— Третий день на исходе, муж мой, — мелодично прозвучал женский голос, внутри магического светила завихрился огненный шторм. — Люди не справляются. Зачем ждать больше?

— Царпанит, — ответил рокочущий мужской голос, отчего миниатюрное солнце полыхнуло крыльями. — Ты ведь богиня зарождения жизни. Странно, что ты жаждешь скорейшей смерти жителей Дархасана.

— И что? Ты разрушишь жизнь, я создам новую — лучше прежней!

— Я дал ядарам время — возможность исправить ошибку.

— А по-моему, Великий Мардук всего лишь опекает своего потомка Аргала, — хихикнула Царпанит, породив новый огненный вихрь в сердце Инхирана.

— Не произноси этого презренного имени, женщина! — крылатое солнце завибрировало, исторгло языки протуберанцев. — Я разочарован…

— Тогда тем более стоит уничтожить Дархасан. Прямо сейчас!

— Всеблагой попросил подождать…

— А… — богиня зарождения жизни вздохнула. — Только просьбы Создателя Всего Сущего звучат как приказы.

Мардук промолчал. Он прекрасно понимал стремление жены. Всё, что она делает последние десять тысяч лет, так это благословляет ныне живущих, чтобы те продолжали жить и плодиться. Сама она давно ничего не создавала. Да и он — Разрушитель Миров — тоже уже забыл, когда в последний раз ему приходилось испепелять планеты. Мироздание само со всем прекрасно справляется. Вот им — богам — и остаётся лишь оберегать это самое Мироздание да удерживать равновесие в нём. Скука смертная… Точнее, бессмертная. И тут такой подарок! Прорыв демонов в Дархасане. Хотя сюрприз неприятный… из-за ревнивого мальчишки Аргала, не сумевшего обуздать эмоции.

Остаётся лишь ждать. Благо осталось недолго…

День четвёртый.

Отстаём от графика! Что весьма хреново в нашем-то положении!

Дальнейшее продвижение через заражённые земли нам особых проблем не доставило — как и обещала Таргин, нас на некоторое время оставили в покое. Но, несмотря на это, мы всё равно опаздывали — пришли к точке назначения только к утру четвёртого дня, а не к закату третьего, как планировалось. В итоге опять все уставшие и не выспавшиеся. Надо бы поднажать… Но сначала необходимо поспать.

— Привал! — скомандовал я, и все члены отряда со вздохом облегчения плюхнулись на камни, кто где стоял.

— Сейчас бы ополоснуться! — Инад мечтательно закатила глаза.

— Умереть чистым или грязным… — пробурчал Ухеш, опустив секиру и прислонив древко к плечу. — Какая разница, девка?

— Тебе просто не понять женских радостей, грубый и неотёсанный мужлан! — вмешалась Енер, чем заработала благодарную улыбку от Инад.

Здоровяк презрительно фыркнул и отвернулся в сторону.

— Инад вообще-то права, — я усмехнулся. — Помыться нам всем не помешало бы. Но… — я беспомощно развёл руками. — Всем спать.

Возле меня привычно возникли Садара и Фахиса. Призывать Найрин пока не рискну, пусть набирается сил.

«Господин, я готова!»

— возразила тёмная ханира.

Всё равно отдыхай. Побудешь в резерве на всякий случай.

«Как прикажешь…»

Любой выбор имеет далеко идущие последствия — приятные и не очень — это уже как повезёт. В родном мире Руру часто слышала от проповедников: «Всё, что мы делаем, возвращается к нам обратно». В Дархасане она вновь убедилась в правдивости этих слов.

На турнире рыжая сошлась в поединке с Енер — с белокурой волшебницей, владеющей магией света. Руру победила. В тот миг, когда алчущие крови зрители на трибунах выкрикивали «Убей! Убей! Убей!», она отказалась добивать бессознательную соперницу, даже несмотря на то, что убийство врага вознаграждалось гимралом. С помощью этих жетонов можно было усилить гладиаторские способности и вместе с этим повысить шансы на победу как в следующем поединке, так и на турнире в целом.

