- Я не против. Но, боюсь, я ничего не помню из того, что может быть вам интересно, - Кир сел рядом с Эльзой.

- Не переживай. Болтушка Эльза найдет о чем спросить.

Кир кивнул.

- Ну и?

Кир не понял.

- Ты же хотел о чем-то спросить? Я думала с кратковременной памятью у тебя все в порядке, - улыбнулась она.

- Да, простите, - Кир немного помялся. – Почему вас называют «ночными»? Почему вы ведете ночной образ жизни?

- Два вопроса? – Эльза прищурилась на один глаз и слегка покачала головой. – Это все из-за удивительной способности нашей болезни изменять наши биоритмы. Обмен веществ перестраивается так, что нам легче бодрствовать когда на небе луна, - Эльза посмотрела вверх. Но темень проплывающих туч едва различимыми грязными мазками плыла по небу. – Ученые, изучающие нас, решили отселить всех, кто бродит по ночам, в отдельные районы. К счастью ночных не так много оказалось и домов пока хватает на всех. Во всяком случае, мы живем по двое, а не по трое.

Кир обдумывал ответ. Наверное, хорошо жить по двое: больше места между кроватями, проще ходить между ними.

- Моя очередь, - Эльза приободрилась. Она прижала ладонь к подбородку, обдумывая свой вопрос. – Чтобы у тебя такое спросить? Ведь твоя потеря памяти слишком сильно сужает круг дозволенного, - с досадой отметила она.

Мимо них проходили другие ночные. Когда они видели с кем сидит Эльза, то они замедляли шаг и пытались вслушаться в их разговор. Но вдруг они что-то замечали и, ускоряя шаг, удалялись по прежнему курсу.

- Вот, - Эльза, наконец, определилась, - почему тебе начали восстанавливать память? Обычно к этому процессу прибегают через три и даже шесть месяцев.

Кир посмотрел на Эльзу. Ее глубокие морщины, исполосовавшие все ее лицо, немного розовели на морозе.

- Я свидетель какого-то преступления или… его организатор, - усмехнулся Кир, - поэтому мне нужно срочно все вспомнить.

- Тебе нужно или кому-то?

Кир задумался. Но приготовился ответить.

- Не стоит, - Эльза остановила его. – Это был второй вопрос и для меня не самый интересный. Твоя очередь.

- Почему у вас с Павлом отсутствуют белые язвы?

- Они не отсутствуют, они просто в тех местах, которые обычно у людей сокрыты, - Эльза загадочно закатила глаза.

- Но у всех в Деревне они на руках. Вы первые кого я встретил без подобных отметин.

- Как это ловко: уточняющий нюанс и мне придется отвечать еще раз, - хихикнула она. – Ты наблюдателен. За эту черту награжу тебя правдивым ответом. Отметины есть у всех и всегда на руках и ногах как минимум. И у нас с мужем были. Но в лаборатории очень интересуются свойствами монии изменять цвет нашей кожи. Мы с Павлом главные кролики, - Эльза отвела взгляд в сторону. Она посмотрела на зеленые полосы слежения. Они были, как и прежде, бледного цвета.

Кир хмурил брови. Он смотрел на прохожих, рассматривающих его. Но их взгляд уже не тяготил, он уже не чувствовал его. И только он попытался задать вопрос, как Эльза опередила его.

- Нет-нет, - она широко улыбнулась, - любопытство полезно тренировать терпением. Сейчас моя очередь.

Кир отступил.

- Я слышала, тебя поселили в дом к Ташу и Каро. Знаешь это достаточно странно. Таш – деревенский глава, а Каро вроде крестного мальчика профессорши Кроберг и ты. Как тебе эти два малых?

- Видимо это для вас странно выглядит, - Кир пожал плечами, - я же ничего не знаю и многого не понимаю. Могу сказать лишь одно, что Таш угрюм и неприветлив как все здешние санитары. А Каро… он очень добр и учтив. Он ведь спас меня в первый день, когда я очнулся от наркоза в доме.

- Серьезно?

- Да, я чуть было не бросился на ограждение, а он оттолкнул меня.

- В этом весь наш Каро, - Эльза улыбнулась каким-то внутренним мыслям.

- Вы, наверное, давно знакомы?

