Ответил на Сенин невысказанный вслух вопрос Хубар. И ответ был, похоже, скорее, "или".

  -Аванонга пришли, - услышал его Сеня не в словах шамана, а, скорее, в интонации. А говорил шаман таким тоном, будто произносил речь на похоронах.

   Хотя почему "будто"? По большому счету это и были похороны. Во всяком случае, мертвец... часть мертвеца присутствовала. Но скорбел ли Хубар только о несчастном Кангре или о судьбе всех хелема, включая себя, любимого - вот какой был главный вопрос.

   Чтобы избавиться от дурной неопределенности, Сеня, как советуют психологи, шагнул навстречу собственным страхам.

  -А что это за аванонга? - обратился он к Хубару, когда толпа хелема, снова как один человек, двинулась в обратный путь.

  -Не-хелема, - отвечал шаман, - хотя похожи на хелема.

   А Сеня про себя "перевел" эту дикарскую формулировку - поняв, что речь идет о другом племени. И отнюдь не дружественном.

  -Чужаки, - наполовину вопросительно, наполовину утвердительно молвил он, уточняя.

  -Хуже, - бросил Хубар со смесью ненависти и отвращения, словно сквозь зубы сплюнул, - хелема служат добрым духам. И к добрым духам обращаются за помощью. К духам огня, согревающего хелема в холода. К духам воды - и духи воды не скупятся на рыбу для хелема. К духам леса, дарующим удачу на охоте...

   Сеня мог бы возразить, напомнив шаману, что огонь может не только согревать, но и превращаться в пожар, без разбору губящий все живое, встретившееся у него на пути. Да и с добротой духов, помогающих в охоте и рыбалке, не так все однозначно. Ведь то, что есть благо для рыбака и охотника - чистейшее зло с точки зрения пойманных ими рыб, зверей и птиц.

   Мог бы, да не стал. Хватило ума не затевать спор, когда ты не в теме. Особенно философский спор. Да еще с дикарем, руководствовавшимся своей, не такой, как у современников Сени, логикой.

   Тем более что сказанное Хубаром дальше уже не вызывало возражений и мыслей о неоднозначности.

  -...хелема просят духов солнца - и духи поднимают солнце каждое утро на небо, чтобы солнце светило и согревало хелема. Духи неба проливают на землю живительные дожди. А аванонга, - шаман сделал паузу, достойную опытного оратора или, если угодно, актера, - аванонга поклоняются злым духам. Духам голода, болезни... и даже смерти. Приносят им жертвы - но не зверей, как хелема. Приносят в жертву хелема... или других чужаков. Из племен, которые оказываются у аванонга на пути.

   Снова пауза - шаман давал возможность Сене оценить услышанное. А затем продолжил:

  -Сейно-Мава знает, как проходят жертвоприношения у аванонга? А вот так! - почти выкрикнул он последнюю фразу, когда Сеня пожал плечами, и махнул рукой, указывая себе за спину... и дальше, где осталась голова бедняги Кангра, - головы аванонга оставляют, как подношения духам. И когда головы гниют, аванонга говорят, что это духи смерти забирают свое. А тела жертв аванонга... пожирают, как хелема - рыбу или оленину. Аванонга верят, что разделив трапезу с духами зла, свяжут себя сильнее с духами. За что духи дадут аванонга силу. Сделают их ровней даже могучим Масдулаги.

   Кто-то из шедших рядом хелема вздрогнул, услышав последнее слово.

   "Могучим... кому?" - хотел было спросить Сеня, но передумал. Счел вопрос несущественным. Мало ли, в какие злые силы верят местные дикари, и как их называют. Демонами ли, Масдулаги... да хоть покемонами! Зло абстрактно-мистическое волновало Сеню куда меньше, чем конкретное зло в лице диких подонков-каннибалов, вешающих головы своих жертв на деревьях.

  -Потому так и называют это племя - аванонга, - продолжал Хубар, - то есть пожиратели. Сами аванонга называют себя мдима... что значит темные. Рассказывают, что на самом деле аванонга не племя, а просто сброд. Изгнанники из других племен, объединившиеся... даже Хубар не знает, почему и как. Аванонга бродят по землям и силой берут, что захотят. Еду, женщин. А хелема или чужаков приносят в жертву... или переманивают на свою сторону.

