— Когда ты видел Джимми?

— Сегодня утром. Постой, на чем мы остановились? Да, я еще не рассказал тебе о ссоре. Причиной всему была зависть, черная злобная зависть. Та девушка — ничто по сравнению с Малюткой, и она прекрасно знала об этом. Ну так вот, она ее обошла…

Бандл смирилась с неизбежным и выслушала до конца историю о том, как Малютка Мор вынуждена была покинуть труппу. На это ушло довольно много времени, но когда Билл наконец остановился, Бандл сумела вставить:

— Ты абсолютно прав, Билл, все это отвратительно. Как завистливы люди!

— Вот-вот, особенно в театре.

— Наверно, так оно и есть. Джимми сказал тебе, что на следующей неделе собирается в Аббатство? Билл впервые обратил внимание на ее слова:

— Он хотел, чтоб я наговорил Индюку кучу всякого вздора.., что он якобы хочет вступить в партию консерваторов. Знаешь, Бандл, это чертовски рискованно.

— Ерунда! Даже если Джордж обнаружит обман, ты-то тут при чем! Ты должен только представить его, вот и все.

— Да нет, далеко не все. Я не о себе забочусь, о Джимми. Он и опомниться не успеет, как его отправят в какую-нибудь глухомань типа Тутинг-Веста, где заставят целовать детишек и произносить речи. Ты и представить себе не можешь, какой зануда этот Индюк и сколько у него энергии!

— Мы должны рискнуть, — настаивала Бандл. — Джимми может за себя постоять.

— Ты не знаешь Индюка, — твердил свое Билл.

— А кто будет на приеме?

— Как обычно. Миссис Макатта, например.

— Член парламента?

— Да. Та самая, что все время нудит про социальное обеспечение, качественное молоко и про “Фонд помощи детям”. Ты только подумай, как она замучает бедного Джимми.

— Не беспокойся за него! Кто еще?

— Еще эта дама из Венгрии, все ее называют “Юная венгерка”, — графиня, имя которой невозможно выговорить. Но она-то еще ничего. — Он смущенно кашлянул и начал нервно крошить хлеб.

— Молодая и красивая? — уточнила Бандл.

— Да, очень!

— А я и не знала, что Джордж интересуется красивыми женщинами.

— Да нет, она что-то там делает для венгерских детей. И, естественно, хочет встретиться с миссис Макатта.

— Кто еще?

— Сэр Стэнли Дигби.

— Министр авиации?

— Да, и его секретарь Теренс О'Рурк. Между прочим, лихой парень, вернее, был таким, когда летал. Еще очень противный немец герр Эберхард. Не знаю, кто он, но все вокруг него так и суетятся. Мне уже дважды пришлось с ним обедать. Должен признаться, приятного было мало. Он совсем не похож на вышколенных посольских мальчиков — эта скотина чавкает, горошек ест с ножа и еще все время грызет ногти.

— Да, довольно противно.

— Конечно! Он, кажется, изобретатель. Да, забыл, еще сэр Освальд Кут.

— И леди Кут?

— Да, кажется, и она.

Бандл притихла, обдумывая его слова. Перечень гостей наводил на размышления, но сейчас было не до того и она перешла к следующему вопросу:

— Билл, а что это за история с Семью Циферблатами?

Билл сразу ужасно смутился, заморгал и отвел взгляд.

— Не понимаю, о чем это ты?

— Не притворяйся! Мне сказали, что ты знаешь.

— Да о чем?

Последовала пауза. Бандл решила подойти с другой стороны.

— Не понимаю, к чему такая таинственность, — недовольно сказала она.

— Да нет никакой таинственности. Теперь туда никто и не ходит. Это было временное поветрие. Прозвучало загадочно.

— Стоит ненадолго уехать, и ты уже отстаешь от жизни, — грустно заключила Бандл.

— Да нет, ты ничего не потеряла. Туда ходили, чтобы отметиться. О, Господи, там была страшная скучища, а от жареной рыбы можно было просто с ума сойти.

— Куда все ходили?

— Да в клуб “Семь циферблатов”, конечно. — Билл удивленно посмотрел на нее. — Разве ты не о нем спрашиваешь?

— Я и не знала, что это клуб.

— Это захолустье в районе Тоттенхем-Корт-роуд[15], там теперь все снесено и приведено в порядок, но в самом клубе еще сохранились старые традиции. Там подают жареную рыбу с чипсами, вот и все разносолы. Обстановка как в ист-эндской забегаловке, но почему-то многие взяли моду туда ходить после спектаклей.

