Сейчас ученые разводили руками. На встрече с Кроберг, управляющий станцией акцентировал ее внимание на том, что впервые Каро прибыл будучи в коме. Следом за ним об этом заявляли и другие ученые. Они разводили руками не понимая на что рассчитывала Кроберг, привозя на станцию объект в настолько удрученном состоянии. Но Елена жестко и настойчиво гнула палку в сторону продолжения ежегодных испытаний. «Он на грани перерождения иммунной системы! – кричала она в кабинете управляющего Нирова. – Количество АТ-цитов мы увеличили в два раза. Лейкоцитов у него практически не осталось. Я здесь чтобы их полностью убить». По мнению Кроберг именно наличие лейкоцитов, последних свидетелей старой иммунной системы, сдерживает перерождение. Елена умела добиваться своей цели. Она всегда могла найти ключевую фразу в споре: «Никто кроме меня не несет прямой ответственности за объект 3, и я буду делать с ним все что нужно для наилучшего результата!». Ниров отступил. Он лишь желал удостовериться, что Кроберг полностью контролирует ситуацию.

- Я слышал, что в твоей лаборатории погибли два человека, - управляющий не мог не задать этот вопрос. Он желал невзначай, демонстративно топорным способом, ковырнуть Кроберг: может она что-то скрывает.

- Мои трупы на моей территории, - Кроберг встала со стула. – И это моя проблема, никак не касающаяся тебя.

На той встрече Кроберг так и не сообщила Нирову о том, что у центральной системы Каро имеется непредсказуемый брат-близнец в виде симбиота, состоящий из эгоцитарной цепочки. Внимание Нирова было слишком пристальным. Пугать его еще и тем, что Каро непредсказуем она не желала.

Кроберг стояла у изголовья Каро. Он лежал на универсальной операционной кровати, которая сама могла уложить пациента и, если необходимо, стать операционным столом. Каро был очень слаб. Когда они вошли в отсек и подошли к кровати, Кроберг не смогла заставить его забраться на нее. Он, не двигаясь, стоял рядом с ней, смотря далеко вперед. Санитары включили кровать в режим укладывания стоячего пациента. Каро нужно было лишь развернуть спиной. Санитары с опаской, один держась пальцами за плечи, другой переставлял ему ноги, повернули Каро. Кроберг во время этого процесса заглянула в глаза крестника, желая понять, что Каро почувствовал прикосновения санитаров. Но в тусклых глазах очень плохо просматривались зрачки. Щурясь и вглядываясь, Кроберг решила, что они так и остались неизменно большими.

В отсек вошли два вирусолога в защитных костюмах. Они прицепили страховочные пояса к висящим сверху карабинам. Отсек был снабжен аварийным сбросным механизмом. Случись какая опасная ситуация все что было внутри менее чем за пятнадцать секунд выбрасывалось в космос. Кроберг справилась с желанием погладить Каро по голове и направилась к выходу. Через минуту следом вышли санитары. Двери задраились, наличники окрасились оранжевым светом – отсек был полностью изолирован. Кроберг прислонилась лбом к двери и закрыла глаза. Она простояла так с минуту. Ей хотелось спать или хотя бы присесть. Услышав сзади шаги, она быстро отошла от отсека и направилась на пост наблюдения. По дороге ей пришла мысль о Мельеве. Он должен был уже проанализировать данные. Но наблюдение за Каро было важнее. Тем более, случись что-то выходящее вон, Сергей бы уже бежал к ней с прибором в руке.

До поста Кроберг дошла быстро и с удивлением обнаружила там чуть ли не всех ученых блока В. Их было так много, что некоторые даже не стремились попасть внутрь. Они сидели на диванах и креслах сдвинутых ближе к наблюдательному посту и слушали, как один из мужчин комментирует происходящее. Появление Кроберг почти никто не заметил. Она подошла к раскрытым дверям поста. Внутри находилось множество народа. Пройти было сложно. Уткнувшись в чью-то спину, Кроберг рассвирепела.

- Расступитесь идиоты, - она ударила под колено впереди стоящего высокого мужчину.

