- Они, наверное, пишут вам?

- Раньше писали. Сейчас, увы, нет никого кто бы писал мне или Павлу. У многих здесь разные судьбы, но как только ты попадаешь в Деревню у всех появляются общие черты.

- Родные и близкие стараются отгородиться от больных родственников и любимых? Неужели так со всеми?

- С некоторыми – да, другие сами рубят канаты мостов, а дальше в лабиринт забвения. Потом приходит смирение и ты уже безропотный, бесплотный нечеловек… перерожденный. Красивое слово. Но здесь у него другие краски и красоту их ценят лишь в лаборатории.

- Но разве не лучше быть здесь, чем быть угрозой там? Зачем прятаться от родных?

- Незачем, - Эльза отвела взгляд в сторону. Посмотрела на датчики. Они светились зеленым; она усмехнулась. – Ответь честно: вчера в Деревню приезжали посетители, они встречались с тобой?

- Да. Они приезжали допрашивать меня.

- Из ФСБ видимо? – Кира насторожил этот вопрос. Он кивнул в ответ.

Эльза взяла Кира за руку. Шершавая и черная она будто пучок обгоревших веток в нежной руке.

– Не думай о ранах. Это все пройдет.

- Да, мне сообщили о том, что у меня есть все шансы стать альбиносом, - взгляд Кира смотрел в землю. Она блестела инеем и сверкала синими искрами.

- Уникальная сила моний в том, что они заменят собой все твои поврежденные клетки, - Кир не обращал внимания на объяснения, они канули втуне. – И это хреново.

Кира словно вытащили из пучины. Отплевываясь от воды, он глядел на Эльзу.

- С визуальной точки зрения, - добавила она снисходительным тоном. – Но, черт подери, в тебе или во мне не больше угрозы, чем от больного гриппом. И да, если нас и нужно изолировать, то где же мягкая мебель? Где уход и чуткое лечение? Почему вместо всего этого мы в клетке? – Эльза добивалась ответа от Кира. Она вопрошающе смотрела на него, вздернув вверх брови.

- Потому что это тюрьма… - Кир произнес, удивительный для самого себя, ответ.

- Тюрьма с лабораторией, из которой никто еще не выходил, - уточнила Эльза.

- Вот почему мне не следует доверять персоналу.

Эльза кивнула.

- Но почему никто мне сразу не сказал? Таш? Каро?! – Кир немного повысил голос.

- У Каро своя философия жизни в Деревне. Он строит из себя учителя и старается по мере возможности оградить новичков от страшной правды до поры до времени. Таш – это санитар среди деревенских. Хоть он и заражен также как и все мы, но он на короткой ноге с администрацией и следит за дисциплиной. К тому же в Деревне существует строгое распоряжение о том, чтобы новичкам не смели говорить о происходящем. Все ради того, чтобы поначалу они шли на сотрудничество.

- И неужели никто никогда не проговаривался?

- А зачем? Что это изменит? Ничего, - усмехнулась Эльза. – Ну, скажут тебе о том, что раз у тебя обнаружили монии «белой язвы» в стадии перерождения ты теперь подопытный кролик. Что ты будешь делать? Из всех вариантов самым приемлемым остается один – жить дальше. А тех не многих, кто все же открывал рот, и говорил новичкам об их злосчастной участи, ждала жестокая расплата, - глаза Кира округлились. – Нет, их не убивали. Их просто вне очереди переводили на ночную смену и очень короткую жизнь.

- Что это значит?

Послышался звук колес. На улицу въехали сразу два электромобиля с четырьмя санитарами в каждом. Они остановились у дома Эльзы и Павла. Она улыбнулась им и медленно поднялась со скамьи, пытаясь удержать равновесие.

- Отвыкла так долго сидеть, - двое санитаров резво оказались возле нее и схватили ее за руки. Еще четверо санитаров вбежали в дом. Они ждали сопротивления, но Павел уже ждал их. Они вели его так быстро, что он не успевал передвигать слабыми ногами по земле. Кир не верил что все это происходит у него на глазах. Санитары запихали Эльзу и Павла в разные машины и сели рядом. Электромобили стали разворачиваться.

- Мы все здесь смертники, Кир, - Эльза последний раз обернулась в его сторону, и машина резко дернулась с места.

Кир вскочил, и было побежал за ней, но зеленые полосы системы слежения вспыхнули ярким зеленым по обеим сторонам улицы. Зеленые маленькие зрачки невидимого стражника уставились на возмутителя спокойствия. Кир смотрел на них около минуты, давясь гневом. Потом заставил себя сесть на лавочку. Через несколько секунд зеленые полосы начали медленно тускнеть. Кир схватился за голову. В ней вертелись вопросы: что делать, что происходит, как же быть, у кого спросить?