— Так это ночной клуб? Там что, танцуют?

— Ну да. Публика пестрая, совсем не шикарная — художники, разные дамочки со странностями. Правда, попадаются люди и нашего круга. О нем много чего болтают, но, по-моему, это пустой треп, чтобы заманить посетителей.

— Отлично! Пойдем туда сегодня же.

— Нет, не советую. — Билл опять забеспокоился. — Я же тебе говорю, он уже не популярен, туда теперь никто и не ходит.

— Ну, а мы пойдем.

— Тебе там не понравится, Бандл, честное слово, не понравится.

— Слушай, Билл, ты поведешь меня именно в клуб “Семь циферблатов”. Не понимаю, почему тебе так не хочется?

— Мне? Не хочется?

— Чертовски не хочется. Что за этим кроется?

— Что кроется?

— Перестань повторять за мной! Ты просто тянешь время.

— Нет! — возмутился Билл. — Но только…

— Ну, продолжай! Ты что-то скрываешь. Это так на себя не похоже.

— Да нечего мне скрывать. Только…

— Что?

— Это длинная история… Помнишь, однажды я привел туда Малютку Мор…

— О, Господи, опять эта Малютка!

— А что?

— Да ничего. Значит, с ней связана еще одна история? — Бандл стало смертельно скучно.

— Так вот, я привел туда Малютку. Ей захотелось омара, я заказал…

Последовал подробный рассказ, и, когда омар был наконец разорван на части в результате схватки между ним и каким-то гнусным типом, Бандл сумела вставить:

— Словом, вышел скандал?

— Но это был мой омар, я за него заплатил, у меня было полное право…

— Конечно, конечно, — поспешно согласилась Бандл. — Но я уверена, что все давно забыли эту историю. К тому же я терпеть не могу омаров. Поехали!

— Мы можем нарваться на облаву. Там наверху есть комната, где играют в баккара…

— Тогда приедет отец и возьмет меня на поруки, только-то и всего. Ну давай же, Билл.

Билл попробовал еще сопротивляться, но Бандл была непреклонна, и вскоре они уже мчались в такси навстречу судьбе. Место, куда они приехали, было именно таким, каким она его себе представляла. На узенькой улочке стоял высокий дом, она запомнила номер — Ханстентон-стрит, 14.

Человек, открывший им дверь, показался ей знакомым. И он как будто удивился, увидев ее, а с Биллом почтительно поздоровался. Это был высокий светловолосый мужчина с бледным анемичным лицом и бегающими глазками. Бандл никак не могла вспомнить, где же она его видела.

А Билл успокоился и наслаждался ролью завсегдатая. Они танцевали в зале, настолько прокуренном, что танцующие будто плавали в голубом тумане. Нестерпимо пахло жареной рыбой. Стены были бесцеремонно исчерканы углем, правда, некоторые рисунки были весьма талантливыми. Компания подобралась очень разношерстная — напыщенные иностранцы, богатые еврейки, горстка по-настоящему интересных людей и несколько представительниц древнейшей профессии.

Вскоре Билл повел ее наверх. У двери стоял тот же бледный мужчина и зорко следил за тем, чтобы в комнату для азартных игр попадали лишь избранные. И тут Бандл вспомнила: это же Альфред, он служил раньше в Чимнизе младшим лакеем!

— Как поживаете, Альфред?

— Спасибо, хорошо, миледи.

— Когда вы покинули Чимниз? Задолго до того, как мы вернулись?

— Около месяца назад, миледи. Представился случай поправить свои дела, грех было его упустить.

— Наверное, вам здесь хорошо платят?

— Очень хорошо, миледи.

Бандл вошла. Ей показалось, что именно здесь и разворачивается настоящая клубная жизнь. Сразу бросалось в глаза, что ставки здесь высокие и люди, сгрудившиеся вокруг двух столов, — азартные игроки. Их выдавал лихорадочный блеск глаз, осунувшиеся лица, сосредоточенность.

Через полчаса Билл стал уговаривать ее спуститься:

— Пойдем отсюда! Лучше потанцуем. Бандл согласилась — в комнате не было ничего интересного. Они снова спустились вниз, с полчаса еще потанцевали, отведали рыбы с чипсами, после чего Бандл объявила, что пора домой.