- О, да! – она на мгновение закрыла глаза. – Раньше… давно мы были соседями и часто занимались духовной практикой. Когда меня сюда привезли и определили в дом на пятом круге, то первый кого я встретила – был Каро. Удивительный человек. Он знал как меня зовут. Его тембр голоса, движения рук. Он удивительно спокоен. Но не это заставило мое трепещущее сердце проникнуться к нему. Видимо от Кроберг он узнал что я – гуру, практик духовного воспитания, и он попросил взять его в ученики. Боже это было чудесно. Ведь там в той жизни у меня было несколько классов. И я готова была лезть на стену от того, что потеряла с ними связь. И тут он – Каро с протянутой крепкой рукой.

- Каро необычный подросток, - Кир листал набор свежих воспоминаний, в которых был запечатлен Каро. – Ему сразу хочется довериться.

- На мой взгляд, Таш просто ревнует…

- В каком смысле?

- Ревность власти. Каро имеет авторитета куда больше чем староста. И за помощью, прежде всего, хотят обратиться именно к Каро, а потом уже к Ташу.

- Мне показалось напротив, что Таш не властный. Он просто закрыт сильно. Никого не желает впускать, лишь Каро. В нем его надежда, мысли и … Он привязан к нему сильно.

- Ты все это заметил за один день?

- Видимо это моя черта: наблюдательность.

- Или дар.

- Судя по бирке нет. Кстати, а где же ваши с Павлом бирки?

- Их у нас сняли… несколько дней назад, - голос Эльзы сник.

- Вам стало грустно?

- Немного, лишь немного. Но, поверь, я не стала от этого менее счастливой.

- А разве здесь можно быть счастливым? – рассуждал Кир. – На улицах столько угрюмых лиц. Даже дома здесь наводят тоску. Все здесь, такое ощущение, направлено на то, чтобы нагонять уныние и выветривать остатки тепла.

- Это всего лишь погода, мой друг, - Эльза материнским взглядом смотрела на него.

- Да, быть может, но каждый из вас знает кто и что он. А мне лишь досталось сухое: «ты очнулся, наконец, ты смертельно болен и ты в резервации».

- Тебя сильно терзают сомнения.

- Меня мучают мысли о том кто я? И что я тут лишний.

- Абсолютно не важно кто ты и зачем ты сюда попал, Кир. Не в том счастье чтобы знать это, - Эльза смотрела в небо и глубоко вдыхала холодный воздух.

- Но в чем же?

- В том чтобы быть собой, - она улыбнулась и посмотрела на Кира. Ее глаза искрились под фонарем и, казалось, что они источают тончайшие сияние.

- Вы говорите так, потому что вы никогда не теряли память. Вы не можете понять что сейчас творится внутри меня.

- Понять что с тобой как раз таки не очень сложно. Некоторые функции «белой язвы» достаточно хорошо изучены. Но на тот случай если ты говоришь об ощущении мира, то и тут нет лабиринта. Хотя именно в него ты себя загоняешь.

- У вас все так легко.

- В мире нет ничего легкого, - Эльза немножко вздрогнула. Холод немного ее беспокоил, - как нет и в нем ничего сложного. То, что мы чего-то не понимаем, не значит что это что-то архисложное. Я тебе говорю о терпении. То, что дает тебе твое нынешнее состояние – понять в каком положении сейчас находится мир вокруг тебя. Посмотри, оглянись и забудь о том, что ты потерял память и где-то тебя ждет иная жизнь.

- Если я скажу что это сложно, то вы наверняка скажете: это не так, - усмехнулся Кир.

- Ты сам это уже сказал. Ведь если взглянуть с другой стороны на твое нынешнее состояние, то это можно расценить как шанс взглянуть на мир иначе, другими глазами. Ты не утратил рассудка и способен мыслить, чувствовать и оценивать. Так вот он мир, смотри на него. Смотри как он с этой, нашей, стороны.

- Как говорят, ко мне скоро вернется память. И ваш мир столкнется с моим. И кто-то определенно пострадает.

- Ты рассуждаешь. Ты понимаешь что будет дальше, а, значит, ты можешь оценить тот малый срок что дан тебе на изучение этого… совершенно нового мира.

- Эльза, а Вам не горько быть здесь? – Кир не стал прятать свой вопрос за ширмами осторожности и учтивости. Ему нравилась прямота Эльзы, и он хотел ответить ей тем же.

- Грустно, что я оставила своих учеников. У нас были потрясающие занятия, - она смотрела куда-то в сторону. И глаза ее золотились от каждого слова. – Среди них было много молодых людей, которые так тянулись к новому. Это удивительные люди: поэты, строители, студенты… Мне грустно от того, что я потеряла с ними физическую связь и у меня нет возможности слышать их голоса.