Не ожидая такого подвоха, врач недовольно обернулся. Злобный взгляд Кроберг, которая была почти на две головы ниже, он заметил не сразу, но быстро узнал его. Впрочем, крика, донесшегося сзади охранникам, было достаточно. Они встали со своих мест и попросили персонал расступиться. Хотя этого уже не требовалось. Персонал из своих тел коридором разошелся перед Кроберг. Стреляя негодующим взглядом, Елена прошла вовнутрь. Охранник пригласил ее сесть на его место. Она хорошо знала систему управления панелью. Все, кто был непосредственно приписан к проводимым исследованиям, наблюдали за происходящим отсюда. Охранники же занимали эти кресла из-за их особой комфортности. Добравшись до мониторов и сев в кресло, Кроберг быстро переключила свое внимание на картинку из изолированного отсека. Елена поморщилась, ей было недостаточно общей картины. Она приказала двум другим охранникам встать со своих мест и вообще выйти из помещения: «Это вам не футбол». На их место она посадила двух врачей-вирусологов, которые должны были выполнять следующий этап испытания. Каждый из них по указке Кроберг следил за своей частью картинки. Елена навела одну из камер на лицо Каро. Ей хотелось видеть изменения. Неожиданно толпа наблюдавших ученых охнула: Каро достаточно сильно дернулся. Кроберг тут же посмотрела на глаза. Но зрачки было видно не четко. Нажав на кнопку связи с отсеком:

- Что случилось? Почему он дернулся?

- Пришлось сделать надрез в паху. У него там уже нет кожи, - вирусолог, сделавший надрез посмотрел на одну из камер в потолке. Кроберг помнила, что область кожи в паху была единственной, где еще не появились плотные белые образования.

- Раньше он достаточно спокойно реагировал на разрезы, - уточняла Кроберг. – Проверьте параметры чувствительности. Что ЦНС?

Вирусолог смотрел на приборы.

- Все в пределах нормы. Небольшой скачок, видимо от пореза.

Кроберг отвела в сторону голову и передала через наблюдавших, чтобы доктор Мельев взял свой прибор и снял показания у дверей отсека.

- Посмотрите на его глаза, - попросила Кроберг.

- Взгляд устремлен прямо, не двигается. Зрачки сильно расширены. Моргает.

- Наблюдайте за зрачками, когда введете вирус.

Вирусолог в отсеке кивнул. Они почти подготовили катетер и шприц для введения. Кроберг посмотрела на входную дверь. Она думала о Мельеве.

- Начинаем вводить штамм гриппона типа В1Р1К, - объявил вирусолог.

«Смотрите на глаза», - тихо произнесла Кроберг, но не включила кнопку связи.

Все затаили дыхание. Вирусологи переключали некоторые камеры, чтобы лучше видеть приборы. Непосредственно за визуальным процессом следили два оптических глаза: один показывал глаза, другой общий вид.

- Готово, - известил вирусолог. – Штамм введен. Начинаем наблюдать.

Врачи отошли от стола к приборам. Показания были неизменными. Кто-то сзади хихикнул: «Удиви Каро». Кроберг словно завороженная, как и десятки других продолжала смотреть. Но прошла минута, вторая. Один из коллег вирусологов посмотрел на Кроберг.

- В1Р1К самый агрессивный, - произнес он. – Неужели он его просто проглотил?

Кроберг не реагировала на слова. Ученые перешептывались. Прошло больше пяти минут. Ничего не было. Данные фиксировались без изменений. На исходе десятой минуты обещанный фейерверк так и не случился. Один из приборов подал небольшой сигнал. И снова повисла тишина.

- Есть изменения, - произнес один из вирусологов. Все ждали подробностей. Кроберг держала палец на кнопке связи и вот-вот готова была нажать на нее. – Отбой. Это ерунда…

- Что такое? – не дождалась она.

- Адреналин подскочил вверх.

- Что с глазами?

Вирусолог наклонился над головой Каро.

- Ерунда какая-то, - она смотрел с разных сторон, менял наклон головы. – У него зрачки то расширяются, то сужаются. Становятся то узкими, то продолговатыми. Жуткое зрелище.

- Что-нибудь еще? – спросила Елена.

- Пока все нормально. Что вы там, на Земле, сотворили с ним, что самый ядовитый вирус прошел незамеченным? – вирусолог смотрел в камеру.

- У него АТ-цитов вдвое выше нормы для больных язвой, - напомнила Кроберг.