— Герцог Балвадек! — Драварик выкатил глаза мгновением прежде, чем возвратилось его самообладание.

— Добро пожаловать, мой младший брат, — сказал герцог, проезжая вперед. Пот и грязь на флангах его великолепной лошади не уменьшали внушительное появление животного. — Да, я поехал за свою границу, чтобы встретить тебя и праздновать первую из многих побед, чтобы войти в нашу кампанию против Гхаза.

И завтра, — сказал он, направляя его лошадь медленно к Конану, — завтра мы будем наслаждаться небольшим количеством развлечений с этим варваром. Слишком долго здравствует грязный убийца мужей моих дочерей, уйдя безнаказанным.

Он остановился перед киммерийцем, стремительно вынув свой тяжелый сапог из стремени, и зверски пнул по челюсти Конана.

Конан вздрогнул, почувствовав удар на его скуле. Он вырывался из пут, связавших его, но их хитрые узлы просто сжимались далее, и узлы впивались в его запястья, пока кровь не засочилась от них. Темно-красная струя бежала от борозды на его щеке, но он не чувствовал ни одну из его ран. Его пристальный взгляд горел, костром синей ярости.

— Малодушный старик, — рычал он. — Ослабь эти веревки и окажись передо мной в бою.

Лезвие Балвадека выскользнуло с металлическим звоном из своих золотых ножен. Возраст не ослабил его раз он использовал огромное оружие одной рукой.

Он направил остриё на горло Конана.

— Так не встречают меня, кто должен однажды быть коронован королём всего Шема, пачкая благородное лезвие о незаконнорожденною свинью.

Он звучно вложил в ножны меч.

Конан, несмотря на обезвоживание, собрал свою последнюю меру слюны и повернул голову. Он плюнул в лицо Балвадека.

— Щенок! — заревел герцог.

Он вытер плевок с бороды и вскинул меч, направляя по нисходящей дуге к шее Конана. Лезвие отлетело вдаль прежде, чем его край достиг плоти. Балвадек опустил узду и уцепился за свою шею. Предсмертный хрип вырвался из его горла, когда он резко упал вперед, его рука коснулась лица Конана прежде, чем он вывалился из седла, чтобы слечь неподвижно.

Волосы Конана встали дыбом. Кожа герцога была столь же холодной и сухой как снега Киммерии. Демон Ютхана прибыл! Он корчился, пытаясь вырваться из пут, в то время как крики тревоги поднялись от ассири. Драварик спешился и направился к его упавшему брату. Плащ цвета слоновой кости покрывал Балвадека как саван.

Деверро тревожно переминался в седле.

— Как теперь, капитан? Действительно ли герцог мёртв? Драварик встал на колени около тела. Прежде, чем он мог снять плащ, он вскрикнул от боли и удивления. Кровь била струей из-под его подбородка, окрашивая плащ его брата. Бессловесно, капитан упал на Балвадека, его пальцы, судорожно хватали плащ до момента, пока алая кровь бившая струей из его горла не остановилось, и он не двигался больше.

Конан поглядел вниз на раздавленный труп Балвадека. Драварик потянул в стороне плащ, чтобы показать металлический объект, высовывающийся из шеи. У демона была бы потребность в таком? Конан чувствовал, что холод суеверного страха исчез от этого открытия. Он сказал себе, что человек убивший герцога — лучник в яблонях, или метатель ножа, рука которого обладала невероятными мерами силы и точности. Это тот же самый убийца, который прикончил Драварика? Нет, эта странная смерть, не имела волшебного происхождения, которое заставляет стискивать зубы Конана. Он проклинал свою беспомощность. Привязанный к этому коню, он не мог ничего сделать.

— Ae! — кричал Деверро. — Теперь капитан погиб. Это демон Ютхана прибыл за нами всеми! Бежим, спасая наши жизни! Крики паники раздались среди шемитов. Некоторые поскакали в деревню за Деверро, в то время как другие скакали, в обратную сторону путем, которым только что приехали.

— Меня замедляет твой вес, — рычал шемит на седле перед Конаном. — Лучше бросить твою тушу здесь для стервятников.

Киммериец отчаянно извивался, когда кинжал ассири летел к его незащищенному горлу. Веревки не достаточно ослабли, чтобы позволить избежать удара лезвия. Однако удар его потенциального убийцы никогда не завершился.

