- Мне уже сообщили, - сказал наконец Гриф. - Все прошло успешно. Проблема Зазы решена.

  - Этот парень - профессионал высокого класса, - убежденно проговорил Ивашин. - Боевой опыт у него большой. Все грамотно сделал.

  - Ничего особенного! - отмахнулся Марк Израилевич. - Просто хорошие тренировки плюс грамотный выбор позиции. Да и жадный он очень, тридцать тысяч затребовал, половину сразу. Можно было и посговорчивее найти!

  - Вы, надеюсь, заплатили все? - поднял голову Ивашин.

  - Я сделал все как вы меня инструктировали.

  Ивашин не возразил. Гриф взглянул на него с раздражением от сознания его превосходства. Среднего роста. Вполне благообразен. В меру мужественен. Спортивен. Наверное, нравился женщинам. Разве что блеск глаз изредка выдавал скрытое тщеславие. Но главное - он мог причинить много проблем ему.

  - Ладно, есть другие срочные дела, - продолжал Виктор. - чеченцам надо жестко дать понять, пусть поубавят прыти. Акбаров - убедительный аргумент. Надо только концы зачистить.

  Марк Израилевич улыбнулся: он понял намек Ивашина.

  - Вы хотите, чтобы киллер исчез?

  - Требую. - Ивашин выпил стакан минералки. - Если его найдут, некоторые ненужные подробности могут всплыть наружу. У чеченцев сильные позиции в столичном правительстве. Мы пока не можем до выборов идти на открытое противостояние с мэром. Так что стрелок должен исчезнуть. Разработай операцию, потом обсудим детали. Исполнитель должен исчезнуть тихо, как роса с травы, чтобы не осталось никаких следов.

  - Понял.

  - Еще созвонимся.

  Ивашин встал и молча исчез в доме. Марк Израилевич остался сидеть, задумчиво дымя сигарой.

  Выходя около дома из машины, Павел заметил на себе взгляд какого-то молодого человека в синей рубашке, стоявшего возле "девятки" цвета "мокрого асфальта", но не придал ему значения.

  Дома Павел посмотрел на себя в зеркало. У него был вид усталого, но довольного человека. Он разделся, принял душ, как следует вымыл шампунем голову, побрился, почистил зубы, протер лицо лосьоном и после всех этих операций еще раз внимательно оглядел себя. Супер. Напряжение сегодняшнего дня уходило. Он надел шорты и свежую тенниску.

  Откупорив припасенную бутылку белого вина, Павел разлегся на диване и принялся размышлять над последствиями ликвидации Акбарова. Весьма сложноватая обстановочка, вероятно, будет наблюдаться в городе в последующие дни. Будут разборки? Не будет разборок? Повяжут кого? Не повяжут? Его ли дело?!

  Нет.

  Он уже взялся за пульт, чтобы включить телевизор, как зазвонил телефон. Рука, как бы подчиняясь условному рефлексу, потянулась к аппарату и подняла трубку.

  -- Алло! -- раздался голос Натальи. -- Это я.

  Павел несколько опешил.

   -- Наталья?

  -- Приезжай. - голос племянницы доходил с задержкой, будто издалека.

  -- А в чем дело, Наташ? Да объясни ты толком! Что случилось? - Павел вслушивался, но на другом конце провода уже повесили трубку.

  Тумасова растревожили эти звонки. Размышляя об этом, он постепенно осушил всю бутылку и вскоре почувствовал, что страшно хочет спать. Его не просто клонило ко сну, а навалилась невыносимая, какая-то чудовищная сонливость. Он попробовал взглянуть на часы, стоявшие на столике у изголовья, но не смог даже повернуть головы. Глаза сами собой закрылись, и он тут же провалился в глубокий бездонный сон.

   Глава четвертая

  Шорох... все еще сон?

  Павел открыл глаза.

  Нет, не сон.

  Это в замке проворачивается ключ.

  Кто это еще? Неужели Наташка?!

  Нет, конечно. Откуда у нее ключи. А сейчас кто-то шуровал крайне аккуратно, неслышно, мягко. Тумасов вскочил и кошачьим прыжком занял позицию не за дверью, а... над ней. Это было для его спортивного тела не так уж сложно: по стенке у самого потолка тянулась труба газопровода - за нее рукой, а ногами враспорку.

Замок щелкнул. Неизвестный гость выждал длинную секунду, потом резко и плотно припечатал дверью предполагаемого противника - правда, противника там не оказалось. И ухитрился все это проделать почти бесшумно. И сделал шаг внутрь, в квартиру.

  Павел разглядел густоволосую рыжеватую макушку и в следующий миг увидел бы вздернутое вверх лицо - гость учуял угрозу сверху каким-то шестым чувством. Но именно в этот миг снова зазвонил телефон резким сигналом. Гость волей-неволей переключился на новый звук, застыл, пускай буквально на мгновение. И здесь Тумасов достал его - двумя ногами, всей массой сверху. Даже не прыгнул, а просто обрушился, припечатал. Стремительным домкратом.

  Хорошо, что на лестничной площадке не было никого. И лифт не гудел, никто его не вызывал. Просто было рано. Еще очень рано. В чьей-то квартире проснулся будильник. Значит, сейчас где-то шесть-полседьмого утра. Через полчасика народ зашевелится, заспешит на работу, на службу.

  Павел перевернул тело на спину, лицом вверх. Абсолютно неизвестное лицо. Крепкое, сильное и... бледнеющее на глазах. Этого только не хватало! А если у него шейные позвонки сломаны?! Тогда - труп. Павел взял двумя пальцами за подбородок, повертел - да нет, в порядке у непрошенного гостя позвонки. Через какое-то время очнется. И это время необходимо было употребить с толком.

  Павел в два прыжка оказался у лифта, нажал кнопку - лифт ожил, стал подниматься. Затем он обхлопал бездыханное тело по карманам: во внутреннем кармане куртки обнаружился “Макаров”, с полной обоймой. Он вытащил обойму, пистолет аккуратно, не оставляя следов, выбросил в мусоропровод – левый “ствол” ему был абсолютно не нужен.

  Лифт остановился, дверцы разъехались. Тумасов резво втащил неизвестного гостя в кабинку, усадил в глупую пьяную позу и для большей натуральности ткнул пальцем под ребро - моментальный рвотный рефлекс: бесчувственная кукла согнулась и гортанно хрипнула, выпустив изо рта лужицу желчной слюны. Мда... Павел оставил куклу в одиночестве и нажал на прощание кнопку верхнего этажа, дверцы съехались, кабинка пошла ввысь, там и заглохла, под крышей. Пусть теперь жильцы наводят порядок в собственном подъезде - участкового вызывают или своими силами вышвыривают подгулявшего алкаша. В любом случае с его стороны не последует повторной попытки вламываться в чужую квартиру.

Все утро лил непрекращающийся дождь. Насчет второй половины аванса Павел должен был позвонить в девять. Он успел вдоволь поколесить по городу, убедившись в отсутствии “хвоста”, и затем решил переждать разбушевавшуюся стихию в своем тире, где на всякий случай захватил с собой из тайника пистолет 'ТТ' с двумя обоймами. Наконец в девять он позвонил из автомата по телефону, данному Марком Израилевичем.