Обе книги, к сожалению, оказались перенасыщенными информацией и поучениями, которые Тася тяжело воспринимала из-за недостатка знаний, а значит, читались о-очень медленно. Нельзя было пропускать ни строки, иначе дальше всё звучало абракадаброй, и книги, уже на первых страницах утомив множеством терминов, быстро навели на женщину благословенный сон. Так и не решив, с какой книги начать, Тася отложила обе, а сама юркнула под одеяло. Уснула быстро.

Только раз проснулась, сильно вздрогнув, распахнула глаза и поняла, что дышит неровно, как будто долго бежала — запыхавшись. Всё ещё в полусне, держась за цепочку с медальоном, она встала, включила ночник на столике рядом. Потом постояла, словно в раздумьях, и включила верхний свет. Опять легла — в ярком освещении — и снова провалилась в сон, лёжа на спине, чего никогда не делала раньше. Снился сегодняшний поход в зеркальный город. Она стояла среди мужчин, тревожно присматриваясь к уже знакомой серой местности, и Влад протягивал ей фотографии. «Посмотри. Найдёшь?»

… Спустила ноги с кровати и, откинув одеяло, встала. Бездумно взглянула на ноги. Босые. Как во сне — констатация факта: ложилась в лёгком халатике; откуда на ней пижама? Секунды спустя забыла, о чём думала. Снова загляделась на ноги. Босые. Но плохо видные. Вокруг ног будто круговая позёмка. Чёрная. Пока с пола стелются и ластятся по колено. Но, чувствуется, растут. Подняла глаза. Дверь. Сделала шаг, другой. Тени мягко скользнули то ли следом, то ли провожая… Или ведя? Странная дверь. На ней всегда был постер с любимой группой, а теперь его нет. Поверхность чистая и пустая. Но медлить нельзя. Надо идти. Её зовут.

И она открыла дверь и очутилась в просторной прихожей, в которую слегка лился свет из кухни и которую она тоже не узнала, но на этот раз факт чужого места лишь мельком отложился в памяти, но не задержал её. Здесь теней было больше. Некоторые прозрачные — из-за света фонаря, некоторые — плотно чёрные. Ног своих она уже не видела, хотя в движении чувствовала их… Она устремилась к входной двери, подняла руки открыть замок. Замок оказался внизу. А руки раз за разом беспомощно шарили по верхней части двери в поисках привычного.

— Тася? Что ты делаешь?

Она обернулась на тихий низкий голос, к незнакомому высокому мужчине и с приглушённым страхом вдавилась в дверь всей спиной. Тени внизу заволновались. Надо бежать!.. Но как бежать, если она каким-то образом оказалась в чужой квартире и замка ей не найти?!

Вспыхнул верхний яркий свет — и она зажмурилась, так больно он бил в глаза.

— Понял, — бесстрастно сказал незнакомец и шагнул к ней.

— Не подходите! Я буду кричать! — тоненько завизжала она, закрывая лицо ладонями, как будто так, не видя незнакомца, она могла защититься.

Он внезапно сверху вниз провёл перед её лицом ладонью, словно что-то снимая с волос, а потом встряхнул ладонь в сторону.

Она медленно опустила руки. Искажённые криком и страхом черты лица медленно разгладились. С сонным удивлением оттолкнулась от двери. Почему она не в постели?

— Тася.

— Что? — сонно откликнулась она. Огляделась. Помолчала, то ли соображая, то ли слушая своё учащающееся дыхание, то ли вспоминая, и выпалила, снова схватившись за медальон с оберегом: — Ты сказал — без Макса со мной ничего не будет в этом городе! Ты обещал мне! И ты!..

— Я обещал, но в такой ситуации мне трудно держать слово, — спокойно сказал Влад, снова шагнул и подхватил её на руки. — Теперь обещание будет выполнено на все сто.

И унёс её в свою комнату, сначала недоумевающую, а потом вспыхнувшую от понимания, что он собирается делать.

Она только и успела пискнуть:

— Нет, я не…

— Тася, прекрати сомневаться. Я же вижу, — недовольно сказал Влад и, не спуская её с рук, поцеловал.

