Кнут и Елана сидели за столиком ресторанчика «Не обожгись», где к сильно горячим блюдам подавали еще и особо острые соусы. Поедая вкусную пищу, Елана впервые за несколько часов, не считая просмотра оперы, молчала. На сей раз она смешно двигала носом, набивая от жадности и большого голода полный рот. Кнут ел не торопясь. Он незаметно посмотрел на небольшую башенку с часами и указателями, стоявшую рядом с ресторанчиками. Принесли напитки.

- Скажите, а главное состязание, когда начнется? – поинтересовался Кнут.

- Представление начнется в одиннадцать часов, - улыбнулся парень официант, посмотрев на прекрасную Елану, потом на Кнута.

Ухмыльнувшись взгляду официанта, Кнут даже не стал напрягаться и читать его мысли. Образ принцессы и чудовища не покидал его ни на секунду.

- Я думала: сегодня гала-концерт только будет, - дожевывая последний кусочек, Елана потянулась за стаканом с чистой водой.

- Концерт будет завтра, а сегодня финалисты будут разыгрывать огненный кубок, - Кнут посмотрел в сторону площади, на которой бесновалась толпа. Танцпол был подсвечен красным, а на обуви, что продавалась на ярмарке, была специальная подошва, которая высекала искры.

- Хочешь тряхнуть? – Елана отвлекла Кнута от главной площади.

- Стариной? – улыбнулся он, смазывая взгляд настигнутого врасплох.

Елана рассмеялась.

- Да, пойдем, - она сделала пару глотков и поставила стакан на стол.

- Я не против, - Кнут встал со стола и рукой позвал официанта, что их обслуживал.

Он протянул ему крупную купюру в оплату за ужин, попросив чтобы этот столик оставили за ним – он еще вернется. Официант, посчитав в уме, сколько чаевых ему останется, раскланялся и помчался за буранную стойку, где нашел потрепанную табличку: «Резерв». «Следи», - Кнут пальцем указал на пальто, лежащее на третьем стуле, и направился к танцполу. Елана не продвигалась вглубь людского моря, ожидая, когда к ней подойдет ее высокий кавалер.

В огненных всполохах все казалось оранжевым и таким горячим. Елана извивалась как ручной огонь на ладони, разгораясь с каждой минутой. Кнут прокручивал в памяти их дни в его клубе. Тогда он не был его владельцем, но его связи позволяли ему приводить с собой кого и когда угодно. Елана не растеряла былого мастерства и танцевала как настоящее пламя, рвущееся к небесам, высекая искры из-под ног. Кнут в своем костюме выглядел немного не к месту. Слишком строгий, слишком официальный. Но перед ним была та, с которой его связывали приятные воспоминания. В нем не было сомнений и стеснения – он танцевал вместе с ней. Ему хотелось быть с ней и зажечь сегодня. В его пронзительных глазах отражалось пламя, чьи языки гуляли по кругу площади, вырывающиеся на несколько метров вверх. От него исходил жар, разогревающий воздух и всех кто был рядом. С ним Елана чувствовала себя раскрепощенней и желаннее. Она чувствовала, что между ними вырываются не только искры. В ее глазах отражался он, страстно прижимающий ее. В его глазах сверкала оранжевым всполохом она – трепещущая и мечущаяся от нахлынувших чувств и бурных эмоций. Они отдавались танцу импульсивно и в такт ударных, что разгоняли их кровь. Горячие пальцы, влажные ладони и мокрое дыхание – Елана горела факелом. От нее веяло жаром, она сверкала тысячами искр. В черных волосах ее было не серебро, но язычки огня. Елана и Кнут прижимались друг к другу, водя руками по телу. Кнут прижимал ее грудь к своей и ощущал, как маняще дрожит ее тело. Как пульсируют ее запястья, держась за них руками и крепко сжимая. Капельки пота стекали по ее шее. Губы в желании разомкнулись. Они переливались оранжевым блеском, маня к себе. Ее глаза искали его. В груди, жадно вдыхавшей кислород, колотилось красное сердце. Кнут обнял ее за талию и с силой прижал к себе. Ей хотелось чувствовать его, и она вцепилась ему в спину. Он смотрел в ее дрожащие глаза и чувствовал, как сильно она взмокла. Елана видела его желание и чувствовала обжигающее дыхание. Он разомкнул губы, и она поцеловала его.

