А теперь о самой распространенной и самой тяжелой проблеме работы с итоговыми текстами. Текст может состоять из нескольких частей, которые слабо связаны между собой или построены по принципу „в огороде бузина, а в Киеве дядька“. При этом, что любопытно, каждая часть может быть очень недурна собой. Но все вместе они никак не смотрятся и тем более не читаются. Поэтому, конечно, надо обращать особое внимание на структуру работы, содержательную связь частей (даже если они написаны в разной стилистике) и логические переходы между ними. Мы вновь не говорим ничего нового или сложного. Однако сплошь и рядом это требование не выполняется.

И еще одна досадная „мелочь“ (но тоже очень распространенная) – это превышение объема. Нам заказан один печатный лист, мы представляем полтора. Нас просят двенадцать страниц – даем двадцать. У нас же так много ценного материала! При этом применяются маленькие хитрости – добавляются строчки на странице и знаки в строке, уменьшается интервал и понижается размер шрифта. Я помню, как, сдавая эссе по учебному курсу, слушательница магистратуры вежливо извинилась за то, что превысила объем на две страницы. Я поспешил успокоить ее, сказав: „Ну что Вы, конечно, какие проблемы“. А потом оказалось, что у нее по 90 знаков в строке и по 40 строк на странице. Кого мы обманываем? Бесстрастный компьютер все равно выдаст наш нехитрый секрет.

Требование соблюдать объем ничуть не хуже других требований. И не важно, идет ли речь об учебной работе, статье в журнал или заказном аналитическом материале. Зачем заставлять людей читать лишнее или ставить их в неудобное положение, завязывать споры, канючить, доказывать, насколько ценен наш материал, рассказывать сказки о том, что из него абсолютно нечего выбросить (буквально, как слово из песни). Никогда не приходилось слышать подобное? Вам, дорогой читатель, странным образом повезло.

И еще, просить заказчика, редактора или руководителя сокращать текст за нас, во-первых, не очень-то удобно, ибо все-таки это наша обязанность. А во-вторых, они ведь могут часом и сократить, пройдя безжалостной рукой по самому дорогому. И потом пожалеешь о том, что не сделал этого сам, а будет поздно. Так что давайте не будем рисковать.

И последнее. Не надо трястись над своим текстом, как будто он последний. Писать его как последний, может, и в самом деле нужно, а потом, выдержав паузу, на коротком выдохе, собственной авторской рукой отсечь все лишнее. А отсеченное ни в коем случае не выбрасывать, но отправить в домашний архив для благодарных потомков или приберечь для новой работы. Мы ведь собираемся делать и новую работу?

Оставим в стороне явные ошибки и обратимся к более тонким вопросам, связанным с формой изложения материала. Здесь речь идет уже не о требованиях, а скорее о советах и рекомендациях. При этом мы не будем касаться специальных вопросов стилистики и лингвистических тонкостей, в которых автор не является специалистом. Ограничимся пожеланиями относительно общего стиля и манеры написания итоговых работ.

Первый совет – не предъявлять завышенных требований к памяти читателя. Делая некий вывод, скажем, на двенадцатой странице текста, мы не вправе предполагать, что читатель помнит в точности все наши исходные посылки, изложенные на второй странице. Тем более читатель не обязан помнить содержания наших прошлых работ. Поэтому, даже если у нас в голове все четко и связно и в тексте все это в принципе содержится, некоторые ключевые вещи стоит повторить, акцентировать лишний раз или по крайней мере сделать четкую ссылку к более ранним суждениям. Каждый фрагмент текста с этой точки зрения должен выглядеть относительно законченным.

Второй совет – не предъявлять завышенных требований к когнитивным и интеллектуальным способностям читателя. Это не означает, что мы должны писать «для масс», «для дурака». Нет, пусть это делает бульварная пресса, мы ориентируемся на умного читателя. Тем не менее не надо чересчур напрягать людей нагромождением немыслимых конструкций. Есть, конечно, читатели, способные реконструировать логику автора, но у многих такое желание отсутствует. Поэтому попробуем упростить логический путь или предложить толковые путеводители по нашему тексту. Умный читатель это оценит.

Третий совет – более спорный – по возможности избегать сугубой эзотеричности. Существуют два стиля построения аналитического текста. Первый – наворотить побольше умных слов и предложений, чтобы каждый понял, что это «научно». Второй – избегать, где это возможно, всякой наукообразности. Мне больше импонирует второй путь. Не обладая, к сожалению, даром художественного слова, я пытаюсь стремиться хотя бы к ясности.