Когда он властно приник к её губам, она ещё несколько мгновений суматошно пыталась понять, что он имеет в виду под «я вижу». Но руки сами потянулись обнять его за шею, чтобы ему было удобно целовать её — это она ещё хотела оправдаться, а сама уже лихорадочно обнимала его — и с ужасом (хоть и мельком) думая, и в блаженстве его поцелуя уже забывая, что он вот-вот положит её на постель… И последняя мысль, перед тем как расплавиться в его сильных руках: «Из огня, да в полымя…»

… Она лежала на его плече, обняв другое. Он так попросил, да ещё потом подоткнул за её спиной одеяло так, чтобы она не съехала. Чем уж ему нравилась эта поза, она не знала, но спрашивать не хотелось. Лень и истома отяжелили тело, и Тася просто ощущала, как растекается по Владу. И это было не просто приятно. Только сейчас она почувствовала, как внутренняя заледенелость оттаяла бесследно.

— Влад, — прошептала она в его тёплую кожу. — А как же… Мы-то тут… А девушка? Она вышла?

— Нет. Ты её разбудила. Теням теперь до неё не добраться.

— Ты уверен?

— Хочешь, после завода съездим к ней? Ты ведь теперь её и без фотографии найдёшь.

— Влад, а теперь я точно не буду… ну, как сейчас? Не пойду, как эта девушка?

— Нет. Теперь ты под моей личной защитой.

«Это не любовь, — думала она, прислушиваясь к спокойному, размеренному стуку его сердца. — Нет. Это не любовь. Но я не буду думать, нужна ли ему я, разведёнка и мать двоих детей. Я буду думать о том, что я нужна ему как желанная женщина… А потом…» Додумать не додумала, потому что размышления о своём месте при Владе перебила другая мысль. Которую она с тревогой и озвучила:

— Влад, а почему я снова — почувствовала, что ли, её?

— О чём ты думала, засыпая?

— Не помню. — Только с языка сорвалось, как вспомнила. — Не думала. Видела во сне. Как мы приехали в город-двойник, и ты мне дал новую фотографию.

— Мм… Вон что. — Он повернулся к ней и смешно понюхал её волосы. — Ты пахнешь какой-то травой.

Она неудержимо улыбнулась, почти засмеялась.

— Это не трава. Это крапивный шампунь.

— Вкусно пахнешь. Тася, ты умеешь стрелять?

— Ну-у… В школе немного стреляла — в школьном тире. Пару раз в парке. Ну, знаешь, наверное, — в аттракционах.

— И как?

— Э-э… — Тася покраснела. — Всяко бывало.

— Хорошо. Разрешение на пистолет тебе справим, а пока в зеркальном городе будешь ходить с моим. А здесь, в нашем городе, на остановке, не доезжая до моего дома, недавно поставили палатку с тиром аналогового оружия — виртуальным, конечно. Будешь тренироваться каждый день.

— Ты думаешь… — медленно сказала она. — Это так обязательно?

— Думаю. Давай-ка спи. Завтра у нас день хлопотливый. Сил понадобится много.

— Спокойной ночи…

На её шёпот он только снова тепло подышал ей в макушку, а потом его дыхания вообще не стало слышно — уснул. Снова вслушиваясь в биение его сердца, Тася сначала задремала, а потом и уснула.

… Утро оказалось весьма деятельным.

За завтраком Влад выяснил, где находится здание хлебозаводской администрации.

— Сколько времени, примерно, уйдёт на оформление документов?

— Не знаю. Наверное, много. И, Влад… Я до сих пор не совсем уверена, что меня вот так сразу отпустят. Заставят ещё отрабатывать, и тогда я не смогу…

— Тася, — вздохнул Влад. — Ты забыла о том, что я тебе сказал. У тебя в ближайшие дни резкие перемены по судьбе.

— Хм… А тебе самому не кажется, что в разряд резких перемен можно внести всё, что со мной за это время случилось?

— Тася, — предупредительно позвал Влад, и его тёмные глаза насмешливо заблестели. — Ты мне ещё перечисли, что именно случилось — и мы никуда не пойдём. Последний случай из твоей личной жизни мне пришёлся очень по вкусу. Хватит об этом. Ты все документы приготовила?

— Все.

— Тогда десерт — и вперёд.

В машине она несмело спросила (требовать пока не научилась):

— Влад, а ты не мог бы позвонить Алексеичу? Узнать, как там эти трое?

— Надо бы тебя саму поближе познакомить с Алексеичем — будешь тогда напрямую у него спрашивать обо всём, — пробормотал Влад и притиснул трубку мобильника к уху. — Ага, я. Привет. Как там наши спасённые?.. Всё в порядке? Спасибо. Да, только это хотел узнать… Что? Не забывай о разнице между «хотел узнать» и «придётся узнать». Сколько?.. Двое? Тася тут интересуется, кто именно (Тася замерла)… Понял — женщина тридцати пяти и мужчина — сорока… Когда? Давай я сам заеду. Хорошо — пока!