Это был третий ряд палаток и шатров, первые два были безнадёжно потеряны. Луки оказались тут бесполезными, если не макать кончики стрел в горящее масло. К этому решению пришли позже, когда нужно было осветить тёмный лагерь. Жгли палатки, жгли нападавших монстров. Острые мечи – вот единственное правильное решение. Срубленный острым топором или мечом пополам монстр никуда больше не торопился. Это была монотонная работа, просто ужасно последовательное действие. Сеча продолжалась очень долго. Людей было ещё достаточно, чтобы отбить лагерь и вычистить его от этих нападавших. Дальше случилось неописуемое, те трупы людей, которые попали в атаку первые, вдруг встали и направились в сторону оставшихся живых! Это была третья волна нападения, которую пришлось пережить выжившим крестоносцам в эту ночь. Рубили уже бывших товарищей по оружию, казалось бы, такого не должно было случиться, но реальность больше напоминала больной, бредовый сон.

Когда закончили с этой жуткой волной, пришедших в мир живых мертвецов, помощник магистра приказал жечь все трупы. Надо сказать, что Магистр ордена остался в числе первых погибших, и было очевидно, что вера ему в этом не помогла. Помощник магистра, взяв в руки правление, принял правильное решение. Всех предали огню. Дров было мало, в ход пошло растительное масло и жир. Очень скоро там дышать было нечем, лагерь быстро собрали, и утром обоз выживших людей двинулся на север. По пути они воссоединились с другим небольшим отрядом крестоносцев, который так же потрепали этой ночью.

Очень долго об этом факте пытались умолчать, выжившие христиане никак не могли оценить сложившуюся обстановку. Столкнуться лицом к лицу с теми, против кого следовало поднимать армии и точить оружие, это было выше понимания тех командиров, которые искали легкой добычи и громкой славы. Поход решили закончить.

Именно турецкий султан Мурат–2 видел в отступниках от веры серьёзную опасность. Самих христиан никто особенно не преследовал, им был дан шанс новой жизни в новых условиях. И, тем не менее, султан высылал регулярную армию для зачистки прибрежных государств от этого зла. Его сборные отряды, которыми управлял малолетний Влад–3, оставались на месте для наведения порядка.

Существует версия, что Иерусалим пал не перед армией турецкого паши, нет. Его потеряли в ходе наступления вот таких вот многочисленных упырей, которые неожиданно ворвались в город. Ворота тогда с опозданием смогли закрыть, но дальше осада была очень изнурительной. Когда турецкая армия подошла к городу, там практически не осталось живых людей. Это была первая в мире настоящая зачистка. Люди боролись со злом и видели это зло наяву.

Соболев Эдуард Евгеньевич сидел в удобном, мягком кресле напротив ведущего программы и ещё одного молодого человека. Если юноша был внешне спокоен, имел репутацию уже известного, можно сказать, модного режиссера, то Соболев чувствовал себя как рыба на сковороде. Он беспомощно щурился под своими толстыми стеклами очков с гигантскими темными дужками, нелепыми и такими для него характерными, закрывающими большое зримое пространство словно шорами. Это был легко запоминающийся образ. Уже почти толстяк. Эти нелепые очки, времен семидесятых годов прошлого тысячелетия. Намечающаяся лысина и невероятно детская улыбка, одновременно нервная растерянность или упорное упрямство. Его можно было не принимать всерьез, но после того, что с ним случилось, после этого оглушительного успеха последнего столичного спектакля, известность просто преследовала его по пятам. И даже то, что они находились в этот момент тут, в съемочном зале популярного ТВ канала, в прямом эфире этого канала. Все это, как по мановению волшебной палочки изменило его жизнь. Ведущий программы стал ерзать. Он не обладал достаточным количеством времени и стал нервничать, повторил свой вопрос:

– Что же вы будете делать дальше? Чем интересным порадуете публику?

