Кабинет Перелли обрел обычный респектабельный вид. Труп убрали, эксперты заканчивали свою работу. Краст уселся в глубокое кресло и обратился к Джанни:

— Итак, юноша. Повторите вашу историю.

— Бонелли хотел поговорить с хозяином, и я проводил его сюда, предупредив Джелли. Бонелли остался в коридоре около лифта, а я постучал в дверь кабинета, потом вошел…

— Он пробыл там пару секунд и выскочил, как укушенный, — вступил в разговор Вальтер.

— Тебя никто не спрашивает, — Краст бросил на него недовольный взгляд.

— Но, старина, раз уж с этого момента наша история идентична… — улыбнулся журналист.

— Заткнись. И не называй меня «старина». — Он снова обратился к Джанни. — Продолжайте.

— Я вышел и позвал его.

— Вы не заметили время?

— Было десять минут первого.

— Масиас сказал, что вы отсутствовали более двадцати минут.

— Знаешь, старина, — снова вмешался Вальтер. — Мы осмотрели все кругом. Мы хотели…

— Ты всюду суешь свой нос, — рявкнул Краст. — Сунулся даже в сейф: мы нашли твои отпечатки. А этот парень оставил следы только на дверной ручке.

— Ее Величество Пресса свободна, — с шутливой торжественностью произнес Вальтер.

— Ты плохо кончишь. Факт нашего давнего знакомства не дает тебе права лезть, куда не положено, но хоть что-нибудь нашел?

— Труп на полу. Ты ведь тоже его заметил, Орлиный глаз?

Краст нахмурился и угрюмо закончил:

— Ладно, пошли вниз. У нас еще куча работы.

Просторный зал «Лаки-клуба» был залит мертвенным светом флюоресцентных ламп и напоминал зал ожидания провинциального вокзала. В самом углу полицейские продолжали допрос клиентов. На столиках беспорядочно громоздились дымящиеся кофейники, чашки, сахарницы, пепельницы, полные окурков. В воздухе плавало облако серого табачного дыма.

Когда комиссар вошел в зал через заднюю дверь, к нему подскочил полицейский офицер.

— Комиссар, там толпа журналистов и фотографов. Они пронюхали, что Бонелли здесь, и рвутся сюда.

— Ни в коем случае не впускать эту банду, — устало выдохнул Краст. — А теперь доложи обстановку.

— Мы заканчиваем. Обнаружили парочку подозрительных: один мошенник из американцев, второй сидел за подделку документов. Несколько проституток. — Он отпил добрую половину чашки обжигающего кофе и, даже не поморщившись, продолжал: — Дюжина провинциалов и иностранцев. Пока никого не отпускаем. Но некоторые начинают нервничать.

— Кто же, например? — спросил Краст.

— Вон там, видите, потрясающе красивая дама. Это супруга Бургера, — указал офицер кивком головы.

— Известного промышленника?

— Того самого. Ума не приложу, что ей понадобилось в этой таверне. Рядом с ней, облезлый попугай с мешками под глазами, некто Саркис, антиквар. Дальше рыжий парень с лицом мученика, сын красивой дамы от первого брака.

— Почему ты их не отпускаешь?

— Гардеробщица и швейцар говорят, что только эти трое выходили из зала между одиннадцатью и двенадцатью ночи. Была еще одна постоянная клиентка.

— Кто такая?

— Марина Бургер, дочь Бургера. Она ушла минут за пятнадцать до полуночи.

— …и прикончила Перелли. Ну, ладно, где она сейчас?

— У себя дома, спит. Я звонил. Слуга не знает, когда она вернулась. — Он вытащил из кармана блокнот и положил его перед комиссаром, который бегло просмотрел записи:

1. Клодин Никольсон Бургер. Родилась в США. Второй брак с Паоло Бургером, итальянцем швейцарского происхождения. Итальянская гражданка. Место жительства: Вилла Марина, 1953, Виа Кассиа.

2. Джером Нолан. Родился в Индии. Родители: Обри Нолан и Клодин Никольсон. Американский гражданин. Студент. Место жительства: там же.

3. Раймондо Саркис. Грек. Без гражданства. Холост. Профессия: антиквар. Место жительства: отель Ридженси, комната 402.

Далее следовал краткий протокол допроса.

