— Да, — сказала Юки. Она почему-то перешла на шепот и испугалась: вдруг Сачико подумает, что она не рада ее предложению. — Конечно, я с удовольствием буду бегать с тобой, — поспешно добавила она, следя за своим голосом. — Я живу недалеко от парка и осенью, действительно, побегу кросс.

— Хорошо, тогда пойдем со мной. Я договорилась пообедать с мамой, мы встретимся с ней недалеко от автостоянки, знаешь, где растут азалии. У нее в сумочке наверняка есть ручка, и мы сможем обменяться телефонами.

Женщина, сидящая у азалий, курила длинную сигарету с золотым ободком. Юки сразу бы узнала в ней мать Сачико, даже встретив ее одну. Она была высокая, как дочь, и очень красивая. В отличие от многих матерей, которые носили белые блузки и темные юбки, напоминающие «бабу» на чайнике, на матери Сачико было облегающее платье зеленого цвета, дополненное такой же зеленой матерчатой сумочкой. Она затушила сигарету о подножие каменной скамьи и бросила окурок на землю.

— Мама, это Юки Окуда. Она выиграла 1000-метровый забег и побила рекорд, как и я в беге с барьерами.

— Хэлло, — улыбнулась госпожа Мураи. — Я вас видела. Мне показалось, что вы намного меньше ростом. Кто-то из зрителей сказал мне, что вы одна из немногих восьмиклассниц, которые пробились в финал. — Она отвернулась от Юки и обратилась к дочери, проведя длинными пальцами по ее волосам. — Какая безобразная у тебя прическа.

— Разве? — рассеянно спросила Сачико, нетерпеливо уклоняясь от рук матери.

— Дай я зачешу их вверх. Будет намного красивее. Повернись.

— И так сойдет, — отмахнулась Сачико, но все-таки повернулась, как требовала мать.

Госпожа Мураи достала из сумочки расческу, сняла резинку, стягивающую волосы дочери в «хвост», и начала расчесывать ее волосы.

— Мама, ты царапаешь мне голову. Пожалуйста, поосторожнее.

— Тебе надо лучше ухаживать за своими волосами.

— Но мне надоели длинные волосы. По мне лучше постричься, как Юки. Посмотри на ее волосы, мама. Правда, просто и миленько? Я тоже хочу короткую стрижку.

Госпожа Мураи снисходительно взглянула на Юки.

— Ничего не желаю слышать о короткой стрижке!

Сачико повернулась к Юки, на миг вытаращив глаза, а потом прикрыв их, как бы говоря: «Ты же понимаешь — чего можно ждать от этих родителей».

«Нет, вот этого я как раз уже не понимаю», — горестно подумала Юки.

Наконец, госпожа Мураи спрятала расческу в сумочку.

— Вот так всегда и причесывайся. Забудь про свой «хвост», поняла? Ну, хорошо. Я оставила еду в машине. Идем, надо перекусить, — она вопросительно посмотрела на Юки.

Юки заметила, что волосы Сачико в самом деле доходят ей до пояса. С такой прической она выглядела немного старше своих лет. Какое сходство с матерью — то же овальное лицо, те же идеальные брови дугой.

— Мы хотеДи попросить у вас ручку, — сказала Юки, обращаясь к госпоже Мураи.

— Мы собираемся вместе бегать во время летних каникул, — пояснила Сачико, — и решили обменяться телефонами. У тебя в сумочке должна быть ручка, мама.

— О, я понимаю. Как это мило, — мать Сачико стала рыться в своей сумочке. — Не могу найти. — Странно, обычно ручка у меня всегда с собой. — Она продолжала поиски. — Извините, что задерживаю вас из-за таких пустяков. Ваши родители, наверное, вас заждались? Они могут гордиться вами.

— Мама, — вмешалась Сачико. В ее голосе прозвучали тревога и растерянность. Юки не поняла, в чем дело.

— Что такое? — деланно удивилась госпожа Мураи.

— Не беспокойтесь. Я, пожалуй, пойду, — поспешила Юки и, обратившись к Сачико, добавила. — Если ты мне скажешь свой телефон, я запомню.

— Ты уверена? Ах, да, ведь у тебя отличная память.

— Во всяком случае, я попытаюсь.

— Хорошо. Номер такой: 25-3794-25-3794. Запомнила?

Юки кивнула.

— Приятно было познакомиться, — сказала госпожа Мураи и сразу же отвернулась.

Пожав плечами, Сачико улыбнулась и, помахав рукой, ушла вместе с матерью.

