Пользовались птичьими перьями.

Для чернил составляли сложнейшие рецепты, чтобы чернила были «добрые». В ход шли чернильные орешки, дубовая или ольховая кора, вишневый клей или камедь, квас или кислые щи, пресный или кислый мед и, наконец, гвозди или ржавое железо. Согласно одному способу «чернильного становления» — он приводится в рукописи XV века из библиотеки Троице-Сергиевой лавры — рекомендуется мелко истолочь чернильные орешки и просеять их через сито, затем полить кислым и пресным медом и смешать с вишневым клеем, после этого в раствор опустить 12 пластинок железа и поставить сосуд в теплое место на три дня. При этом смесь следует трижды в день размешивать, испытывая ее сладость языком, и процеживать.

История сохранила некоторые имена учеников Сергия, неутомимо занимавшихся «изданием» книг. Например, Афанасий «в божественных писаниях зело разумен и доброписания многа руки его и доныне свидетельствуют». [6] Другой ученик — Исаак Молчальник [7] написал «Евангелие в десть, на бумаге» и «Псалтырь в полдесть, на бумаге». На бумаге! До той поры был пергамент. Значит, монастырь покупал бумагу сразу же, как только этот материал проник в русские земли. Самый древний документ на бумаге датируется 1350–1351 годами. Это договорная грамота великого московского князя Семена Ивановича, сына Ивана Калиты, с братьями. А древнейшая из рукописных книг — «Поучения Исаака Сирина» — относится к 1381 году. Она создана в Троице-Сергиевом монастыре.

Книги, принадлежавшие перу (в буквальном смысле) Молчальника, тоже очень древние!

Известны и другие имена. Так, «рукою многогрешного инока Антония» переписаны «Поучения аввы Дорофея» (1414 год); «рукою раба божия Иосифа» — «Диоптра» Филиппа философа (1418 год), «рукою непотребного во инацех Елисея» — «Служебник» и «Требник»; «рукою грубого и худого» инока Варлаама — «Лествица» (1412 год), а вот евангелие 1531 года подписано так: «письмо грешного инока Исаака Бирева».

Но в те далекие времена встречались не только самоуничижительные эпитеты. В книге Иова с толкованием писец Чудова монастыря Александр не без хвастовства бросил вызов: «Да рука то моя люба лиха, и ты так не умеешь писать, и ты не писец» (1394 год). На другой рукописи читаем: «Господи, помоги рабу своему Якову научитись писати, рука бы ему крепка, око бы ему светло, ум бы ему острочен, писать бы ему золотом».

Образ русского древнего писца и летописца дал А. С. Пушкин в трагедии «Борис Годунов»:

Заботами игуменов, трудами мастеров-книжников постепенно пополнялась библиотека монастыря. В 1616 году здесь была «многобогатая божественных писаний книгохранительница».

Польские интервенты пытались взять монастырь, который уже превратился в грозную крепость. Много месяцев длилась осада. Но незначительное число защитников выдержали ее. В противном случае вряд ли что осталось бы от «многобогатой книгохранительницы».

…Вначале книги располагались в южном отделении алтаря, под присмотром дьяконов. Потом появилась необходимость в особом помещении. По описи 1642 года библиотека находилась при ризничной палате. В XVIII веке на планах лавры она обозначена в башне… В 1783 году переведена в купол трапезной церкви.

К рукописям были приставлены старцы, которые назывались книгохранителями. Должность эта на Руси имеет весьма почтенный возраст и в XVI веке уже довольно распространена. В 1514 году в псковской Елизаровой пустыни был «книгохранитель Осаф», в Кирилло-Белозерском монастыре — «книгохранитель Афонасий». В Троице-Сергиевой лавре это иеромонах Каприан, инок Корнелий, инок Иоаким, инок Константин (все XVI век). Один из библиотекарей — Дорофей [8] «оставил по себе многи книги своея руки». Антоний Крыло в 1620 году был определен в книжные оправщики при Патриаршей типографии.

