— Я спросил, почему ты спасла именно ее, — повторил Николас.

— Потому что она гений. Этому миру нужны гении, правда ведь, Саймон?

— Почему же она не пришла сама?

— Потому что с твоими бультерьерами ей не справиться, — криво ухмыльнулась испанка.

— А ты, значит, ее ангел-хранитель?

— Скорее, демон-опекун.

— Коленька, результат поразителен. После внесения корректив накопитель показал полную сопротивляемость радиационному фону. Присовокупи к этому защитные костюмы, и появится возможность выйти на поверхность и приняться за разработку орбитальной станции, — Ольга отложила очки в сторону. Она так и не привыкла к линзам, из-за чего выглядела раритетным ископаемым среди напичканных новыми технологиями сотрудников бункера. Болезненная и хрупкая, она схватывал на лету идеи Саймона и, внося в них свои поправки, превращала прототипы в действующее оборудование. Как и сказала когда-то Мирэлле, россиянка оказалась гением уровня самого Николаса, если не выше. Масштабы ее разработок поражали, хотя она и отдавала предпочтение исследованиям, а не конструированию. Ник и Ольга настолько дополняли друг друга в работе, выдавая "на гора" новые изобретения, что могли бы стать величайшими учеными мира, если бы он еще существовал. Десять лет с момента падения астероида пролетели как один миг. Бункер находился на автономном обеспечении со своими мини-фермами, однако так не могло продолжаться бесконечно. Нужен был толчок, знак, с которого жизненный цикл людей начнет новый виток. Таким знаком послужило изобретение нано-накопителя, ставшего необходимой защитой от радиации и большинства известных болезней. Микроскопические механизмы внедрялись в организм человека, обновляя клетки и блокируя постороннее влияние на тело. Энергетическая зарядка минимальна, батарейка в наручных часах требует большего. Срок работоспособности механизма не ограничен. Вернее, вычислить его пока не удалось, а это значит, что он настолько значителен, что не поддается вычислениям. Порог бессмертия был фактически перейден.

— Все хорошо, вот только одно плохо. Накопитель использует как основу репродуктивные возможности организма, тем самым стерилизуя его, — Ник запустил пальцы в волосы, не находя выхода из тупика.

— Стопроцентное необратимое бесплодие. Мало кто пойдет на это. С другой стороны, если все согласятся с внедрением в тело накопителя, то человечество ограничится горсткой людей, не способных к размножению. Мда, тупик.

— Их можно погрузить в крио-камеры и разморозить, когда для человечества найдется место, — Мирэлле появилась в кабинете настолько неожиданно, что оба ученых подпрыгнули в своих креслах.

— Ты предлагаешь заморозить несколько тысяч человек? — заинтересованно протянула Ольга, словно просыпаясь.

— А почему нет? Оль, Мирэлле дело говорит. Судя по состоянию планеты, Земля не вернется к жизни несколько тысяч лет. Либо мы найдем возможность ускорить этот процесс, либо нам пора искать новый дом, — вклинился Саймон.

— Черт с вами… но никаких шагов без моего полного обследования будущего дома. Возможность возродить Землю я отметаю сразу, это утопия.

— Оооль, ты просто чудо! — испанка повисла на шее подруги.

— Осталось найти добровольных "бессмертных". Нужно построить не орбитальную станцию, а межгалактический корабль. Сможем?

— Как два зайца обспасать! — в один голос ответили Ник и Мирэлле.

— Спелись, — саркастично отметила Ольга.