И вот теперь, лёжа в объятиях Енер, Руру понимала, что сделала правильный выбор — светлая волшебница спасла её от смерти после падения с высоты. После того памятного события они и вовсе сблизились. Енер стала для рыжей как старшая сестра, которой в родном мире ей так не хватало. Всегда приходилось главенствовать над остальными бездомными ребятишками, не на кого было перебросить груз ответственности. А как иначе, когда на тебя смотрит семь пар голодных глаз? В отличие от многих, Руру смогла выжить в трущобах Герсума — столицы королевства Узанруд. Рыжая могла не брать под свою крыло малышню, могла вообще бросить в любое время — стоило лишь пожелать. Но как это сделать, когда она сама в своё время пережила то же, что и они? Выживанию в трущобах её научил Динк — паренёк лет пятнадцати — в день их знакомства он был вдвое старше Руру. По мере того, как она набиралась опыта, Динк, ставший для неё не только наставником, но и старшим братом, разрешал ей всё чаще отправляться самой на дело, которое и состояло в том, чтобы украсть кошелёк у зазевавшегося прохожего. Или в крайнем случае стащить еду с прилавка невнимательного торговца.

Руру росла, и Динк через некоторое время стал посматривать на неё как-то иначе. Рыжей было непривычно и неприятно от этих взглядов. Причину перемен в наставнике она не понимала, да так и не поняла — Динку не повезло: стража в ту ночь оказалась чуть более расторопной и смогла обезвредить вора, проникшего в дом зажиточного торговца. Гораздо позже Руру стало ясно, почему в глазах «братика» пробуждался какой-то странный голод.

Но теперь всё это было не важно. Она наконец-то обрела сестру, о которой так мечтала. Ну а Енер просто наслаждалась ощущениями от нежной близости с рыжей пигалицей — в родном мире, когда белокурая красавица была рабыней, такого внимания ей никто не уделял. С учётом же того, где находится сейчас отряд — хоть что-то приятное в этом проклятом месте.

Ухеш спал вполглаза. Иногда просыпался, осматривался и, прежде чем уснуть, с усмешкой глядел на Инад, лежащую рядом с Гехиром. Пока что просто лежащую и держащую его за руку. Ухеш чувствовал, что так продолжится недолго, и его напарница неизбежно сблизится с бывшим соперником. Девка всё-таки оказалась права. В бою против Гехира на турнире Инад всего лишь покалечила противника, но добивать не стала. Ухеш тогда осудил подобное легкомыслие напарницы: всё-таки гимрал — ценная награда… Н-да. В таком случае Гехир не спас бы Инад, когда та, поскользнувшись в луже крови, чуть не стала лёгкой добычей для демонических гончих. Ухеш никак не успевал прийти ей на помощь, а вот Гехир оказался очень быстр. Здоровяк не ревновал, наоборот — радовался за напарницу. Наконец-то Инад спит, не сжимая в пальцах рукояти шакрамов…

Шадира мучили непонятные сновидения. Он ворочался во сне, то и дело вздрагивал, просыпаясь. В очередной раз резко открыв глаза от ощущения вставших дыбом на голове волос, ледяной маг понимал, что по-прежнему находится под куполом, среди вьющегося в воздухе демонического пепла. Проклятое место раздражало, заставляло нервничать, скрипеть зубами.

Шадир вновь закрывал глаза, чтобы опять погрузиться в липкий мрак. Во сне тот подступал отовсюду, обволакивал, что-то нашёптывал. Неясные силуэты бродили вокруг во мгле. Маг их не видел, но осязал холодные мимолётные прикосновения, от которых всё тело покрывалось гусиной кожей. Хуже всего было то, что Шадир не осознавал, что видит сон. Тени всё сгущались вокруг него, а потом он вдруг просыпался, словно срабатывал некий защитный механизм, оберегающий от окончательного падения в Бездну.

— Проклятый мрак! — цедил сквозь зубы маг, покрепче прижимал к груди любимый жезл и вновь засыпал. А куда было деваться? Нужно отдохнуть, а сны — хоть и мешают, но всё равно всего лишь сны…

Тишина вокруг. Солнечный свет еле пробивается сквозь тучи демонического пепла. Впереди в сотне шагов от нас на бывшей портальной площади, заваленной обломками стен ранее прилегавших к ней постоялых дворов, темнеет возвышение. На нём и стояли транспортные врата, через которые перемещались караваны. Арка портала расколота на несколько крупных глыб — они валяются тут и там. На возвышении торчат лишь обломки когда-то массивных колонн, поддерживавших магические врата.