Нэйсмит и Лампи сняли свои маски. Тусклый свет от панели озарил одинаковые лица; широкие, костистые, голубоглазые. У каждого над выступающим треугольником носа было по глубокой морщине. Левое ухо было больше, чем правое. У обоих мужчин была манера чуть наклонять голову набок, когда они слушали.

Скажем ему, что мы братья-двойняшки, одновременно подумали Нэйсмит и Лампи.

Розенберг рухнул на сиденье. В горле у него тоненько пискнуло.

— Стеф, — пробормотал он. — Стефан Ростомили.

Новости сообщили о кризисе в ООН. Этьен Фурье, при поддержке Президента ООН, заявлял, что правительство Китая выдвигает фантастические обвинения для того, чтобы прикрыть свои собственные махинации. Полномасштабное расследование показало полный порядок. Однако — как указал Бессер, Министр Международных Финансов, — когда под подозрением сама официальная служба расследований, кому можно доверить интерпретацию фактов?

В Соединенных Штатах Безопасность выслеживала опасного шпиона и врага народа. Подробное описание Доннера-Нэйсмита-Лампи было на всех экранах. Теоретически, американский Президент мог бы отозвать охоту, но это означало бы волнение в тонко сбалансированном Конгрессе: было бы голосование о доверии, и если бы Президент его потерял, ему и его кабинету пришлось бы уйти в отставку — и кого бы избрали на смену? Но Нэйсмит и Лампи обменялись ухмылками, услышав, как Президент заявляет в интервью, что, по его мнению, этот интенсивно разыскиваемый шпион состоит на жаловании у Китая.

Официально Канада сотрудничала с Соединенными Штатами в охоте на беглеца. Фактически же Нэйсмит был уверен, что это блеф, подачка антиооновским элементам в Доминионе. Мексика ничего не предпринимала — но это означало, что за мексиканской границей теперь наблюдают более пристально.

Это не могло долго продолжаться. Ситуация была настолько нестабильна, что ей придется закончиться, так или иначе, в последующие несколько дней. Если люди Хесслинга заполучат Брата… Выживет или нет организация Фурье, она все равно потеряет свое самое ценное и самое секретное имущество.

Но главной проблемой, мрачно размышлял Нэйсмит, было удержать над водой голову самого Фурье. Главной задачей всей этой шумихи было дискредитировать этого человека и его в муках выстроенную Службу и заменить его и ключевой персонал националистскими марионетками. Все последующие стадии работы покажутся врагу простыми.

И что я могу сделать?

Нэйсмит ощутил приступ беспомощности. Человеческое общество стало слишком большим, слишком сложным и слишком мощным. Это была машина, катящаяся вслепую куда попало, а он был мухой, попавшей в механизм.

В этой машине был единственный хрупкий регулятор, один-единственный, и, если он сломается, вся штуковина разлетится на куски. Что делать? Что делать?

Он пожал плечами, отгоняя отчаяние, и сосредоточился на ближайшем моменте. Первым делом нужно было получить информацию Розенберга.

Остров был низкой песчаной выпуклостью в безбрежности океана. На нем росла жесткая трава и несколько деревьев, покореженных сильными ветрами. Посреди дюн располагалась крохотная деревушка. Нэйсмит высадил Лампе на дальней стороне острова, где тот должен был прятаться, пока они не вернутся за ним. Розенберг натянул маску Финна, и они с Нэйсмитом перелетели через остров на заправочную станцию. Пока резервуары их флаера наполнялись, они вошли в общественную кабинку связи.

Петер Кристиан, в Мехико-Сити — Нэйсмит набрал номер, данный ему Аббатом. Это казалось беспроигрышным делом. Разве парень не прошел Синтез-обучение? Может, его логика окажется в состоянии интегрировать этот бессмысленный поток данных. Нет сомнения, каждый звонок через любую границу отслеживался, незаконно, но тщательно. Однако в кабинке был скрэмблер. Нэйсмит скормил ему монетку, но это не сразу его активировало.

— Могу я поговорить с Петером Кристианом? — спросил он у слуги, чье лицо появилось на экране. — Скажите ему, что звонит его кузен Джо. И передайте ему следующее: «Оборванный негодяй весело косится, не торгующие вразнос малыши».