Толпа ревела, превращаясь в огненное море. Искры летели в разные стороны. Ритм музыки высекал послушное пламя. И все это замерло в секунду близости и яркого поцелуя. Кнут крепко сжимал ее хрупкое тело и целовал ее так, как всегда желал. Он ласкал ее так, как представлял когда-то давно. Ее обжигали его губы, она чувствовала его язык и насколько он влажен. Она отдавалась ему вся, стискивая свои пальцы на его спине. Перед ней проносилось все то, о чем он думал, в те дни, когда готов был добыть для нее все. Это горело огнем, перед ней горело дикое пламя, с которым она сливалась в поцелуе. Ей хотелось дышать, но она не могла, она не готова была отпустить его – дать ему отстраниться, отойти на шаг и чтобы все это превратилось в сон – прошедший вечер. Из глаз Еланы побежала слеза. Она крепко прижимала его. Пронося в мыслях одну лишь фразу: «Но почему не он?». Шальная вспышка разрезала их бушующий костер. Кнут открыл глаза и медленно отстранился. Она гладила его по щеке, вглядывалась в его пронзительные глаза.

- Пойдем, - сухо, отпустив ее, произнес Кнут.

Он медленно шел к столику. Очнувшись от чувственного сна, Елана ощутила вкус горечи на губах. Она склонила голову, сожалея о своих мыслях и о том, что произошло. Елана смотрела через веселящуюся толпу и чувствовала к ней отвращение. Ей захотелось выбраться из нее поскорее. Она увидела, что Кнут идет к столику. «Нужно выбираться», - виновато Елана сказала сама себе и вышла из толпы.

К столику она подошла, прижимая руки к телу. Ей было немного холодно. Прохладный воздух неприятно касался разогретой кожи. Елана понурила голову. Чувство вины волнами окатывало ее, чем сильно злила Кнута. Ей хотелось попросить, чтобы он отвез ее домой.

- Садись, - неприветливо произнес Кнут.

За спиной Еланы, на площади раздался голос императора фестиваля. Он приказал музыке стихнуть и внимать ему. Приближалась самая торжественная часть. Елана не обращала на это никакого внимания. Она лишь удивленно смотрела на Кнута. Все тот же сосредоточенный взгляд. Но на этот раз ей не было тепло. Кнут протянул ей пальто.

- Может мы… - она хотела предложить отправиться домой.

- Накинь, мы еще задержимся, - Кнут держал в руках пальто.

Елана чувствовала что-то неладное. Она не могла понять причины изменений в ее кавалере. Накидывая пальто, она отпустила голову. Краем глаза она увидела подошедшего официанта. Кнут заказал немного еды и напитки. Елане было все равно, ей хотелось уйти отсюда. Она ненавидела себя за слабость, за поцелуй. Ей было страшно от того, что ей понравился поцелуй. Желание провалиться овладевало ей, но почему-то именно Кнут удерживал ее от полного отчаяния. Он вел себя как будто бы ничего не произошло. Все тот же взгляд. Он ожидал заказ и смотрел, как на площади готовят выступления. Официант принес напитки. Елана посмотрев на стол, увидела что стаканов три – один напротив пустующего стула.

- Ты кого-то ждешь? – спросила она.

- Мы ждем, - не отрывая взгляда от центральной площади, где устанавливали ярусные сидения, - твоего отца.

Елана не ожидала такого ответа. Она нахмурилась и посмотрела назад. Знакомых лиц не было. Повернувшись к Кнуту, она пыталась понять: это дурная шутка или он говорит серьезно. Своего отца она не видела почти год. Встречались они редко, общались еще меньше. Даже на необходимых встречах ничего кроме фраз приветствия, как правило, не звучало. Елана встречалась с ним всегда при свидетелях: либо вместе с братьями, либо тетей.

- Ты назначил ему встречу?

- Нет, но он вот-вот должен появиться, - не отрываясь от разрастающейся толпы зрителей, ответил Кнут.

- Это шутка?

- А вот и он, - Кнут встал со своего места и подошел к стулу Еланы. – Пройдем, здесь мне без твоей помощи не обойтись.

- Что ты задумал? – Елана не думала подчиняться. – Я не собираюсь с ним встречаться.

- Встань, - приказал Кнут железным голосом.

Елана подчинилась, сама не понимая, как вышла из-за стола. Он схватил ее руку холодной хваткой и повел за собой. Елана высматривала в толпе отца, но людей было слишком много и ее взгляд беспомощно блуждал между ними. Кнут же видел его – он шел быстро, огибая зрителей, приближаясь к крупному высокому мужчине лет пятидесяти. Он стоял  с молодой дамой около тридцати. Вскоре их увидела Елана.