Краст отодвинул блокнот в сторону.

— Возможно, стоит побеседовать с ними. Только предельно вежливо. — И вдруг покосился на Вальтера. — Что ты так на меня смотришь? Думаешь, старый Краст боится неприятностей?

— Ничего подобного.

— Да ладно. Я насквозь тебя вижу. Этот Бургер крепкий орешек и денежный мешок. А я как раз жду повышения. Так что можешь напечатать это в своей паршивой газетке.

— Старый лев начинает хныкать, — подмигнул Вальтер пианисту.

— Присаживайтесь, — тоном радушного хозяина пригласил Краст.

Долговязый, действительно похожий на облезлого, но все еще красивого попугая, мужчина придвинул стул даме, подождал, пока она сядет, и только потом последовал ее примеру. Рядом примостился рыжеволосый юноша с грустными глазами.

— Не будем терять времени, — начал комиссар. — Если не ошибаюсь, мы уже два часа сидим здесь.

Долговязый кивнул и с сарказмом заметил:

— Абсолютно верно. Но я не понимаю, на каком основании…

— Дорогой синьор Саркис, — прервал его Краст, — здесь произошло убийство.

— Ну и что? Разве это причина, чтобы держать нас здесь как преступников?

Краст хмуро посмотрел на него, но Саркис заявил еще громче…

— Абсурд! Что это за страна, где всякий полицейский позволяет себе…

Краст из последних сил старался сохранить спокойствие.

— Ничего абсурдного в этом нет. Это нормальная практика полиции любого государства.

— Ах, нормальная практика? А вам известно, кто эта синьора? — и еще добрую минуту он продолжал в том же духе, пока Краст сверлил его свирепым взглядом из-под полуопущенных ресниц.

— Тысячу лир за одну, что сейчас старик трахнет кулаком по столу, — успел шепнуть Вальтер на ухо Джанни, и в тот же момент здоровенный кулак Краста обрушился на стол, и следом загремел его голос:

— Я отлично знаю, кто эта синьора! Я знаю, кто ее муж! Вы вправе жаловаться, но это моя работа, и мы будем сидеть здесь столько, сколько потребуется.

Саркис встал, опершись руками о стол, и попытался что-то сказать, но синьора Бургер жестом остановила его.

— Пожалуйста, Раймондо. — У нее был красивый низкий голос с заметным американским акцентом. — Все мы немного устали, комиссар…

Краст, казалось, смутился, откашлялся и заговорил уже более спокойно:

— Я задам вам несколько вопросов, и вы свободны. Вопрос первый: кто из вас знал Перелли?

— Синьора Бургер его совершенно не знала. Синьор Джерри — и того меньше. — Саркис тоже успокоился и даже с удовольствием ответил на вопрос.

— А вы его знали?

— Да, но это шапочное знакомство.

— Вы пришли сюда вчетвером? В котором часу?

— Около десяти.

— А почему синьорина ушла первой?

Саркис вопросительно взглянул на Клодину Бургер и замялся.

— Не надо ничего скрывать, Раймондо, — с достоинством сказала она. — Комиссар может подумать невесть что. Впрочем, такое бывает во многих семьях. Знаете, комиссар, я удочерила Марину после брака с Паоло, ее отцом, несколько лет назад. Естественно, она враждебно относится ко мне.

— А что произошло сегодня вечером?

— Знаете, нет ничего несноснее, чем девятнадцатилетняя девушка, когда она не в духе. Я весь вечер терпела ее уколы, но в конце концов не выдержала. Тогда она схватила свою сумку и в ярости выскочила из-за стола. Это все.

— Когда она ушла?

— Не помню точно. Где-то без четверти двенадцать.

— Так. А кто-нибудь из вас вставал из-за стола после ухода синьорины или незадолго до этого?

— Я. — Ответил рыжеволосый и посмотрел комиссару прямо в глаза. — Я побежал за Мариной… Она была очень расстроена. Я догнал ее, но она оттолкнула меня и села в свою машину.

— Что же дальше?

— Потом я вернулся, но не сразу: немного подышал и покурил на улице.

— Сколько было времени?

— Думаю, около двенадцати.

— Я тоже выходил, — сказал Саркис. — Выходил следом за Джерри: хотел уговорить Марину вернуться. Но потом передумал.