Скайт Уорнер неспешно потягивал «Черный Саймон». Божественный напиток, приятно пощипывая кончик языка, теплой волной растекался по уставшему телу.

О моменте, когда он окажется в умиротворенной обстановке бара, чтобы спокойно опрокинуть один–другой стаканчик, Скайт мечтал последние четыре дня: с того момента, когда из–за проникшего на борт звездолета робота–убийцы пришлось уничтожить весь запас виски. Чертова железяка спряталась в трюме за холодильной камерой. Скайт был вынужден стрелять сквозь холодильник — другого выбора не осталось. Двадцать бутылок отменного, выдержанного виски «Черный Саймон» — вот та цена, которую Скайт заплатил за свою жизнь и жизнь членов экспедиции. Купить новый холодильник — не проблема, но где в наши дни найдешь хорошее виски!

Скайт критически посмотрел на коричневатую жидкость в своем стакане. Экспедиция в туманность Крайга завершилась удачно — он остался жив. А что еще нужно космонавту, чтобы отпраздновать победу!

— За горячие двигатели! — произнес Скайт и залпом отправил остаток виски в рот.

С того момента, как мощные опоры «Серебряной мечты» коснулись бетона плобитаунского космодрома, прошло не более получаса. Тридцать минут покоя! Лишь после многодневной, непрерывной схватки за жизнь, когда смерть стервятником кружит над головой и каждое мгновение грозит гибелью, понимаешь, как дороги такие минуты.

— Бармен! — позвал Скайт. — Повторить!

Когда стакан вновь наполнился темной жидкостью с резким запахом, Скайт взял его в руки и повернулся к залу. Вокруг беззаботно развлекались многочисленные посетители.

Бар «Лунный гость» занимал прямоугольное одноэтажное здание, расположенное на самой границе взлетного поля. Заведение имело два выхода один вел на автобусную остановку, другой на взлетное поле. Двери располагались точно одна напротив другой и находились в постоянном движении.

Народу было много. Слева от стойки, у которой остановился Скайт, за небольшим круглым столиком, похожим на перевернутую рюмку, устроились два гридера, судя по нашивкам, работники транспортного звездолета. Синие лица инопланетян от выпитого стали вовсе фиолетовыми, а большие, лишенные век глаза заметно косили. Вероятно, парни недавно прилетели и сейчас празднуют отмену сухого закона, который свирепствует на их планете.

Чуть дальше, вокруг стола, заставленного закусками, собралась группа девиц разнообразных цветов и габаритов. Впрочем, назвать их «девицами» — все равно что обозвать борова поросенком, самки — более точное определение для этой публики. Любая из них готова составить компанию одинокому космонавту, и не важно, кто он, с какой планеты и какой расы, главное, чтобы его валюту свободно конвертировали в банке при космодроме.

Пестрая одежда жриц неземной любви едва прикрывает интимные подробности разноцветных тел. Но нельзя терять голову если у тебя двоится от выпитого, а в голове шумит от долгого пребывания в невесомости, постарайся взять себя в руки. Умерь пыл, приятель. Во избежание неприятных сюрпризов лучше провести вечер одному — среди проституток затесался гермафродит с Тарсинии. Определить его несложно по цвету кожи, напоминающей белого блестящего солитера. Поэтому, если не хочешь оказаться мамой для инопланетного паразита, выкинь из головы желание неземных услад.

У дверей туалета неопрятный бродяга в поношенном летном плаще потягивает пиво. Неподалеку коротают время двое военнослужащих Конфедерации. Один, кажется, капрал в зеленой маскировочной униформе, демонстрируя умение обращаться с холодным оружием, рассказывает что–то забавное сослуживцу. Капрал втыкает в столешницу штык–нож и строит уморительные гримасы. При этом он сопровождает рассказ громкими боевыми выкриками космической пехоты, чем забавляет окружающих.