— Сеньор? — на коричневом лице было изумленное выражение.

— Это личный сигнал. Запиши его, пожалуйста, чтобы все передать правильно. — Нэйсмит медленно продиктовал. — «Оборванный негодяй…»

— Да, понимаю. Подождите, пожалуйста, я позову молодого джентльмена.

Нэйсмит постоял минуту, созерцая экран. Он смог смутно различить за ним комнату, солидно и симпатично обставленное помещение. Потом постучал по кнопкам скрэмблера. Их было восемь, нажимать можно было в любом порядке, это давало 40 320 возможных комбинаций. Ключевыми буквами, известными каждому Брату, в данный момент были MNTSRPBL, а «оборванный негодяй» дал Кристиану порядок их расположения, используемый Нэйсмитом. Если люди Хеслинга соберутся проиграть свои записи подслушанного разговора, кодовая фраза не поможет им разобраться, не зная ключа. С другой стороны, это не будет доказательством того, что звонил объект их охоты; подобные устройства для обеспечения приватности не были необычными.

Нэйсмит сделал непрозрачными стены кабинки и снял маски с себя и с Розенберга. Маленький мужчина был в загипнотизированном состоянии, полностью погрузившись в прочитанный им на Марсе манускрипт Фиери. Он уже рисовал структурные формулы молекул.

Случайные пятна и шум исчезли с экрана, когда Петер Кристиан на своем конце линии установил скрэмблер. На Нэйсмита оттуда взглянуло его собственное лицо — рослый блондин шестнадцати лет от роду, покрытый потом и слегка запыхавшийся. Он ухмыльнулся своему Брату.

— Прости, что так долго, — сказал он. — Я работал в спортзале. У меня новый механо-волейбол для совершенствования, выглядит многообещающе.

Его английский был беглым, и Нэйсмит не видел резона пользоваться своим испанским, потому что сам его уже слегка подзабыл.

— Чей ты приемный сын? — спросил мужчина. Обычаи приватности не имели большого значения в Братстве.

— Хольгер Кристиан — профессиональный датский дипломат, в данный момент посол в Мексике. Они хорошие люди, он и его жена.

Да, подумал Нэйсмит, должно быть, если позволили своему приемному сыну, даже при его явно блестящих способностях, заняться Синтезом. Многопорядковое интегрирующее образование было столь новым и неиспытанным, а его выпускникам придется выполнять их собственную работу. Но нужда была отчаянная. Науки стали слишком велики и слишком сложны, как и все остальное, а между специальностями было слишком много перехлестов. Дальнейший прогресс требовал полностью обученного синтезирующего менталитета.

И сам прогресс больше не был чем-то, оправдываемым лишь викторианским предубеждением. Это был вопрос выживания. Пришлось отыскать какие-то способы создания стабильного общественного и экономического порядка, в лице непрерывного революционного изменения. Техническое развитие все в большей и большей степени становилось горькой необходимостью. Синтез нефти на атомной энергии едва поспел вовремя, чтобы спасти сидящую на голодном топливном пайке Землю от промышленного краха. Теперь пришлось изобретать новые виды атомного горючего, прежде чем истощатся старые руды. Нарастающую волну неврозов и сумасшествий среди интеллигентов и апатии среди равнодушных пришлось останавливать прежде, чем наступят новые Годы Безумия. Нужно было восстановить поврежденную интенсивной радиацией наследственность, прежде чем опасные рецессивные признаки распространятся по всей человеческой популяции.

Следовало усовершенствовать теорию связи, являющуюся базисом для современной науки и социологии. Следовало… К чему перечислять? Человек зашел слишком далеко и слишком быстро. Теперь он балансировал на лезвии ножа над красными безднами ада.

Завершив свое образование, Петер Кристиан, понимает он это или нет, станет одним из наиболее важных людей Земли. Разумеется, даже его приемные родители не знали, что одним из его инструкторов в Синтезе был ооновец, тихо обучавший его тонкостям секретной службы. Они, вне всякого сомнения, не знали, что их такой нормальный и здоровый мальчик уже посвящен в члены группы, само существование которой было нигде не записанной тайной.