Кинжал вылетел из пальцев ассири, его рукоятка безопасно стукнула плечо Конана прежде, чем упасть на землю. Быстрое движение, едва заметное, уловил краем глаза Конан. Обладатель кинжала ассири вскрикнул от удивления и крови, текшей из его руки. Тонкий металлический диск рассёк плоть между его большим пальцем и указательным пальцем и впился в кость. Другой снизился ниже его челюсти и перерезал горло. Остекленевшие глаза смотрели вверх за миг прежде, чем шемит шлепнулся на Конана, его лицо оказалось прямо между лопатками киммерийца.

Конан проворчал, когда кровь, впитавшись через его изодранный кожаный жилет, засочилась горячей струей вниз по его спине. Край того диска был достаточно остр, чтобы разрезать кость…

Он двигал своими запястьями вслепую, ища руку мертвеца. Подобный бритве край уколол его большой палец, но он продолжал движение своих связанных запястий. Хотя его предплечья и руки кровоточили от множества болезненных ран, когда он закончил, ему удалось прорубить шнур, связывающий его запястья.

Вырываясь и освобождаясь от петель веревки, он откинул ассири со своей спины.

Вымуштрованная лошадь нервно гарцевала, но держала своё положение.

Конан дотянулся своими окровавленными пальцами до застежек ремня.

Несколькими мгновениями спустя, его ноги были свободны, и он вытянул свои жесткие члены в седло и сел вертикально. Он осматривал деревья, где ранее заметил движение. Почему этот противник спас его? Конан не думал, что это работа Рейдна. Никакой шемит не был настолько умелым.

Единственные ассири, кто остался, безжизненно лежали на дороге. Ворота Саридиса с грохотом открылись, в то время как он боролся с веревками. Он не увидел следов Сивитри.

— Кром, покажитесь! — проревел он в деревья. В сумерках весь его пристальный обследующий взгляд мог различить только качающиеся листья и темные ветви.

Бормоча унылый перечень проклятий, упоминавшие богов разнообразных земель, Конан спешился и захромал к телу Балвадека. Он хотел ближе взглянуть на необычную вещь, высовывающуюся из шеи человека, поскольку странные обстоятельства того убийства все еще обеспокоили его. Кроме того, он считал, что у герцога больше не было потребности в своём массивном, инкрустированном драгоценным камнем мече. Киммериец сгорбился над телом и схватил рукоятку окровавленными пальцами, проверяя балансировку оружия.

Одновременно, Конан тайно посматривал в деревья. Он был более уверен, чем прежде, что тот, который там, кем бы он ни был или к кому относился — убивший тех ассири, не причинит ему никакого вреда. Но побуждения этого невидимого благотворителя были столь же грязны, как трясина Кхитая. Это досаждало ему больше всего, хотя он даже не чувствовал присутствия в тех деревьях. Его развитые чувства предупредили бы относительно самого осторожного преследования пантеры, скрывавшейся там, но не так, когда предупреждение щекотало, беспокоило его.

Конан толкнул ногой герцога, откатив его на его спину, и исследовал его шею.

Рукоятка выступала, мастерски изготовленная из небольшого количества переплавленного металла. Очарованный, он присел, чтобы вытянуть нож.

Неестественный холод все еще исходил от искорёженного трупа.

— Нет, не коснитесь этого, нет! — донёсся предупреждающий крик на аргосском языке. Человек в темно синих одеждах прыгнул из-за широкого ствола и мчался к становящемуся на колени киммерийцу.

Кром! Конан был озадачен хитростью этого незнакомца и скоростью, которая пристыдит мерувийскую пуму. Почти материальный сильный запах опасности достиг ноздрей Конана, и он немедленно встал в позицию, широко расставив ноги, размахивая мечом. Он не отступал от трупа герцога. Прежде, чем этот незнакомец выдернет свой кинжал из шеи Балвадека, он окажется перед Конаном и ответит на несколько вопросов.

— Подними свой меч, если ты хочешь, — сказал человек звуком голоса подобным шелесту сухих листьев. Он остановился за несколько шагов от Конана, не сбив дыхания, несмотря на его внушительный бег от деревьев. — Подними его тогда, против того, кто спас тебя от тех свиней. Варвар, кем ты будешь, если отплатишь мне такой фальшивой монетой.