Разъехавшиеся в стороны двери бара впустили с улицы новых посетителей. Среди вошедших выделялся тип с бегающими глазками и зализанными назад обесцвеченными волосами. Этот человек производил отталкивающее впечатление бледно–розовый костюм в тонкую неоновую полоску, блестящая фиолетовая рубашка со светящимся малиновым галстуком, пухлые, капризно выгнутые губы. Он вел себя так, словно у кого–то что–то украл или собирался украсть. Его подозрительный взгляд пробежался по присутствующим, на мгновение задержавшись на Скайте. Свободная рука незнакомца непроизвольно дернулась к бумажному пакету, прижатому под мышкой, — вероятно, там он прятал оружие.

«Вот из–за таких идиотов и гибнут хорошие люди», — подумал Скайт, отворачиваясь, чтобы лишний раз не беспокоить и без того расшатанные нервы странного посетителя. Чужие проблемы — как крик за окном если не выглянешь, они тебя не касаются.

Успокоившись, незнакомец поправил узел галстука и обосновался за столиком в дальнем углу заведения.

— Бармен! — позвал Скайт. — Еще «Саймона»! — Скайт мог себе это позволить — он жив, и он дома.

Вспомнив о том, что ему даже не заплатили за работу, Скайт усмехнулся. О каких деньгах можно говорить, когда назад вернулись только трое? Остальные шестнадцать человек, включая профессора археологии Эрнеста Стравилкина, навсегда остались в развалинах мертвого города. В трюме звездолета стоит вездеход с изрешеченными бортами, на котором выжившие прорывались сквозь руины.

Прошло сто сорок лет с момента, когда цивилизацию на Аквилоне–5 официально признали прекратившей существование — самовоспроизводящиеся машины–убийцы сделали свое дело. Профессор решил посетить планету. Стравилкин рассчитывал отыскать в развалинах города музей древности, чтобы вывезти оттуда уникальные экспонаты. Гениальный профессор не учел две вещи: сто сорок лет — недостаточный срок, чтобы машины–убийцы забыли, зачем их создали; и когда исследования финансирует министерство обороны, экспедиция превращается в военную операцию.

На экране вмонтированного в стену телевизора заставка новостей сменила двух неопрятных диджеев. Звуковой ряд оказался чудовищно похожим на звук, издаваемый ржавыми суставами робота–убийцы. У Скайта внутри все похолодело, но он не подал вида, лишь сильнее сдавив пальцами стакан «Черного Саймона».

«Проклятая экспедиция! Это черт знает что, если теперь придется вздрагивать от каждого подозрительного шороха. Следует успокоиться и взять себя в руки. Со временем напряжение пройдет. И вообще, чего я хочу? Я прилетел лишь полчаса назад».

Скайт решил отвлечься и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на посетителей.

Одна из проституток, эффектно закинув ногу на ногу, беззаботно болтала с крепышом в цветастой рубахе. Но мужчина, вместо того чтобы любоваться прелестями собеседницы, бросал взгляды по сторонам — так обычно поступали полицейские и сутенеры.

Гридеры напились окончательно. Обнявшись и едва стоя на ногах, синие коротышки тихо напевали гимн гридерских космолетчиков.

Человек в бледно–розовом костюме нервно кусал губы и крутил головой по сторонам. Он заметил взгляд Скайта и поправил галстук. Скайт отвернулся.

Возникло едва ощутимое нехорошее предчувствие. «Не пора ли отчаливать?» — пришла в голову внезапная мысль, однако в стакане еще плескалось виски. Впрочем, ощущение опасности могло остаться от столь трагично закончившейся экспедиции.

«Нехорошее предчувствие у меня всегда, — усмехнулся Скайт. — Выпью еще, и все пройдет».

Виски обожгло горло, но тревожные мысли остались.

Нервный тип в бледно–розовом пиджаке поднялся из–за столика и направился к бару. Вне всякого сомнения, он шел не для того, чтобы заказать выпивку. Скайт интуитивно почувствовал исходящую от приближающегося человека опасность. Нельзя сказать, что незнакомец походил на того, кто ищет малейшего повода подраться, или на того, кто не оставляет без внимания ни единого взгляда, брошенного на его персону, считая долгом чести выяснить причины любопытства. Не был он и наемным убийцей. Приближающийся человек явно относился к самой опасной категории людей — к тем, к кому, словно к магниту, притягиваются неприятности.