Имелось в монастыре и наставление книгохранителю, дошедшее до нас в сборнике XVII века. В этом наставлении говорится: «Прими книгу и прочитай часто знаемое, а неведомого иди к мудрейшим себе вопрошати… Подобает тебе, книгохранителю, по часту книг дозирати и в них разумеваемая чести и досматривати, да еще кто его не ведаешь, и ты вопроси у высшего себе разумом и учением. Та бо мудрость не по старости дается».

При книгохранителе Иоасафе Кирикове в 1642 году была составлена опись 742 рукописям.

Число это весьма значительное для того времени. И библиотека по праву считалась одной из лучших монастырских библиотек.

О богатстве ее фондов можно судить и по косвенным данным, которые подтверждают, что в распоряжении читателя была весьма разнообразная литература.

Наиболее характерный пример тому — жизнь и творчество выдающегося писателя конца XIV — начала XV века Епифания, прозванного Премудрым. Он дружил с Феофаном Греком, написал «Житие Стефана Пермского», «Житие Сергия Радонежского» и, как предполагают, — «Слово о житии и преставлении Дмитрия Ивановича». Большая часть его жизни прошла в стенах Троице-Сергиева монастыря — 31 год. Из них 17 лет — при Сергии. Монастырь этот с богатой книжной культурой был его духовной школой, здесь получил он образование, которое только пополнил на Афоне. По словам Епифания, выдающегося деятеля Московской Руси, «они с мужами книжными и мудрыми проводили ночи до утра, вникая в смысл различных писаний».

«Житие Стефана Пермского» возникло на рубеже XV столетия. Любопытно отметить, что его автор — сам большой любитель книг — подчеркивает образованность своего героя. Так, уже в Устюге, где протекало детство Стефана, тот выучился грамоте и прочитал все книги, которые смог достать в городе. Подросши, он постригся в монахи в Ростове, чтобы иметь доступ к монастырской библиотеке. Беседовал с каждым «книжном» мужем и «разумничнем» старцем. В монастыре изучил греческий язык и читал греческие книги.

Через десять лет Стефан отправился проповедником в пермский край, где составил азбуку для зырян, не знавших до того письменности, чем и заслужил славу просветителя. И главное в «Житии» — высокая оценка заслуг Стефана на этом поприще. Епифаний указывает, что пермскую грамоту «един чернец сложил, един сочинил… един в единое время», тогда как греческую, рассуждал он, многие философы эллинские в течение многих лот собирали и создавали…

Свыше четверти века работал Епифаний Премудрый над другим своим произведением — «Житием Сергия Радонежского», продемонстрировав необычайное искусство слова.

«По цитатам в трудах его видно, — заключал В. О. Ключевский, — что он читал хронографы, палею, лествицу, патерик и другие церковно-исторические источники, также сочинения черноризца Храбра. В житии Сергия он приводит выдержки из житий Алимпия и Симеона Столпника, Феодора Сикста, Ефимия Великого, Антония, Феодора Едеского, Саввы освященного, Феодосия и Петра митрополита по редакции Киприана; наконец, характер изложения обличает в Епифаний обширную начитанность в литературе церковного красноречия».

С этой литературой, представлявшей благодатную почву для развития культуры, Епифаний мог ознакомиться только в Троице-Сергиевом монастыре и в Москве.

Сочинение Епифания о Сергии встречается обыкновенно в списках XVI и XVII веков.

С Троице-Сергиевым монастырем было тесно связано и творчество великого Андрея Рублева… В 1918 году в «Известиях» за подписью В. И. Ленина был опубликован список лиц, которым следует поставить памятники. В разделе «Художники» первым значится Андрей Рублев.

Некоторое время Рублев помогал суровому и мудрому Феофану Греку, который поражал москвичей умением украшать книги. Есть предположение, что творец прославленной «Троицы» возглавлял книгописную мастерскую. Ему же приписывают создание прекрасной по оформлению рукописи «Евангелие Хитрово». Название она получила по имени боярина Б. Хитрово, которому эту книгу «пожаловал» царь Федор Алексеевич. Боярин в свою очередь передал ее в Троице-Сергиеву лавру — «Ради древнего письма».