Переформирование происходило с 14 по 19 января (с 1 по 6 января по старому стилю, установленному в Семиречье Анненковым)426. При включении оренбуржцев в состав Отдельной Семиреченской армии Анненков изъял их армейские средства в размере 90 миллионов сибирских рублей, 1,5 пуда золота, принадлежавшего II военному округу Оренбургского казачьего войска и другие ценности427. Впоследствии, уже находясь в Китае, Дутов писал Бакичу: «…я отвечу на Ваш вопрос, почему я не остался при отряде. Вы отлично сознавали, что оставить отряд за собою и подчиниться Анненкову я не мог. То есть лично я бы это сделал, раз это было нужно, но войсковой Атаман Оренбургского войска, а тем паче походный Атаман казачьих войск сделать этого не мог, - иначе подчинение было бы признанием атаманства Анненкова, что даже тогда было невозможно. Оставалось одно решение: передать Вам и уйти самому. Жить при отряде, напр[имер] в Бахтах было, очевидно, невозможным. Я бы Вам мешал и стеснял, даже невольно, да и Анненков жил рядом, что не сулило удовольствия. Уезжая в Лепсинск, как [в] центр края, я ехал с подавленным настроением и ехал в ссылку… Дальнейшая жизнь и работа в Лепсинске несколько сгладила горечь моего пребывания вдали от отряда. За последний я был спокоен: во-первых, люди были спаяны лишениями уже два года; во-вторых, почти все одного места; и в-третьих, я Вам отдавал отряд, знал, что делал, т.е. был уверен в порядке и сохранении отряда. Я знал, что Вы ради дела сумеете быть и политиком и поступитесь личными своими симпатиями и привычками. Я был прав. Будучи спокоен за отряд, я начал борьбу с Анненковым тихо и планомерно… Казаки-семиреки ненавидели Анненкова и охотно подчинялись мне»428.

Автор одной из характеристик, относящихся к этому периоду, служил в армии Колчака и впервые встретился с Бакичем в Семиречье. Он отмечал, что «генерал Бакич сам из южных славян, говорит с большим акцентом, очень прост и доступен в обращении, во все сам лично вникает и чем только может помочь, всегда готов все сделать. Вечно в хлопотах и заботах, всюду за всем смотрит сам, как хороший хозя

108 А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

ин, и энергии не теряет, хотя перед ним почти безнадежная задача (сохранить армию. - А.Г.). Характер у него как [у] южанина горячий, но скоро успокаивается и, если что не по нему, то накричится вволю, но худого не сделает; дисциплина у него строгая, но справедливая; офицеров держит в руках, за что те - распустившиеся за последнее время - его иногда недолюбливали, в особенности те, которые попали к нему из других частей. Солдаты же его любили и готовы за ним идти всюду. Безобразий и насилий, о которых приходилось постоянно слышать при проезде через армии Дутова и Анненкова, мне со времени вступления в командование отрядом Бакича429 слышать не приходилось»430.

19 (6) января белыми был оставлен Сергиополь. Части под сильным давлением войск противника отходили по тракту Сергиополь - Чугучак, заняв позиции у Нарынского пикета. Штаб отряда 21-25 (8-12) января находился в Благодатном, 28 (15) вечером прибыл в Урджарскую. Тыл Бакича часто беспокоили так называемые «горные орлы» - зеленые партизаны, действовавшие в горах Тарбага- тая и боровшиеся за власть крестьянства. Однако борьба между этими партизанами и белыми носила отнюдь не тотальный характер, чем-то напоминая войны прошлого. К примеру, 31(18) января несколько стрелков отдельной Сызранской Егерской бригады были захвачены «горными орлами» во время фуражировки, обезоружены и после опроса отпущены431.

2 февраля (20 января) приказом войскам Отдельной Семиреченс- кой армии начальник отряда атамана Дутова генерал-майор А.С. Бакич был назначен командующим частями Северного фронта армии и заместителем Анненкова, а через день принял фронт. Таким образом, в его подчинение поступили уже не только части бывшей Отдельной Оренбургской, но и части Отдельной Семиреченской армии. На следующий день Бакич отдал приказ о прикрытии пункта Бахты, расположенного в четырех верстах от границы с Китаем. Вероятно, уже тогда он задумывался об оставлении его войсками пределов России и стремился избежать участи быть отрезанным от границы, окруженным и уничтоженным превосходящими силами красных, однако «не хотел переводить своих славных оренбуржцев через границу на положение простых беженцев, а потому приказал держаться до последней возможности»432. По всей видимости, в этот период Бакич получил от Анненкова в качестве награды часы и шашку. (ГА РФ. Ф. 5873. On. 1. Д. 6. Л. 97)