Во второй половине 1980-х годов Гавриил Попов, став главным редактором журнала «Вопросы экономики», попытался сломать въевшийся к тому времени советский стиль обезличенного академического письма, считая, что статьи должны быть ясными и личностно окрашенными. Попов уже давно ушел из журнала, а новый стиль продолжает жить. Несомненно, журналу это пошло на пользу, закрепив за ним одно из лидерских мест в ряду экономических изданий.

Я считаю, что ясность изложения – очевидное достоинство. Более того, осмелюсь предложить соответствующее правило.

Правило 32. Если в тексте нет достаточной ясности, то с большой вероятностью это означает, что автор сам еще не вполне определил, что пишет.

Я понимаю, что так думают не все. Некоторые из нас полагают, что если из их текста половина смысла остается непонятой, то это круто. Многие также считают эзотерику хорошей защитой от непрофессионалов. Несомненно, защитную функцию она выполняет. Но, отгораживаясь от «чужих», не рискуем ли мы запутать своих и оттолкнуть сочувствующих? Говорят: «Простота – хуже воровства». Если это сказано о примитивном содержании, то спорить не станем. А вот если дело заходит о форме изложения, то тут, извините, согласиться не могу.

Оговоримся, что ясность не означает популярности. Те же «Вопросы экономики» – отнюдь не популярный журнал. И мы должны писать в первую очередь для профессионалов. Но профессионал должен читать нас легко и свободно. Кстати, мои первые опубликованные работы с этой точки зрения были ужасны, просто зубодробительны. Не могу сказать, что я как-то целенаправленно работал над собой или начитался мудрых пособий про то, как писать тексты (хотя в свое время не помешало бы). Просто меня научили внимательно относиться к редакторскому труду. Вдобавок со временем удается набить руку. Как говорится, трудно написать только первые пятьдесят работ, потом становится легче.

Четвертый совет – не перегружать текст подробностями и деталями. Мы все это хорошо понимаем, тем не менее, чуть ли не каждый раз норовим это сделать, особенно когда речь идет о результатах наших собственных эмпирических исследований. Если у нас появились количественные данные, мы начинаем загружать таблицу за таблицей, вставляя между ними несколько строчек скупых пояснений. Ведь мы столько всего насчитали и все нам так дорого! С результатами качественных исследований – та же болезнь. Только вместо таблиц с малозначащими цифрами даются бесконечные выдержки из интервью. Здорово, кстати, и писать-то ничего не надо: дал цитату из интервью на полстраницы, потом вставил короткую переходную фразу наподобие «а затем респондент сказал...», и еще одну цитату на полстраницы. И, кажется, все так интересно. Будто сама жизнь рождается из закурсивленных строчек. Куда уж нам, дескать, с нею тягаться. А читатель засыпает...

Во всяком деле хорошо чувство меры. Сделали пять таблиц – давайте отберем из них одну наиболее важную. Не будем забрасывать читателя ворохом цифр и деталей, людям из них никогда не выбраться. Выделить из данных главное и аргументированно развернуть основной тезис – вот наша задача. И задача не из легких.

Пятый совет – максимально использовать возможности великого и могучего русского языка, избегая по возможности излишней «иностранщины» в применяемых терминах. Понятно, что полностью этого избежать – абсолютно нереально, ибо более половины нашего профессионального языка выстроено по принципу кальки с иностранных языков (в первую очередь с английского). Что делать, наш профессиональный язык переполнен словами с латинскими корнями. Но давайте, по крайней мере, не усугублять ситуацию, хотя бы в тех случаях, когда есть общеупотребительные аналоги в русском языке (пусть иностранного происхождения), которые достаточно внятно все объясняют. Есть слова, в принципе не имеющие адекватного перевода (например, хабитус (габитус) или харизма). Здесь, хочешь, не хочешь, приходится сразу отступать. Но нужно ли говорить «аттрактивный», «эмерджентный» (список может быть продолжен)? Не уверен. Понятно, что соблазн велик: взял кальку с английского и получил новую «теорию». И не нужно особо напрягаться, выдуманное словечко, как правило, выглядит настолько несуразно, что тут же замечается всеми. А будучи замеченным, глядь, и поползло по языку – все хотят выглядеть «модно» и быстро заучивают «новые» слова. Возникает вопрос: «А нужны ли нам столь легкие пути в рай?»