В какой момент Мирэлле стала правой рукой Николаса, никто не помнил, но испанка поспевала везде, куда не дотягивались руки Саймона. Не преуспевшая в научной деятельности, девушка показала себя как незаурядный организатор и руководитель. Работа в паре с "начальником бункера", как окрестили Ника выжившие, приносила свои плоды. Никто не мог поспорить с ретивой парочкой, постоянно фонтанирующей идеями, одна безумнее другой. Никто, кроме Ольги. Тщедушная неприметная россиянка изгибом брови могла поставить на место обоих энтузиастов, спускала с небес на землю и, приглушая неизмеримый пыл обоих, направляла его в продуктивное русло. Возглавившая исследовательский центр Ольга получила прозвище ГИЦ, являвшееся аббревиатурой вверенной ей организации. В отличие от постоянно витающего в фантазиях Ника и поддерживающей эти фантазии Мирэлле, Ольгу действительно боялись, тогда как "начальника и его фурию" всего лишь опасались, не желая быть втравленными в авантюру с очередными испытаниями нового изобретения. Главенствующая тройка получила общее прозвище "Пресвятой троицы".

Обсуждения использования накопителя и заморозки остальных продлились больше месяца и съели много нервов и времени. В итоге жители бункера разделились на два лагеря: треть была готова за Ником Саймоном в огонь и в воду, вытянув жребий, кому в крио-камеру, а кому под нано-накопитель, другие две трети выказали желание остаться в бункере до лучших времен, отметив, что помогут с созданием первичного генофонда и построением космической станции.

— Пробирочки, — Мирэлле безумно улыбнулась, разглядывая лабораторию.

— Хм, можно подумать, это я за год до астероида ограбила банк спермы, — Ольга занималась систематизированием генофонда, распределяя участки для лаборантов.

— Не напоминай, я ограбила, я. Словно чувствовала, что пригодится, — испанка раскручивалась в кресле, изучая потолок.

— У тебя поразительная интуиция. Каждый спасал, что мог: семью, драгоценности, книги… а ты похитила меня у подготовки работы к Нобелевке и позаботилась о грядущей демографической ситуации.

— Подумалось, что кровосмешение не самое лучшее, что может произойти с той кучкой людей, которой удастся спастись. А так — хоть какая-то альтернатива. Тем более, с таким генетиком, как ты.

— Черт, это я тогда была генетиком. И чем я теперь занимаюсь?

— Ты гений, я всегда тебе поражалась, в любой науке можешь преуспеть, если захочешь. Кстати, почему ты сама занимаешься систематизированием?

— Предпочитаю первичку проводить сама, потом буду знать, с кого за что спрашивать. Тем более, команда у нас небольшая. Как там дела с кораблем?

— Конструкторы обещают через полгода. Врут, сволочи. Хорошо, если за год управятся.

— Торопись не спеша. Кстати, Мир, как ты пережила изменения тебя накопителем?

— Терпимо. Думала, будет хуже. Хотя приятно осознавать, что тело сбросило пару десятков лет. Энергии прибавилось.

— Пик развития — двадцать пять лет, дальше старение. Вот он и сориентировался по пику, обновив клетки до состояния, соответствующему этому возрасту.

— Спасибо за пояснение, а то я не знала, — рассмеялась испанка.

Запуски челноков шли безостановочно, работа на орбите кипела. Мирэлле сверялась с графиком, понимала, что даже при заданном темпе наблюдается значительное опоздание. Она рычала на сотрудников, подгоняла их, но иногда одергивала себя, вспоминая слова Ольги. И все же, несмотря на торможение, бригада конструкторов значительно продвинулась в построении станции, близилась сдача объекта. Напряжение накалилось до предела, нагнетая обстановку перед отбытием Николаса и его команды. Остающиеся в бункере не хотели отпускать ученых, хотя те оставляли после себя новое поколение деятелей науки, передав им все свои знания. Возмущения возрастали также потому, что многие из молодежи решили примкнуть к будущим космическим скитальцам, не желая цепляться за остатки человечества на погибшей планете. Испанка с трудом сдерживала ситуацию, не позволяя Саймону отвлекаться на внутренние разбирательства. Он должен быть там, на орбите, должен следить за тем, чтобы станция оправдала надежды тех, кто поверил в Николаса Саймона.

— Вы этим ничего не добьетесь. Саботаж не поможет, мы все равно сможем завершить станцию собственными силами и покинуть Землю, — Мирэлле даже бровью не повела, когда к ней явились представители стачкома, настаивая на отмене полета.