На чужбине

109

8 февраля (26 января) Бакич писал генерал-майору И.М. Зайцеву: «Нет ни Анненковцев, ни Дутовцев, а чины единой Семиреченской армии»433. В жесткой форме он требовал от бывшего начальника штаба Отдельной Оренбургской армии подчинения, отмечая, что «допущенная Вами анархия при расформировании Штарма434 и Управлений Вам подчиненных вопреки Определенному приказу № 3, благодаря чему неизвестно куда делось и расхищалось ценное казенное имущество и деньги, вынуждают меня просить Командарма до выяснения ликвидационной комиссией всех виновных в расхищении и получения Ваших объяснений по этому поводу как Наштарма Оренбургской временно задержать Вас в районе Семиреченской Армии…»435

Вплоть до конца февраля нового стиля красные на фронте Бакича никакой активности не проявляли, что было связано не только с их организационными и дисциплинарными затруднениями, но и с невозможностью наступления от Сергиополя через Тарбагатайский перевал в зимнее время. Лишь 4 марта (20 февраля) на сергиопольс- ком направлении небольшой отряд красных занял поселок Карабу- лакский. На следующий день они стали развивать успех, но были остановлены и отброшены назад частями Бакича. 9 марта (25 февраля) белые вели разведку на сергиопольском направлении, но вплоть до реки Кара-Кол противника не оказалось. Не исключено, что командование красных таким образом давало возможность анненков- цам уйти в Китай, предоставляя своеобразный «золотой мост». Однако войска Анненкова этот шанс не использовали. В то же время надеяться на победу над большевиками и длительное удержание Семиречья было уже бессмысленно. Какой логикой руководствовалось белое командование в Семиречье в этот период - сказать сложно.

НА ЧУЖБИНЕ

Начиная с 16 (3) марта 1920 года заметным стало усиление красных против Северного фронта Отдельной Семиреченской армии. Уже 17 (4) марта части Бакича были сбиты с горных перевалов, которые удерживали. Началось отступление. 21 (8) марта была сдана Урд- жарская, штаб Бакича переехал в поселок Маканчи. Войска, чувствуя бесперспективность сопротивления на клочке земли в нескольких верстах от китайской границы, дрались неохотно, начинали прояв

НО А.В. Ганин. Черногорец на русской службе: генерал Бакич

лять недисциплинированность. В частности, станица Урджарская была оставлена ими без разрешения Бакича, предполагавшего дать решающий бой на ее подступах. 22 (9) марта красные вновь оставались пассивными, что не может не вызвать недоумения. 23-24 (10- 11) марта они возобновили наступление и заняли Маканчи. Части Бакича теперь обороняли последний населенный пункт на русской территории - поселок Бахты.

26 (13) марта уже велись переговоры с губернатором Китайского Туркестана (Синьцзяна) в Урумчи о возможности перехода отряда на китайскую территорию. Переговоры вели полковники Д.Н. Кирх- ман, Я.М. Розенбаум и капитан Полонский при содействии российского консула в Чугучаке В.В. Долбежева. Для уполномоченных вести переговоры была составлена специальная инструкция, включавшая 9 пунктов436. Переговоры шли непросто, китайцы колебались. Пытаясь спасти многочисленных беженцев, Бакич просил передать губернатору, что «вблизи границы в 4-5 верстах оставлять беженцев нельзя, т.к. банды красных, наверное, будут их уничтожать, тогда как посты пограничной стражи не в состоянии предотвратить этого»437. Обсуждались также различные варианты сдачи оружия. Китайцев особенно интересовали пулеметы. Предлагалось сдать оружие в обмен на снабжение отряда продовольствием. Кроме того, никто не предполагал, что китайцы потребуют сдачи оружия даже офицерами (револьверы и шашки). Сам Бакич рассчитывал перейти границу, сохранив вообще все оружие, чтобы затем по территории Китая выйти на тракт Чугучак-Кульджа и соединиться с частями Анненкова для продолжения борьбы и выполнения его приказов как командующего армией438. В итоге вооружение отстоять не удалось и согласно достигнутой договоренности сдаче подлежало все оружие, кроме необходимого для охраны денежных ящиков (по 4 винтовки на часть), а после перехода границы отряд должен был разместиться лагерем возле реки Эмиль в 40 верстах к юго-востоку от приграничного китайского города Чугучак, где имелись вода и фураж. Про этот день начальник штаба Бакича записал в журнале военных действий отряда: «Вследствие неблагоприятно сложившейся общей обстановки на всем восточном фронте и в отдельности на фронте Семире- ченской армии и большого недостатка огнестрельных припасов в частях Отряда и Северного фронта, для сохранения живой силы отряда Командиром отряда и Начальником Штаба Отряда совместно с Начальниками всех дивизий отряда было решено - со всем отря