   Когда-то хелема уже сталкивались с аванонга... почти дюжину дюжин лун назад. Тогда и Масдулаги обрушились с неба. Словно кровь и страх хелема привлекли Масдулаги. Тогда хелема пришлось бежать, искать другие земли для охоты. Хелема нашли такие земли... леса, полные зверей, реку, кишащую рыбой. Но теперь аванонга снова нашли хелема.

  -Ну и пусть приходят! - выкрикнул, перебивая и, видно, забыв о почтении к шаману, какой-то парень, шедший неподалеку от Хубара и Сени, и ударил себя кулаком в широкую грудь, - Суманг сильный! Суманг однажды свалил медведя в одиночку. И от аванонга Суманг не побежит... не испугается.

  -Суманг глуп как птенец, - отрезал Хубар, еще более помрачневший лицом от такой похвальбы, - Кангр тоже думал, что силен. Но это аванонга сильны. Суманг еще не мог поднять копье, когда Хубар видел, как один аванонга расправился с полдюжины хелема... одного даже разорвал своими руками.

   А Сеня про себя подметил, что волей-неволей шаман хелема допустил в свою речь толику святотатства. Вроде как расписался в слабости тех "добрых" духов, которым поклоняется его племя, и косвенно подтвердив правоту аванонга, чьи "злые" духи сделали их сильнее.

   Но ни Хубара, ни кого-либо из его соплеменников сей неловкий момент, похоже, ничуточки не смутил.

  -А если еще и Масдулаги прилетят вслед за аванонга, закрывая солнце огромными темными крыльями, - продолжал шаман, чуть ли не срываясь на крик, - тогда уж точно смерть всем хелема! Но, хвала духам, они послали нам Сейно-Мава.

   "Надо же, выкрутился старый лис! - не без восхищения подумал Сеня, - типа, я не такой, и хоть трамвая не жду, но и на авторитет духов не посягаю".

   И все бы ничего, но стоило Хубару произнести последнюю фразу, как, один за другим хелема остановились и обратили взоры на Сеню. Взоры ожидания и надежды.

  -Сейно-Мава поможет хелема? - были слова шамана, свой вопрос считавшего, по всей видимости, риторическим.

  -Поразит аванонга огнем? - вопрошал, вторя ему, кто-то из толпы.

  -Паразит-паразит, - отвечал Сеня, так некстати вспомнив знакомую еще по универу игру слов: задачу про стрелка-паразита. "Какова вероятность, что стрелок поразит..."

   И еле сдерживался, чтобы не скрестить за спиной пальцы.

   "Помочь? По крайней мере, попробую, - думал он про себя невесело, - правда, огонь тут не совсем будет к месту. Но если победим - надеюсь, уж это вы мне простите".

   А потом еще запоздало содрогнулся, вспомнив обклеванную вороной голову, насаженную на сук. Победить, определенно, стоило. Любым способом. И хотя бы за тем, чтобы собственную голову не постигла та же участь.

   Что представляет собой битва с применением разных видов оружия?

   Из того, что Сеня читал и смотрел, а также из опыта пройденных компьютерных игр, он понял следующее. До того, как великие державы принялись уповать на высокоточное оружие, которое можно нажатием кнопки отправить за тысячи километров - нести террористам смерть, а томящимся под тиранией народам демократию - военные действия напоминали игру "камень, ножницы, бумага".

   Так, пехоту можно эффективно косить пулеметами. Пулеметы - давить танками. Танки выводятся из игры тяжелой артиллерией, зато сама артиллерия в силу малоподвижности служит удобной мишенью для ударов с воздуха. Защищают от ударов с воздуха зенитные установки и иные средства ПВО... каковые, в свою очередь, очень уязвимы перед атаками пехоты.

   Замкнутый круг. И хотя немалую роль в исходе боя играет численность войск и их подготовка, размыкать этот круг неразумно. Нежелательно, например, гнать пехоту под пулеметы или танками штурмовать высоты, занятые вражеской артиллерией. Даже если такие атаки и венчались успехом, потери выходили огромными, а сама победа - пирровой.

   Аналогичная формула применима и к сражениям, что гремели в древние времена, когда не было еще изобретено огнестрельное оружие, не говоря уж про авиацию. Исходные величины, правда, были другие. Конница вытаптывала пехоту. Лучники, защищенные спинами товарищей или укреплениями, невозбранно гвоздили конницу... как, впрочем, и пеших противников. Катапульты и другие осадные орудия разрушали укрепления, зато сами были беззащитны против пехоты.