненного пойла. «Время высекать ногами искры!», - прокричал, завершая свою речь, император. На площади раздалась зажигательная музыка, и толпа страждущих потрясти телом рванула на танцпол, на который вышли восемь обворожительных девушек, одетых не по погоде.