Соболев молчал, словно он не был готов ответить на такой простой вопрос. Он совершенно не хотел отвечать, так как уже добился всего, что хотел, или думал, что достиг того, что хотел. И тогда молодой режиссер Сима Хрустальный, уже хорошо изучивший этого человека, пришел ему на помощь, он сделал поддерживающее, одобрительное движение рукой, как бы снимая напряжение. Он тоже ждал ответа, но в глубине души ответ этот уже знал заранее.

Эта пауза затянулась!

Соболев, завернутый в новый костюм, подправленный перед съемками студийными гримерами, вдруг потек под светом ярких софитов, но очнулся, преобразился и произнес нейтрально:

– Я всегда готов к дальнейшему сотрудничеству…

Интервью продолжалось.

Итак, давайте познакомимся поближе. Наш невольный герой – это средний клерк одной успешной дальневосточной компании, бывший государственный служащий – Соболев Эдуард Евгеньевич. Еще некоторое время назад он сутками «корпел» над квартальным отчетом своего отдела, проверял важные бумаги, сметы, сверял даты командировок, пил с сослуживцами кофе из аппарата, находящегося на его этаже здания «… гражданпроекта», обсуждал текущие проблемы, слушал анекдоты в курилке, собирался в баньку на субботний вечер. То есть все как обычно.

И все было бы ничего, если бы ему не приснился сон! Простой такой, цветной, широкоформатный сон. Сон, который он сразу запомнил и даже записал его на бумаге, когда проснулся. Сами понимаете, мы не помним свои сны долго и неизвестно, с чем это связано. Но все последующие события перевернули жизнь Эдуарда Евгеньевича или создали какие – то предпосылки для этого. Наверное, он описал его только потому, что не делал этого никогда раньше.

Утром почтальон принесла срочную телеграмму, в которой сообщалось о смерти дальнего родственника. Его приглашали на панихиду. Эдуард Евгеньевич в душе был бы рад просто отделаться скорбными формальностями, отписаться. Но вспомнил свои частые поездки к ним в детстве и в годы беспечной юности. Подумал о своих дальних родственниках, которых не видел последние десять лет. Вспомнил и то теплое и доброе чувство к ним, и это большим комком всколыхнулось, забилось в его душе, окончательно накрыло его своим крылом. Он решительно позавтракал как всегда на скорую руку и отправился на место своей работы.

Скорая отлучка исполнительного подчиненного была полной неожиданностью для его босса. Так в воздухе повисли вопросы о сауне с членами приезжей комиссии, об отчете. Прозвучали торопливые слова соболезнования. Босс был вполне обычный человек, имел свои слабости и привычки. На его столе и на стенах находится множество фотографий с корпоративных поездок на охоту, на рыбалку, порой с очень известными людьми, просто так, в компанейской непринужденности. Это его маленькая толика радости в жизни столицы Приморья.

– Вы, Эдуард, билет возьмите по нашей линии, воспользуйтесь льготой компании, это будет не так дорого для нас, но иначе скоро не доберетесь!

«Одно к одному!» – пронеслось в голове у сотрудника. Днем, до обеда Эдуард Евгеньевич разгреб окончательно всю документацию, по телефону забронировал билет на самолет и отбыл домой, готовиться к отъезду. Следующим сюрпризом этого дня был звонок старого приятеля, Владимира. Тот вернулся из длинного каботажного рейса, должен был уладить свои дела, чтобы потом отбыть на Украину. По телефону он только спросил, может ли «перекантоваться» какое – то время у товарища. Эдуард ответил, что «вполне». И вот уже через полчаса, толкая огромный чемодан вперед и неся кучу разных пакетов из супермаркета за плечом, появился он. Так вечер прошел в дружеской беседе, легкой выпивке и обсуждении последних новостей. Тут же решили, что моряк охраняет квартиру и спонсирует подарки для родственников. Итак, для гостя наступали блаженные дни.