Юки проводила их взглядом. Потом она посмотрела на каменную скамью, где сидела госпожа Мураи. Вокруг цвели кусты азалий — бледно-розовые и более яркие, почти пурпурные. Много лет назад мама показывала ей, как надо собирать цветки азалий: вынуть их из цветочной чашечки, потом извлечь все тычинки. То, что оставалось, напоминало маленькую трубочку. Мать осторожно сдувала пыльцу и кончиком языка дотрагивалась до сердцевины цветка. Там, где лепестки слипались, образуя отверстие, как у мундштука трубы, получались особенно сладкие пятнышки — от прикосновения к ним мамин язык даже слегка окрашивался. Оказывается, внутри бледных цветков иногда встречаются ярко-красные пятна, и они-то и бывают самыми сладкими.

Сев на скамью, Юки мысленно повторяла номер телефона Сачико и долго смотрела на азалии. Ей внезапно захотелось съесть цветы, эти тысячи маленьких розовых трубочек, и умереть от их удушающей сладости.

Глава 6

ВОСКРЕСНЫЕ ДНИ

(сентябрь 1971)

Первая неделя сентября выдалась непривычно холодной. Воскресным утром Юки, облачившись в шорты и майку с длинными рукавами, собралась на пробежку. Отец с мачехой завтракали в кухне. До Юки доносился аромат чая и малоприятный запах соленой рыбы. Выйдя через переднюю дверь, она побежала в парк, где они обычно встречались с Сачико.

Вдоль улицы росли каштаны. Их ветки отяжелели от зеленых игольчатых шариков. Через месяц они лопнут, и мостовая будет усеяна блестящими черными орехами, потрескивающими под ногами. Пройдет еще немного времени, и Юки каждое воскресенье будет участвовать в легкоатлетическом кроссе (беге по пересеченной местности). Второй школьный семестр начался неделю назад. На первой тренировке тренер сказал: до того как начнутся соревнования, по выходным бегать не надо. «Отдых тоже важен, — строго добавил он. — Вы и так тренируетесь каждый день после уроков. Вполне достаточно». «Ноя по воскресеньям бегаю с подругой, — возразила Юки. — Мы все лето с ней бегали — у нас уже такая традиция». «В это воскресенье побегай, а потом — ни-ни! Переутомишься или, не дай Бог, получишь травму».

«Сама решу, как быть, — думала Юки, приближаясь к белым воротам парка. — Сачико тоже приступила к тренировкам в своей школе. Наверное, и ей тренер запретит бегать по воскресеньям». Раньше они с Сачико выступали в разных легкоатлетических дисциплинах, а скоро впервые выйдут на старт как соперницы. Сачико немало преуспела в новой специальности, не раз выигрывала забеги, а Юки переключилась на кроссы позже. «Может быть, никакой стайер из меня и не получится», — засомневалась Юки, миновав ворота парка и направляясь к голубой скамейке у питьевого фонтана.

Они договорились встретиться ровно в девять, но Сачико, как всегда, на несколько минут опаздывала. В ожидании приятельницы Юки прыгала вокруг скамейки, чтобы не замерзнуть, и раздумывала, как убедить Сачико в том, что их воскресные встречи должны продолжаться — какой веский довод для этого найти. Действительно, какое совместное занятие может их связать, кроме бега? «Встретимся и поболтаем»? — звучит глупо, да и где встретимся? Девушки-старшеклассницы и студентки колледжей часами сидят в кафе и «болтают». Но они с Сачико еще малолетки: одна в восьмом классе, другая — в девятом. «Давай сходим в кино»? Тоже не годится. Юки, конечно, бывала в кинотеатрах, но всегда с компанией одноклассниц, а вот так, вдвоем с подругой, — не доводилось. Это вовсе не странность — в ее возрасте не принято ходить в кино вдвоем с кем-либо. Девушки постарше — другое дело. Они смотрят фильмы с парнями, которые за ними ухаживают. В общем, тупик. И даже если она придумает разумный предлог, обсудить его за те полчаса, что они вместе бегают, не удастся. Все лето они с Сачико раз в неделю совершали утренние пробежки и тут же расставались. Правда, пару раз заходили потом к ней домой выпить апельсинового сока, но это было уже давно — в конце июня.

На дорожке парка показалась Сачико — в белой футболке с короткими рукавами и красном трико. Волосы собраны в пучок. Она издали приветственно помахала рукой, затянутой в красную перчатку «без пальцев». Юки побежала ей навстречу.