- Каро? – шепотом произнес он.

Он вскочил со своего места, но, напомнив себе о датчиках, не стал бежать. Он обычным шагом зашагал в сторону дома. Он проходил мимо ночных жителей. Никто не обращал на него особого внимания. Было лишь слышно как они взволнованы и говорят об Эльзе и Павле. Каждый раз когда Кир слышал их имена, он готов был пришпорить себя и нестись что есть мочи к дому. Но он сдерживал порыв. Выйдя на главную улицу, ему стало легче. Меньше тревожных голосов бодрствующих.

За десять минут он быстрым шагом дошел до своего дома. Он глубоко вдыхал воздух и, вбежав в комнату, Кир хотел вцепиться в Каро. Но вид спящего паренька остановил его. Но желание знать было сильно. Кир приблизился к нему и осторожно потряс за руку.

Каро резко открыл глаза. Он был чуток к прикосновениям и мог мгновенно пробуждаться.

- Что тебе нужно? – предчувствуя неладное, шепотом спросил Каро.

- Эльза и Павел их куда-то отвезли прямо у меня на глазах.

- Ты ходил к ночным?! – Кир приподнялся.

- Да, я… мне не спалось. А потом встретил их, мы разговорились.

- Черт, - Каро быстро складывал в уме два плюс два и лицо его мрачнело. – Ложись спать Кир. Забудь. Ложись спать, - слегка повысив голос, приказал Каро.

- Хватит орать, ложитесь спать, - пробурчал сквозь сон Таш.

- Что с ними будет? – не унимался Кир.

- Не твоего ума дела, - Каро терял обладание, голос его стал надрывистым и дрожащим. – Иди спать. Я тебе ничего не собираюсь говорить.

Кир не мог понять: почему Каро так груб и куда девалась вся его доброта. Но он видел, что его что-то сильно встревожило. Очевидно, об этом нельзя было говорить. И Кир заставил себя сделать шаг в сторону кровати.

Каро перевернулся на спину, уставившись в потолок. Он тяжело дышал и вслушивался в малейший шорох. Раздался мелодичный звук. Небольшая панелька над изголовьем кровати окрасилась в бледно-зеленый, и из стены высунулся небольшой экран. На нем яркими зелеными буквами было написано: «С днем рождения! 9.00.».

Кир обернулся. Он почти дошел до кровати. Каро смотрел на экран оповещения чуть дыша. Казалось, он совсем не дышит. Глаза его замерли, они не отражали даже падающий свет. Кир боялся что-либо сказать и лег, спрятавшись под одеяло. На его копошения с лютой ненавистью смотрел Таш. Каждый в Деревне знал этот звук приходящего уведомления. И его глаза приоткрылись в момент, когда над головой Каро зажглась зеленая надпись. На глазах Таша набралась слеза.

Каро уже не заснул этой ночью. Он смотрел на экран оповещения и ждал.

Каро хорошо помнил каждый подобный день. Для него год начинался и заканчивался 20 апреля. И чем ближе был этот день, тем больше волнения и трепета было в сердце. Хотя год от года эти чувства растворялись, и их место заполняла усталость. С каждым разом она становилась все тяжелей и невыносимей. Год. Всего лишь год ему давался на то, чтобы жить и ровно день, когда он умирал. Но в этот раз все идет не по плану. Сегодня 17 апреля и год закончится сегодня. Спешка в три дня. Но почему и с чем это связано? Каро стоял на крыльце. На часах половина пятого утра. Морозный воздух холодил легкие, но Каро радовался его свежести. Он знал, что за ним наблюдает Таш. Он тоже не сомкнул глаз всю ночь, после того как пришло оповещение. Каро не оглядывался, хотя ему очень хотелось посмотреть на настоящее лицо Таша. Он так давно не видел его чистых эмоций. Он их слишком хорошо умел прятать. Но в этот миг на его лице читался ужас перед тем, что грядет; злость от того что не в силах он схватить Каро и не пустить. В глазах его была жалость и любовь, сетью опутывающие легкие и мешающие дышать. Все было подлинным и чистым. Но Каро не поворачивался. Он ощущал его эмоции и впитывал их с жадностью, боясь что, повернувшись, увидит на Таше маску. Ведь он должен быть сильным во что бы то ни стало. Таш неслышно открыл дверь и встал в проеме. Каро закрыл глаза, пытаясь услышать как бьется его сердце. Датчики слежения тут же раскалились до ярко-зеленого цвета. Сердце Таша билось очень часто, готовое вырваться из сдерживающих цепей. И пусть это будет мучительно больно, но нужно вырваться, нужно сказать очень важному человеку самое важное и нужное.